Прозрение. Том 2

— Значит, на «Ворон» ты перевелся чисто в своих целях? В маскировочных?

— Ну да. Я ещё в Белой долине сообразил, что вы близки с лендслером. А уж кто меня будет искать, так это он. Я мог на «Гойю» перевестись, к крестному, но у него нет этих тонов в энергококоне. Там бы меня сразу было заметно даже средней руки истнику. А на «Вороне» я растворился сразу. Тут половина ребят меченных вами. Ни лендслер, ни Локьё на меня ни разу и не посмотрели. С Локьё я общался довольно близко, я бы уловил, мелькни у него хоть тень сомнения. Но он смотрел на меня и видел только ваши следы.

— Ну и зачем ты меня развёл? — Я не злился. Не такое уж страшное было это враньё. Ведь реально поймали бы и прибили. Наши. Или Локьё состряпал бы из него наследника. — Ещё какие цели у тебя были?

— Я не развёл, капитан.

А вот это мне уже не понравилось.

— Дерен, — я нахмурился. — У тебя были свои цели, а в нашей команде отбор немного другой, как ты уже понял.

— Капитан, а вы историю с Лифшицем помните?

Да, я помнил. Уснул, дурак, на дежурстве в реакторной зоне. За это его полагалось списать к хэдовой матери, но я рапорт Гармана выкинул и мальчишку оставил.

Ему было слегка за двадцать. И он не хатт, чтобы не делать ошибок.

Правда, баню мы ему тогда хорошую устроили. Но он сам это выбрал. Я не использую телесных наказаний без предупреждения и права выбора.

Парень захотел остаться, пришлось предложить вариант с оранжереей. Электробичей на корабле не держу. Вводить телесные наказания в культуру — это всё-таки не моё. Если что — проще веток нарезать.

— Помню, и что? — О чём он вообще? Что я регламентирую насилие, которое сам же не признаю? Так это Юг, тут иначе и не выходит.

Я уже знал, почему здесь так, мне психотехники объяснили. На Севере есть жёсткий регламент службы, мозг привыкает к нему. Бойцы живут по уставу, у них высокий титр естественных наркотиков в крови.

А на Юге мои ребята должны постоянно действовать по ситуации, выбирать. Это труднее. Много срывов, депрессий.

Свой экипаж я сажаю на свои откаты-накаты, как на наркотик. Стресс они сбрасывают через меня.

А в отсутствии меня, маньяка, — пьют, курят хинг, дерутся. Спят вон на дежурстве.

У нас на этом горят обычно только новички, потом втягиваются, проминаются под мои привычки.

Лифшиц уже втянулся почти. Его в пот бросило от угрозы выкинуть в торг даже чистый контракт, без пометок о нарушении.

Келли предложил или так, или… Парень и не выбирал особо.

— А что вы Гарману сказали — помните? — спросил Дерен.

Что я мог сказать, кроме нецензурщины?

— Не помню. И?

— Дословно не воспроизведу, но суть была такая. Вы, капитан, кричали на замполича, мол, что он, сам Лифшицу по шее врезать не мог? Мол, по рапорту вы его в 24 часа продать должны с пометкой в личном деле о несоответсвии. Вы отругали Гармана — он у вас чуть в карцер не слетал.

— И? Я сам пару раз засыпал в ложементе. Наркотиков пацан не употребляет. В тот раз в карты, что ли, они всю ночь играли. Если за это списывать?.. Да ты что, сам не спал, что ли, на дежурствах?

Дерен улыбнулся.

— Нет, не спал, но в транс вылетал, было. Там время тянется, вырубился-включился, вроде и отдохнул.

Я не понимал, к чему он клонит.

— Ну? Да не тяни уже.

— Капитан, я знаю, что ни один капитан крыла сам в ложементе на дежурстве не спал. И в реактор с фонариком не лазил.

— Это ты мне к чему вообще?

— К тому, что мне у вас нравится. И сразу понравилось, ещё в Белой долине. Да, я перевелся в своих целях. Не буду же я вам врать? Но мне нравится здесь служить. Я сюда рвался не только потому, что хотел скрыться. Хотя и это было, не отрицаю. Но это — не основное.

Я вздохнул. Теперь Дерен не врал.

Судя по тому, как в нём переливалась энергия, это было близко к его пониманию правды. А другой правды и нет, это эйниты верно придумали.

— Ну и кто ты после этого? — поругал я его для приличия. — Имэ весь Аскон перепахал, разыскивая тебя. Эрцогом дома Аметиста должен стать ты, как я понимаю?

— Я мечтал летать, капитан. Я не хочу лезть в политику и управлять Домами. Я счастлив здесь. Когда вы найдете то, что отвечает вашей мечте — вы тоже будете счастливы.

— Но долг у тебя какой-то есть перед семьёй?

— Долг? У предателя?

— Это формальность и глупость!

— Скажите это моей бабушке!

— Дерен! — я сорвался на крик.

Он мне ещё и дерзил.

— Капитан, даже вы не заставите меня быть тем, кем я быть не хочу. Я всё для себя решил. Я хочу летать с вами. — Он прикусил губу, чтобы сохранить уставное выражение лица. Глаза смеялись. — Мне в карцер?

— Фиг тебе, а не карцер! — разозлился я. — На алайцев у тебя, надеюсь, рвотного рефлекса нет?

Дерен, кусая губы, помотал головой.

— И семья тебе мы, а не Дом Аметиста? Ты точно это решил?

— Да, капитан.

— Тогда марш на вторую палубу. Протестируешь молодняк, чтобы неожиданностей у нас насчёт крокодилов не было. Потом возьмёшь Келли и проведёшь мастер-класс для бойцов, как снимать с алайца шкуру. Келли будет снимать, а ты — контролировать, чтобы правильно понимали. Трупов алайских пока в наличии нет. Я напишу Энреку, у него подвязки какие-то были. А от тебя мне нужно видео с профессиональной разделкой трупа и обработкой шкуры. Молодыми бойцами с самыми простыми нашивками. И с ощущением, что парни делают обычную повседневную работу. Можете материться и ругать меня, что достал с этими шкурами, третий диван обтягиваете. Видео отдашь Росу, пусть сливает туда же, куда моё с парабами слил. Понял?

— Так точно! — ответил Дерен и таки разулыбался, зараза.

— Выполняй! А то распустились, понимаешь! Шуточки они шутят! А потом хотят в карцере отдыхать! Что вы там кучкуетесь в навигаторской?!

— Ждём, пока вы остынете, капитан.

— Ну, так сделайте уже так, чтобы ваши игрушки на пользу пошли!

— Сделаем, — по-уставному кивнул Дерен. — Диван-то куда потом? Не в капитанскую же?

— Сам подумай. И подумай, что мы ещё можем весёленького крокодилам подкинуть, чтобы они поняли: я из ада за ними приду, если они выступят на стороне Севера. Вылезу и приду! Понял?

Дерен кивнул. Он улыбался.

Он не хотел быть эрцогом дома Аметиста, ему было плевать на всю эту родовую спесь.

Он отдал единственное напоминание о своём происхождении Эберхарду. Как символ того, что тайна мертва. И был наконец свободен от аристократического бреда.

Так вышло. Мой пилот оказался по совместительству наследником линии Рика Эйбола, которого тщетно искали в Содружестве последние девять лет.

Полосатым керпи, у кого во внешности не было ничего от экзотов.