Пружина для мышеловки

Дома я быстренько поздравил котов с наступающим праздником, что выразилось в завязывании голубой ленточки на шее Арины (больше никто таких вольностей не терпел) и раздаче свежего мяса всем без исключения. Вообще-то кошачий доктор не велел давать стерилизованным котам сырое мясо, разве что по большим праздникам, и вся моя банда в основном питалась сухим кормом и специальными паштетами. Но Дружочку и Арине, которым дозволялось иметь детей, я раз в два-три дня давал сырое мясо, для чего приходилось зазывать их в кухню и закрывать дверь, дабы остальные не видели, не завидовали и не воровали куски. Остальные, конечно, не видели, но чуяли очень даже хорошо и устраивали под закрытой дверью громкие демонстрации протеста. Умом и сообразительностью особенно отличался старик Ринго, который видя, что я беру на руки одновременно Дружочка и Арину, немедля смекал, в чем дело, и мчался на кухню, сбивая все и всех на своем пути, усаживался перед холодильником и принимал скорбный вид существа, которого не кормили вообще никогда. То есть бил на жалость. Меня-то этим не возьмешь, а вот моя подруга Светка Безрядина, которая кормила котов, когда я уезжал, подозреваю, давала слабину. В честь праздника сегодня мясо получили все.

На столе я обнаружил длинный список, продиктованный утром мамулей: то, что она не успела купить и что я непременно должен был привезти. Про список я, естественно, тоже благополучно забыл. Пробежав листок глазами, дабы прикинуть, в какие магазины придется ехать, я наткнулся на незнакомое слово. Это еще что? Когда утром записывал под диктовку – торопился и не спросил. Какой-то асклезан. Вино, что ли? По названию похоже.

Городской телефон у родителей был прочно занят, я безрезультатно дозванивался минут пятнадцать, причем мобильники у обоих были включены, но, вероятно, лежали совсем не там, где в данный момент находились мама с папой. Уже половина девятого, в десять я обещал заехать за Мусатовым и его девушкой, так что времени в обрез, и я решил все-таки ехать за покупками, в том числе и за таинственным асклезаном. Уж если я цветок нашел, не зная, как он называется, то уж тут как-нибудь вывернусь.

В первом же магазине, набрав полную корзинку всякой всячины в строгом соответствии с мамулиным списком, я обратился к продавщице с наглым вопросом:

– А асклезан у вас есть?

– Что? – опешила девушка.

Я на всякий случай заглянул в бумажку: может, я слово перепутал? Да нет, так и написано.

– Асклезан, – терпеливо повторил я и с надеждой уставился на ее милое личико.

– А что это? – честно спросила она.

– Сам не знаю, – не менее честно признался я. – Мне список продиктовали. Может, вино?

– Давайте спросим у менеджера винной секции, – предложила девушка.

О как. Раньше были продавцы винных отделов, а теперь менеджеры винных секций. Растем.

Менеждером оказался солидный мужчина с подозрительно непьющими глазами. По-моему, он никак не может разбираться в винах, потому что не употребляет. Совсем и ничего.

– Асклезан? – переспросил он и нахмурился. – Нет. Такого у нас нет. Это чье производство?

Я пожал плечами.

– Если б я знал. Велено купить.

– Сожалею, – он развел руками и повторил: – Такого у нас нет.

Перед тем, как пойти к кассе, я повторил попытку дозвониться до мамы, но снова потерпел фиаско: магазин находился в подземном этаже, и сигналу мобильника сквозь толщу стен пробиться никак не удавалось.

Народу в очереди к кассам было много, как и всегда в предновогодний вечер, и я закручинился. Время поджимало, в очереди стоять придется не меньше получаса, ведь мало того, что очереди длинные, так у каждого покупателя еще и покупок тьма, а мне еще асклезан искать (знать бы, где). Да что ж я, не участковый, что ли? Для меня главный объект работы и заботы – люди, они же – основной источник информации в моей профессиональной деятельности. А ну-ка, тряхнем погонами!

