Прозрачная женщина (сборник)
Шрифт:
– И уехал?
– Да.
– Так сразу?
– С творческими людьми это бывает. Лучше куда-нибудь съездить, чем запить.
– Как же учеба, вы?...
– Каникулы. А я все поняла. Разлуки тоже нужны. Любовь без разлук, что роды без мук.
– И адреса не оставил?
– Нет.
– Ни позвонить, ни телеграммы дать?
– Всего же месяц.
– Даже не намекнул, где будет? Деревня, город, республика, в конце концов государство...
– Почему же не намекнул. Даже сказал. Устроился в экспедицию.
– Экспедиция какая?
– Высокогорная.
– Чего ищут-то?
– Снежного человека.
–
– Неделя уже прошла, три недели осталось.
– Нина, когда тебе было плохо, что Валерий делал?
– Ясно что: мне помогал.
– Ты его по телефону об этом спрашивала?
– Он сам рассказал. Сперва испугался, потом закричал. Подбежала старушка, которая следит за залом. Какие-то люди. Они стали заниматься мною, а Валерий припустил за такси.
– А почему не за «скорой помощью»?
– Он же знает мой дурацкий организм... Очухаюсь. Вручил меня маме. А сам поспешил в музей. Картина-то с подрамником там остались...
– Нина, у меня такой вопрос... Вы с ним были близки?
– В смысле отношений?
– Да, в этом смысле.
– Господи, вопросики хватают за носики.
– Можете не отвечать.
– Жили как муж и жена.
– А вопрос о браке не вставал?
– Как же... вставал. Отложили до окончания Академии. Валерий говорил, что закатим свадебное путешествие вокруг Европы. Говоря проще, круиз.
– Нина, вы этому верили?
– А почему мне не верить? Вы все спрашиваете, намекаете... Известно про Валерия что-нибудь?
– Пожалуй, мои вопросы кончились.
– Да, вы обещали сказать, почему меня допрашиваете...
– Нина, вы влюбились в плохого человека.
– Кто, Валерий?
– В очень плохого человека.
– Сергей Георгиевич, не смешите меня. Лучше его я парней не встречала. Он добрый...
– За чужой счет.
– Пусть деньги родителей, да ведь не жмет их. Он верный...
– Бросил тебя и уехал.
– На месяц же! Он талантливый...
– Судишь по его копии?
– Он много знает...
– Хорошо информирован.
– Он умный, во всем разбирается...
– У него хорошо подвешен язык.
– У Валерия широкая натура...
– Это не широта натуры, а театральность.
– Театральность тоже красива.
– Нина, в двадцатые годы был такой известный бандит – Ленька Пантелеев. Скажем, намечалась свадьба нэпманов. Ленька Пантелеев посылал им письмо, что прибудет на свадьбу в девятнадцать часов. Нэпманы, конечно, только смеялись. Ровно в девятнадцать ноль-ноль открывалась дверь и входил Ленька Пантелеев. Во фраке, в цилиндре, в перчатках, и говорил что-нибудь этакое: «Вас приветствует свободный художник Пантелеев». И пускал цилиндр по рукам. Женщины клали в него драгоценности, мужчины – бумажники. Потом Ленька подходил к невесте и одаривал ее самым дорогим бриллиантом. И уходил. Еще он посылал денежные переводы студентам Технологического института от свободного художника Леньки Пантелеева. Старушкам раздавал по мешку муки, отчего в народе ходили слухи, что он помогает бедным.
– К чему вы это рассказываете?
– И этот же Ленька Пантелеев мгновенно убивал женщину, если она не снимала золотого кольца. Вырезал семьи, чтобы не оставлять свидетелей. Мог пытать детей, если родители не отдавали
спрятанные деньги и драгоценности...– Мне-то зачем знать про это?
– Нина, люди бывают двуличными.
– Вам-то какое дело до того, какой Валерка? Это моя забота.
– Нина, мне жаль тебя.
– Только подумать... Мама родная на Валеру не нарадуется, а следователь прокуратуры вызвал в кабинет, чтобы предупредить. Допустим, вы своими шпионскими способами откопали что-то в биографии Валерки... И надо сообщать его девушке? Это честно, да?
– Смотря что откопали.
– Мало ли чего бывает в жизни человека... У меня подруга есть. Я знаю, что она встречается с каким-то женатиком. Долго, года три. И все втихаря. А на какой-то праздник меня пригласила и с ним познакомила. У меня глаза на шесть копеек. Николай, муж моей старшей сестры. Что делать, бежать к сестре, докладывать? Значит, испортить жизнь троим? Промолчала. Сестра до сих пор не в курсе.
– Неужели ты считаешь, что неведение предпочтительнее правды?
– Сергей Георгиевич, кому когда от правды бывало лучше? Вот культ разоблачили... И что?
– Больше шансов, что он не повторится.
– Людям не шансы нужны, а счастье.
– Нина, разве счастье возможно без правды?
– Еще как возможно. Сестра моя живет с Николаем, как в орешке. Дачу в садоводстве отгрохали с сауной. А узнала бы? Разводы, разделы.
– Признаться, я ошарашен... Впервые встречаю женщину, которая ничего не хочет знать про своего будущего мужа.
– Вы про бандита Леньку Пантелеева рассказывали... Валера что: людей грабил?
– Нет.
– В цилиндр женские бриллианты сгребал?
– Нет.
– Семьи вырезал?
– Нет.
– Детей пытал?
– Тоже нет.
– Значит, какая-нибудь мелочь. И не портите мне жизнь.
– Нина, а что ты считаешь мелочью?
– Вы сами говорили про сорта преступников... Например, те, которых народ не считает преступниками. Нарушил какие-нибудь правила на заводе, машиной на кого наехал... Да хоть и растрата. От сумы и от тюрьмы не отказывайся.
– Нина, ну а если он из другого сорта, из закоренелых?
– Если бы да кабы.
– Неужели ты думаешь, что прокуратура занимается мелочью?
– Э-э, в газетах пишут, что вы людей сажаете за здорово живешь. Годами зря сидят.
– Ну, Тюбик зря не сидел.
– Какой Тюбик?
– Ну, Валерка-Мазила.
– Какой... мазила?
– Он же Валерка-музейщик, Валерка-иконник, Валерка-крест...
– Почему... он же?
– Клички.
– Зачем клички?
– Потому что он музейный и церковный вор-рецидивист.
– Неправда!
– Нет, правда.
– Докажите!
– Вообще-то доказывать не обязан, но я докажу. Так, по порядку. Дай-ка сумочку...
– Пожалуйста.
– Смотри. Ремень был не оборван, а срезан острой бритвой.
– Кем срезан?
– Им, Валерием.
– Зачем, если он сам ее и принес.
– Чтобы с тобой познакомиться.
– Зачем со мной знакомиться?
– Подожди, до этого мы еще дойдем... Ты говорила, что он всегда носил темные очки. Зачем?
– Многие носят.
– Чтобы его не узнали. К таким темным очкам прибавь клееные усики, фальшивую бородку и парик с волосами до плеч. Неужели ты этого не заметила?