Прозрение. Том 1

Повернулся к Эберхарду: что за дурацкие приколы?

Пацан дёрнул плечами: мол, тут я уже ни при чём, это он сам.

Медик продолжал лежать на столе.

Я знал, что от ментального насилия могут быть головокружение и психические расстройства. А если воздействие длительное, такой вот умелец способен остановить сердце или прекратить дыхание.

Но тут же секунды были? Конечно, медик — сильно в возрасте…

Я встал, подошёл к врачу, нащупал пульс на волосатой руке с толстыми короткими пальцами.

Сердце скакало, как бешеное. Это означало, что организм работает с перегрузкой. Но человек при этом лежал неподвижно, и это было нехорошо.

Я распахнул дверь:

— Врача! Срочно! Человеку плохо!

И обернулся к Эберхарду:

— Ты что с ним сделал, идиот?

Тот равнодушно поморщился:

— Не знаю. Как обычно всё делал. Сосуды, может, полопались?

Виноватым наследник не выглядел, и меня осенило, что он не только имперцев за людей не считает, а вообще всех. Подумаешь, медик какой-то сломался?

Из соседнего кабинета выглянула рыжая женщина в белом аккуратном халатике. Она вызвала медбригаду, а уже потом прижала к виску коллеги свой браслет. У врачей он работает и как портативный меддиагност.

— Похоже на геморрагический инсульт, — сказала она. — Мы тут все перерабатываем очень, вы извините. Я к вам сейчас заместителя по логистике пришлю. Вы нам очень нужны, но тут всё серьёзно…

Ввалилась реанимационная бригада.

Медика быстренько упаковали в носилки и унесли. А нас попросили подождать, пока освободится его зам.

Я обернулся и посмотрел на унылую физиономию наследника. Он был расстроен неудачей, но раскаяния на лице и не ночевало.

А ведь он действительно не понимает своего свинства. Его учили, что так можно, хорошо, правильно. А Дерену он обещал не нападать на моих людей, а не на соплеменников.

И вот такое никчёмное существо я таскаю с собой, как незачехлённое оружие, чтобы не сажать в волновую клетку. Ему там, понимаете ли, плохо. А Дьюпу там, видимо, хорошо…

— Ну, я хоть понял теперь, за что Дерен тебя порол! — злость во мне как всегда взметнулась внезапно. Петлёй захлестнула восприятие и в комнате потемнело.

— Ну, так бейте! — взвился наследник, выскакивая из кресла. Обороне его не учили, только нападению, и он попытался напасть.

Сила тяжести начала расти безобразными рывками, словно реактор пошёл в разнос и сейчас рванёт.

Это личное ощущение. Чужак, незнакомый с устройством космических кораблей, ощутил бы сейчас тяжесть, головокружение, помутнение рассудка. Но я видел алые пятна перегретого пространства, пляску петель причинности и черноту, как при проколах.

Эберхард, наверное, тоже видел что-то своё. Он хлопал глазами и тяжело дышал. По моим прикидкам сила тяжести уже выросла вдвое. Волевое насилие — оружие сильных.

Наследник барахтался в переплетении узлов и петель. Я ждал, не снижая, впрочем, давления.

От активных действий меня удерживала откровенная беспомощность противника. Я видел это по цвету ответной ментальной «волны», не чёрно-фиолетовой, к которой я так привык, схватываясь с тем же Локьё, а бледно-сиреневой, мутной.

Да и тяжесть наката была пока символической. Двойная сила тяжести — ещё даже не перегрузка. Для меня. Но не для щенков.

Эберхард начал задыхаться. Я ощутил, как он попятился внутренне, а внешне — юркнул в кресло, забился поглубже и вжался в него.

Добить мальчишку можно было одним ментальным движением, просто захлестнув петлёй, но я сбросил марево наката.

— Кретин недоразвитый, — злость сменилась брезгливостью. — За что ты его? Он уже тысячи пациентов спас, а ты что сделал хорошего? Кто ты такой? Кому ты нужен? Только как дерьмо под ногами путаешься! На Кьясне и так врачей не хватает, а тут ещё ты!

Я с усилием оборвал поток негатива, не хватало ещё с пацанами ругаться, и отвернулся к окну. Пейзаж меня всегда успокаивал.

Дерен был прав: это чучело слишком непредсказуемо. Выпускать его опасно для окружающих. Тут уже не воспитывать, а запирать надо. И пусть сидит.

Клетки тут не найти, да и Келли под рукой нету.

Сунуть в средний храмовый предел, где во тьме только линии Эйи? Дверь там одна, если попросить Роса засов поставить, фиг пацан выберется. А свихнётся — так и Хэд уже с ним.

Я обернулся к наследнику, прикидывая, куда мне ещё нужно сегодня попасть, и как бы исхитриться забросить его по пути в храм.

Эберхард, впечатлённый моим гневом, смотрел испуганно.

— Я же ему ничего не делал, — промямлил он. — Оно само так вышло!

— Ну да, само. Понятно, что мужик и без тебя вымотался, он же лечить привык, а не с ублюдками воевать.

— Но я не виноват, что он собою не занимался! — Оскорблённый наследник аж покраснел от злости. Ублюдок — это у экзотов страшное оскорбление. — Психику можно тренировать! Он же сам выбрал, что не будет как человек!

— Это ты — не как человек, — выдохнул я, стараясь не заводиться. — Ну, умеешь ты на мозги давить, и что? У него есть профессия, он делает нужное дело. А с фокусами без смысла, без задачи — только в цирке выступать можно. Говорят, на окраине Галактики еще есть вот такие самопальные цирки. Вот куда тебя надо отправить.

— Но он же мог, он не захотел! — Глаза Эберхарда стали дикими и беспомощными.

— Потому что много других достойных занятий. На всё не разорвёшься. Если я лучше вас обоих людей убивать умею, мне что — ходить и всех подряд убивать? Вот ты его вылечить сможешь?

— Не знаю, — растерялся наследник. — Я не пробовал.

— Ну и зачем он нужен, твой дар? Для политических игр? Чтобы тобой манипулировали, а потом так же «зачистили», как вы с дядей наследников на Асконе?

Эберхард надулся и закусил губу, но я не Дерен, чтобы на эти фокусы реагировать, и жалеть его не собирался.

Один косяк — это косяк. Второй, однотипный — уже брак системы.

С кораблей мы списываем не только вредителей, даже балласт, а этот ещё и гадит. И дурак, каких мало. Одна мысль — самоубиться.

— Бежать-то ты куда хотел, идиот? — рыкнул я на него. — Ну, убил бы ты меня, и? Даже если сумел бы улететь на Аскону или в другое ваше гнездо, кому ты там нужен? Дядя пойдёт под суд. Я тут юристов ищу, чтобы вернуть тебя хоть с какой-то гарантией. Лучше б алайцам отдал!

Он заплакал, а я вызвал на браслете голограмму рекомендаций юриста, сунул ему под нос и отвернулся к окну.