Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Крепыши заулыбались и закачали головами.
— Сказки! — бросил Стейн.
— А я это вам и говорил, — добро рассмеялся Бор. — А быль… вон… Стояна ведает.
— Мне сия магия мало знакома, — нехотя ответила друидка. — Слышала как-то, что для этого нужно иметь кусок кожи того зверя, в которого требуется обернуться. Его кладут на пень, а потом прямо с разбегу и кувыркаются. Коли хочешь снова человеком стать, кувыркаешься взад. А чего это вы об обёртышах заговорили?
— Да вот… обмолвился кто-то об Мохнатом острове. А там, говорят, племя медвеухих
Друидка поймала себя на том, что действительно скорчила недовольную мину.
— Не люблю… медведей…
Кусты раздвинулись, и на поляну вышел лохматый зверь невероятно больших размеров. В нос тут же ударил неприятный запах падали, смешанный отчего-то с тухлой рыбой.
Медведь! Да не простой — шатун.
Зверь поднял свою громадную башку. Злые заплывшие жиром глазки буквально буравили Ладу и Стояну. Медведь некоторое время переминался с ноги на ногу, будто не зная, что ему делать.
— Нихаз его дери! — про себя прошептала Рыся. — Вот этого ещё и не хватало.
Медведь, казалось, споткнулся и тут же кувыркнулся вперёд. Стояна спряталась за мать, а когда в следующий раз выглянула, то на поляне было никакого зверя. Там стоял плотный бородатый человек, одетый в полушубок из медвежьей шкуры.
— Привиделось, что ли? — подумалось малышке.
Лада чуть попятилась назад, закрывая собой дочку.
Появившегося из чащи человека звали Миронег. Этот нелюдимый отщепенец из рядов тёмных друидов имел весьма дурную славу. Недаром его прозвище было Раздорник. Говорили, что пару месяцев назад крепко повздорил со старым Олегом, а потом того нашли в болоте… без головы… Вроде зверь какой-то отгрыз.
— А, Ладушка… А это твоё хадаганское отродье? — грубым голосом проревел Миронег.
Недобрый взгляд из-под косматых бровей буквально прошил Молчановых насквозь.
— Почему он так сказал? — тихо спросила Стояна.
Её так ещё никто и никогда не называл. Действительно, отчего «хадаганское отродье»?
Мать хмурилась, но молчала. Стояна тут же вспомнила, что она ни разу в жизни не обмолвилась об отце. Кто он? Откуда?
Лада судорожно сглотнула. Видно было, как заходили ходуном её скулы. А глаза сверкнули холодной хищной яростью.
— Ага, — продолжал скалиться друид. — Не дурна… Говорю, дочка у тебя не дурна. Даже не смотря на то, что отец её…
— Чего тебе надо, Миронег? — сухо спросила Рыся, пряча Стояну за спину.
Друид осёкся и тут же оскалился, демонстрируя грязно-жёлтые зубы. Точь-в-точь, как у того медведя.
— Куда путь держите? — спросил Миронег.
— К Томице… в Сухой дол.
Лада понимала, что от Раздорника просто так не избавиться. Она судорожно соображала, что же предпринять.
— Далековато, — закряхтел Миронег.
— Ничего, как-нибудь дойдём, — отвечала Рыся.
Зрачки в её кошачьих глазах на какое-то мгновение расширились, и в глазах отразился зеленоватый огонёк.
Раздорник облизал полные губы, и чуть придвинулся.
— А ты после того… Ну, понимаешь?
Да? В общем, всё сама да сама?— И что?
— Сторонятся нас с тобой… Не такие мы, как они.
— Все люди разные. Чего тут удивляться?
— Все, — согласно закивал друид. — Но мы-то с тобой… схожи…
— Это вряд ли.
Взгляд Миронега стал неприятным, колючим. Он снова нервно облизал губы и ещё чуть приблизился.
— Послушай, — примирительным тоном начала мать, — иди-ка своей дорогой. А мы своей…
— Зачем ты так? Знаешь же, что люба мне… Чего сторонишься?
Раздорник рванулся вперёд и сжал Ладу в крепких медвежьих объятьях. Та вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться.
— Не трогай! — пискнула Стояна и кинулась на друида.
— Уйди, хадаганская тварь! — прохрипел тот, пытаясь лягнуть девчонку.
Стояна ловко увернулась и снова кинулась с кулаками. Раздорнику пришлось освободить вторую руку. Замах и девчушка увидела, как к ней стремительно мчится громадная медвежья лапища.
— Не смей! — Лада закрыла глаза, и в тот же миг на Миронега набросился невидимый осиный рой.
Друид дико взревел и стал носиться по поляне, как угорелый. Рыся бухнулась на землю, при этом сильно ударяясь затылком.
— А-а-а! — вопил Миронег, что есть мочи.
Он нанёс хлёсткий удар наотмашь, в результате чего Стояна отлетела в сторону, будто мешок с соломой.
Лада ловко вскочила и бросилась на друида. Совершив невообразимо длинный прыжок, она впилась зубами в его сизый крупный нос. Раздался неприятный хруст разрывающихся хрящей.
— Ах, ты ж сука! — Миронег вновь нанёс хлёсткий удар и Рыся опять свалилась вниз. — Подстилка хадаганская! Да как ты… да ты…
Раздорник пытался вытереть кровь, но тщетно: та густым темным потоком вырывалась из рваной раны, некогда служившей ему носом.
— Не бей маму! — прошептала Стояне, медленно проваливаясь в беспамятство.
Миронег не смотря на рану, живо пришёл в себя, и набросился на Ладу, нанося ей могучие удары ногами. А потом завалился сверху и попытался разорвать платье.
Рыся отчаянно сопротивлялась. Несколько минут она с Раздорником, молча, каталась по траве…
Когда Стояне удалось придти в себя, то прежде она увидела распластавшуюся на земле фигуру матери. Смущало то, что она лежала в какой-то странной противоестественной позе… и смотрела на дочку остекленевшими глазами. Разорванная одежда обнажила нереально белую кожу, на которой виднелись жуткие кровоподтёки и черные пятна грязи.
— Мама, — позвала Стояна, пытаясь встать.
— О! Очнулась…
Откуда-то возникла довольная физиономия Миронега. Он вытер тыльной стороной ладони свои полные губы и оскалился. Обезображенное отсутствием носа лицо, делало друида похожим на измочаленное воронами чучело.
Раздорник выпрямился, демонстративно подвязывая штаны.
— Пойдёшь со мной! — безапелляционно заявил он Стояне.
— Мама! — снова позвала девчушка. Но Лада по-прежнему недвижимо лежала на траве…
Она не дышала.