Прозаические миниатюры 2010-2017 гг

Мимо проходят Павел Каплевич с женой. Он заметил меня. Я его знаю по постановкам спектаклей в театре "Школа драматического искусства" Анатолия Васильева. Он работал художником по костюмам. Да и вообще не вылезал из "подвала" на Воровского (быв. и ныне ул. Поварской) как, впрочем, многие, если не все. Так вот, может, Каплевич обратил внимание, что я пришла без мамы, а может просто так, но волна удовлетворения пробежала у меня внутри, при этом щелкнуло: "Чудо впереди. Не расслабляйся". И так много лет. Несмотря на то, что первое чудо обернулось драмой, которая разрешилась поиском истины на фоне возрождения православия и восстающих из руин храмов. Годы воцерковления. Исповеди. Причастия. Сменяющиеся духовники. Раны залечены. И вот я вновь иду на работу, прогулку, неважно куда. Главное, иду в новый день с ощущением чуда. По ходу движения минул развод. Но ощущение чуда не пропало. И теперь, листая страницы прошлого, я пытаюсь понять, в какой момент это ощущение навсегда исчезло? Найти, наконец, ту степень отчаяния, которое положило конец предчувствию чуда...

– Володечка! Володечка Яковлев! Почему ты не снишься мне? Я уже не рисую. Я пишу. Ты знаешь, литература. Господи... неужели шизофреники не приходят к друзьям и близким? Не задавалась этим вопросом, но обратила внимание, что не снятся в отличие, скажем, от гениев. Но Яковлев-то - гений. А Господь не пускает... Полагаю, во имя полного успокоения души... Не иначе...

Нашла. Вычислила. Мне 31 год. Не рисую и еще не пишу прозу. Время безвременья. Вот когда закончилось реальное предчувствие чуда...

Позже, в начале 2008 года, в 39 лет, я придумаю свое чудо. Начну писать рассказы. Одиночество растворится в сюжетах и строчках. Меня будут окружать вымышленные судьбоносные мужчины. Но всё это будет как во сне. Реальную жизнь, которой словно и не было, покроет тонким слоем фантазийная, что всегда была и с моим уходом никуда не исчезнет...

23 декабря 2014

Провинциальная мистерия

Табличка на двери в коридорах Дома литераторов: "Автор так счастлив, что готов к публичному раскаянию".

– Старик, ты совратил девчонку?
– поинтересовался прозаик Хлюпов, просунув голову в приоткрытую дверь.

– Что за бред? Когда я раскаивался в подобной глупости?
– и, потянувшись в компьютерном кресле, оттолкнулся пяткой, поплыв, словно в лодке, в сторону Хлюпова.
– Хлюпов, - вздохнул он, - пора бы привыкнуть... Вышел мой новый роман - все плачут от зависти, надо ж народ успокоить.

– И как?
– присев на край стула, потупил глаза добряк Хлюпов.

– Клятвенно заверю, что издал за свой счет, продав комнату в центре города, став бомжом.

– Но ты уже... ты это говорил... на прошлой... презентации, - заметил Хлюпов, глядя, как известный автор откатил обратно к компьютеру и продолжил роботу над новым романом.

– Да?
– удивился тот.
– Тогда передай, чтоб сушили сухари.

– Так ты действительно...

– Действительно, - не переставая стучать по клавиатуре, бросил романист прозаику Хлюпову.

– Сенечка, что я могу сделать для тебя?
– пробормотал в отчаянии Хлюпов.

– А принеси-ка ты мне чашечку крепкого кофе!
– разулыбался мэтр.

– Из столовой, от Верки?

– Ага. Да напомни, чтоб с пенкой, и пять ложек сахару положила.

– Лечу, - не помня себя от счастья, воскликнул Хлюпов и растворился в коридорах Дома литераторов.

Вскоре у кабинета Иннокентия N. собралась вся местная литературная братия.

