Прозрение. Том 2

Встал. Подхватил с пола китель и брюки.

Тело, слегка разогретое, легко смирилось с поводьями одежды и захотело работать.

Я тоже глянул на своё отражение, выпил водички, провел ладонью по пульту, активируя экран, сел за отчёт. Завтрак и дежурный догадается принести.

Набрал полдюжины фраз, хлопнул по руке, пытаясь активировать головызов с браслета, и наткнулся на бляшку с медвежьей мордой.

Боль кольнула запястье. Голова закружилась и…

И я вспомнил, что отключил спецбраслет!

Вскочил. Сунулся за ним под кровать и вот там, в темноте, меня осенило: Локьё что-то знает.

Возможно, эрцог не совсем уверен, возможно, речь идёт о мифах или о слухах, но знает. И не сказал мне, гад!

А ведь мне важна любая зацепка.

Что же он говорил?..

Надо смотреть на бляшку так, словно Колин ушёл в горы, как уходят из Цитадели на Тайэ те, кого мучает образ зверя. И вспоминать о нём, чтобы он нашёл дорогу назад.

Он должен быть нужен мне здесь. Жизненно необходим. Чтобы никто, кроме него…

Нет, я должен срочно поговорить с Локьё, может, он ещё что-то вспомнит? Тут не так много лёту…

Но сначала писанину надо закончить. Отчёт — дело важное. Надо бы предварительно Мерису хоть что-то послать, а то орать будет.

Я почесал шею, активировал браслет и набрал на панели капитанского пульта: «кодированный канал».

Экран дрогнул, подёрнулся рябью. То, что я сейчас напишу, не будет видно даже мне. Надпись начнёт шифроваться сразу.

Ошибаться нельзя. Это не смертельно, но очень смешно, когда расшифровку снимают с ошибками и нелепостями.

Я набрал: «Говорил с наследником. Он утверждает, что К. не входил в клетку. Перешагнул условный „порог“ и „исчез“. Попытаюсь получить разъяснения у Л.»

К Локьё надо было сначала напроситься. Я уже набрал его личный код, когда понял: говорить нужно не с самим эрцогом, а с Домато! Это он направлял нашу беседу, когда Локьё всучил мне пряжку! Если врач эрцога — один из «белых людей», то связано с ними и случившееся с Колином…

Интуиция зудела. Я чувствовал, что попал, наконец.

А Локьё всё не отвечал, что было странно и совершенно на него не похоже.

Пришлось вернуться к отчёту. Работать-то лучше, чем тигром кидаться на прутья клетки.

Беспокоить меня боялись. Даже Келли не лез со своими железками.

Дежурный принес завтрак и сгинул. Корабль словно вымер.

Я уже поел и заканчивал свой пятистраничный труд, когда вдруг отписался Энрек. Всего одной фразой: «Через сутки в районе Кьясны на 'Леденящем».

О, как. Значит, эрцог даже связываться со мной поостерегся. Увидел сигнал, поговорил с сыном…

А в чём дело? Имперская правительственная комиссия всё ещё свирепствует на Юге?

Мне нужно приучиться интересоваться политикой. Что-то происходит сейчас за моей спиной, а я даже не знаю.

«Что за херню ты мне прислал?» — возник в чате браслета Мерис.

Я скинул ему подробный отчёт, и он затих. Вот пусть переваривает теперь.

Сам залез в сеть и стал листать новости. Попадалась сплошная мутная хрень про Э-лай и наши стратегические цели на Юге.

Давненько я не читал, что в правительстве Содружества — сплошь психически неустойчивые мутанты, переговоры с которыми затруднены уже по причине их моральной и физической неадекватности.

Я уже и забыл, что на северных границах никаких переговоров между нами и экзотами не ведётся ещё со времён победы над хаттами. Что отношение к экзотианцам в центральных мирах Империи примерно такое же, как у мартышек к паукам и гадюкам.

Привык к южным психам — своим и чужим. Я и сам псих.

Размышления прервал вызов Мериса:

— Чем занят, малой? — негромко спросил генерал голосом, не желая активировать голорежим.

— Готовлюсь пообщаться с Локьё.

— Замри пока.

— Но я корабль хотел в доки отогнать на Джанге. Энрек мне обещал. Привод…

— Помню. Две бригады техников тебя успокоят?

— Можно. Но и Локьё ждёт. Я…

— Он не для этого тебя вызывает, — перебил Мерис. — Сиди. Постараюсь к ночи добраться до вас. Никуда не дёргайся. Отдыхай. Сильно отдыхай!

Генерал повысил голос, и у меня создалось ощущение, что последние слова были адресованы уже не мне.

Связь пропала, и квакающий звук помех разорвал эфир.

Неожиданный озноб горстью сухого снега прошёлся по моей многострадальной спине.

Заваривалось что-то нехорошее. Умом я не понимал, чего испугался, голая интуиция. Но интонации генерала всколыхнули самые плохие предчувствия.

Я встал. До меня вдруг дошло, что в этот раз я ощущаю что-то ну очень плохое. Жуткое. Словно в пропасть.

Не было со мной ещё такой дряни. Казалось — столько всего пришлось пережить, а не было. Даже когда в мясорубку прыгал на Тэрре. Когда слышал, как эта машина выворачивает и сминает мне кости, вот такого как сейчас ужаса — не было.

Знал, что сдохну — так сдохну, а застряну — то кто-нибудь вытащит. Не свои, так чужие.

Ну, трибунал, чего я о нём не знаю, чтобы бояться?

И ещё в мясорубке я видел причинные нити. Они оберегали меня, свиваясь вокруг плотным коконом. Тогда я был нужен причинности, сейчас… Нет.

Будущее словно бы покидало меня. Словно я уже умер, но смерть пока занята, и придётся её подождать.

Лекарство от похожего страха я знал. Если бы в каюте всё ещё была Данни, её живое тепло смогло бы успокоить меня.

Но девушка ушла, а страх накатывал волна за волной, и некому было его остановить.

Книгу для Дерена я прихватил из сейфа машинально, на рефлексе. Я о ней позабыл. Вышел, намереваясь идти к эйнитам, обернулся на пороге, вспомнил и взял.

Дерена я мучить не собирался. Пока.

Мне позарез нужно было кого-то обнять, а дальше уж как пойдёт.

Однако натолкнулся я в коридоре почему-то именно на лейтенанта космических войск Армады Южного крыла, первого пилота Вальтера Дерена.

Протянул ему книгу, которую он даже и не заметил, уставившись мне в лицо.