Встав в конец длинной очереди, я обратился к стоящей впереди меня женщине лет тридцати:

– Простите, ради бога, вы мне не подскажете, где можно купить асклезан? – для убедительности я потряс перед ней своим списком и сделал вид, что напряженно вчитываюсь.

Женщина обернулась.

– Как вы сказали?

– Ас-кле-зан, – повторил я по слогам.

– А что это такое?

Так, мимо. Она тоже не знает. Я виновато улыбнулся.

– Вот ведь ситуация… Получил список покупок и не могу разобраться… У кого ни спрошу – никто не знает.

Я говорил громко, чтобы привлечь внимание как можно большего числа стоящих в очереди. Делать им все равно нечего, и люди с удовольствием вступят в разговор, сто раз проверено.

– Как вы говорите? – послышался голос откуда-то сбоку, из соседней очереди.

– Асклезан, – повторил я. – Не знаете?

– Нет…

– Это вам в аптеку надо, молодой человек, – вступила в разговор дама средних лет из середины моей очереди. – Тут у выхода есть аптечный киоск, там и спросите.

– Точно? Вы уверены, что это лекарство? – спросил я.

– Да что ж мне быть уверенной? Я им давно пользуюсь.

– А от чего оно? От какой болезни?

– Проблемы с венами. У кого ноги, у кого геморрой…

При этих словах очередь заметно оживилась, вероятно, геморрой оказался актуальной проблемой, и всезнающую даму засыпали вопросами. Она с удовольствием и подробно рассказывала про свой варикоз, сетовала на то, что на ней брюки и она не может показать, какие жуткие у нее узлы на ногах, и на все лады расхваливала этот самый асклезан. Я успокоился, хотя в первый момент, надо признаться, здорово струхнул, когда услышал, что неизвестное мне слово обозначает лекарство. Кто-то из родителей болен? И болен какой-то новой для меня болезнью, потому что нужно новое лекарство. Но раз все дело в венах, тогда понятно. Вены – папино слабое место, ведь все репетиции и выступления – на ногах, сидя много не напоешь, опоры нет. Выступает папа много и часто, а уж репетирует… Короче, отбой воздушной тревоги, новых напастей на нашу семью пока не обрушилось.

К половине десятого я миновал кассу, уныло обозрел закрытый аптечный киоск, загрузил покупки в багажник машины рядом с папиным цветком (кажется, я снова забыл, как он называется) и остальными подарками и ринулся в круглосуточную аптеку. На мой вопрос об асклезане я тут же получил удар под дых:

– Вам таблетки или крем?

Пришлось снова лезть за мобильником. На этот раз мне повезло, мама ответила сразу же.

– Ну конечно, таблетки. Я же тебе сказала утром.

Да? Надо же, я как-то мимо ушей пропустил. Впрочем, мог бы и сам догадаться. Папа – человек публичный, в том смысле, что часть репетиций и все выступления проходят на людях, и не всегда удобно снимать брюки и мазать ноги.

– Таблетки, – вполголоса сказал я продавщице и стал одновременно доставать деньги и выслушивать мамины причитания о том, какой я плохой сын, не могу запомнить, что болит у папы и чем он это лечит. Оказывается, он пользуется асклезаном уже два года… Дальше я слушать не стал, потому что в моей голове зародился план мелкой мести. Не маме, конечно. Папе. Я до сих пор не мог простить ему адюльтера, который вскрылся минувшей осенью и о котором мама, разумеется, ничего не знала. Но я знал. И заготовил маленькую пакость, которую пущу в ход, если папа скажет то, что мне не понравится.

В пять минут одиннадцатого я подъехал к месту встречи с Мусатовым. Андрей держал в руках большой пакет – вероятно, подарки всем участникам торжества. Мамуля будет в восторге. Она так любит, когда под елкой лежит гора подарков! Рядом с Мусатовым стояла стильная девица небольшого росточка с яркими живыми глазами.

– Знакомьтесь: Игорь, Юля, – представил нас Андрей.

Они забрались в машину, Юля села рядом со мной впереди, Андрей – сзади, и мы помчались в сторону Кольцевой.

– Игорь, а это правда… – начала Юля.