Заслышав возню, шепот, шушуканье и, наконец, раздражительные возгласы, переходящие в брань, Иннокентий представил себя мессией и, мысленно надев на главу терновый венок, выйдя из кабинета, оказался в самой гуще разъяренной толпы.

С этой минуты началась долгожданная мистерия, толпа уже несла распластанного Иннокентия в зал заседания, пиная его и плюя на него. В общем, литературная братия не понаслышке знала текст Нового Завета, и презентация нового романа, к всеобщему ликованию, открылась.

3 января 2015

Мертвый цвет

Может посидеть на крыльце, сняв на время крест?
– я так устала... Устала настолько, что перестала чувствовать боль и страх, на смену змеей вползла апатия. Там, за спиной, полуразрушенный дом, в котором то лежит, то бродит престарелая и уже слабоумная мать. И я не знаю, возвращаясь с работы, где застану ее... Лежащей ли на полу с чудовищной гематомой на голове, зовущей на помощь, а после уже ничего не помнящей. Что на этот раз будет снесено и вывернуто с корнем при падении или попытке встать? Главное, чтобы не разбилось стекло, не случился пожар, и не затопило дом. Минул месяц как я, взяв отпуск за свой счет, ухаживала за мамой вместо сиделки. Я уже должна была выйти на работу, как вновь падение... Рассчитала, что четырех дней и выходных хватит, чтобы привести ее в "норму", но не прошло и двух дней, как посыпались одно падение за другим, от госпитализации она как всегда отказалась. А по сути - кому нужна бедность и нищета? Мать хочет умереть дома. Ей нет дела, что я не сплю сутками. Для нее когда-то безумно любимая дочь стала механическим существом...

Я уже собиралась договариваться на работе о еще одной-двух неделях за свой счет, а потом вдруг поняла, что это может продолжаться бесконечно. А жить на одну пенсию - безумие. Вышла, решив - будь, что будет.

Если бы я могла уснуть на неделю... но так не бывает... Чувство беспросветности и ощущение себя ходячим трупом не покидают меня.

Существование... Какой у него цвет?
– мертвый. Даже "Черный квадрат" Малевича живой, вызывая у одних шок, у других восторг - все что угодно, кроме равнодушия...

Мертвый цвет нельзя запечатлеть на полотне, он в душе...

Ладно. Пора сползать с крыльца, крест - на спину, и брести дальше... в никуда, в неизвестность и безысходность.

Говорят, Господь каждому дает крест по силе его. Умом я это понимаю, только цвет... цвет-то мертвый...

5 марта 2015

Не родись красивой...

– Ты такая нежная и красивая. Даже страшно представить, сколько у тебя поклонников...

– Их нет, и не было.

– Наверно всем так говоришь?

– Говорю, если спрашивают.

– И тебе верят?

– Вряд ли...

– Вот и я не верю.

– ...

– Хорошо... Допустим, это правда. А почему? Почему никого нет?

– Не знаю, видно, как и ты, думают, что обманываю. И вообще красивых боятся...

– Как это ни банально, но красота - страшная сила. А знаешь, почему мужчины боятся красивых женщин?
– и, не дожидаясь ответа, продолжил, - они, то есть, мы, мужчины, уверены, что найдется какой-нибудь подлец и украдет твою женщину, как последний воришка.

– Мда... А потом пройдут годы и такому воришке и воровать-то не придется... Еще и попрекать всю жизнь будет, что никому до него не была нужна, да и гулять пойдет направо и налево.

– Какое, однако, неприглядное будущее ты описала...

– Так было в нашей семье. Все повторяется. Когда я родилась, мама заплакала, слыша, как вокруг все восклицали: "Вы только взгляните, какой ангел?!" "Что вы, мамаша, плачете? Посмотрите, какая красавица!" А она: "Не родись красивой..." - и замолчала, закусив губу. Отец нас из роддома забрал и пропал на полгода. Гулял неизвестно где...