Прямой эфир

После полуночи, набитый под завязку редакционный микроавтобус развозил телевизионщиков по домам. Отметив эфир, все громко хохотали, наперебой сыпали какими-то историями. Только Стас, затиснутый в уголок заднего сиденья, ехал молча. Ему не хотелось отпускать вдруг пришедшее ощущение маленького чуда, которое удалось совершить. Он справился — невероятно трудная программа состоялась.

После нескольких рюмок водки в душе разлился удивительный покой. Через неделю ждет новая программа, и Андреев еще не представлял — на какую тему? Но впереди была неделя. А пока он собирался наслаждаться своим тихим ликованием, как медленно текущей рекой. Он заслужил эти блаженные полчаса езды по ночному городу как единственную, но самую подлинную награду.

10.

На фуршет московская торговая сеть «Сэйл-мастерз» не поскупилась. Открытием своего первого гипермаркета москвичи решили поразить город. Проплачено было все. Такой массированной рекламной кампании не помнили даже старожилы местного журналистского цеха. Целый месяц на городских телеканалах сюжеты и ролики о заманчивых достоинствах нового супермагазина крутили каждые полчаса. И фуршетный стол для журналистов оказался под стать масштабам кампании. Он ломился от деликатесов и дорогого алкоголя.

— Покруче, чем на губернаторских приемах, — оценил оператор Валера. Ему часто приходилось снимать рекламные сюжеты, поэтому Валера знал толк в презентациях. — К такому столу не хватает только Иосифа Кобзона. А если они и его привезут — поверю в чудеса, — пообещал оператор.

Сегодня праздничные столы были накрыты прямо в необъятном торговом зале. Но уже завтра утром сюда ринутся толпы горожан, подогретых рекламой о том, что первым ста покупателям будет вручена дисконтная карта на 1000 рублей, которые тут же можно будет потратить на покупки. И чуть ли не первой тысяче продадут за 100 рублей, практически даром, электрочайник какой-то «мутной» китайской марки.

Бесконечные ряды стеллажей, пока еще не тронутых товаров, манили яркими упаковками, теряясь в перспективе огромного зала. Три десятка новеньких касс выстроились в ожидании работы. Так выглядело затишье перед бурей.

Журналистское сообщество города было представлено здесь тоже в самом широком ассортименте. Пока официанты в накрахмаленных белых сорочках, обносили гостей фужерами с белым и красным вином или пузатенькими бокалами коньяку «Хенесси», гости украдкой поглядывали на фуршетный стол. В сверкающем новизной торговом зале гипермаркета, москвичи «охмуряли» городское начальство и прессу.

— Спросить тебя хотел, — возник рядом со Стасом щупленький сорокалетний журналист Гена Шестаков, которого коллеги пренебрежительно звали Генс. — Ты в курсе, что Марк теперь работает на Семеныча, и вы свою новую программу «мутите» на бандитские деньги?

Стас не любил Шестакова. За суетливость, за отвратительный и неистребимый перегар изо рта, за неряшливо мятый пиджак и привычку вечно клянчить взаймы рублей двадцать-тридцать.

— Чушь какая-то, — удивился Стас, но почувствовал внутри тот неприятный холодок, который служит верным признаком, что неожиданная информация может соответствовать действительности.

— Э-э, брат, да ты, похоже, не в курсах… — триумфально протянул Генс, с удовлетворением аутсайдера, только что утершего нос коллеге стоящему выше в неофициальной табели о рангах. И тут же сорвался вслед за очередным официантом. — Эй, коньячок далеко не уносите!

Андреев же остался обескураженным, не представляя — можно ли доверять внезапно свалившейся на него тревожной информации? Когда-то Шестаков был сильным журналистом. Про таких говорят — язва. Но въедливый характер вкупе с пьянством привели к тому, что на одном месте больше полугода его нигде не могли вытерпеть. Уже не осталось в городе редакции, где бы Генс не поработал и откуда бы он не уволился со скандалом. Теперь писал внештатно в разные издания за грошовые гонорары. Да когда случались выборы, сочинял анонимные пасквили в предвыборных штабах. И все сильнее терял квалификацию.

Хотя несколько сильных информационных источников, оставшиеся с прошлых времен, еще держали его на плаву. У Генса был свой блог в Интернете, куда многие коллеги украдкой захаживали и почитывали, не раскопал ли безумный Шестаков какой-нибудь новый скандал? Правда, это случалось все реже и реже.

Наскучившая всем официальная часть мероприятия никак не могла закончиться. Главный москвич — культурного вида блондин-олигарх — еще произносил свой короткий спич.

— Говорят, что хорошее дешевым не бывает! — Свободно и уверенно, не путаясь в словах, и не по бумажке говорил москвич. — Но наша компания стремится опровергать неопровержимое. И нам это удается! Сегодня мы называем наши цены разумными. Это, если хотите — цены с человеческим лицом…

Стас про себя отметил яркую фразу. Для полутора минутного заказного сюжета, по заявке рекламного отдела «Орион-ТВ», нужен синхрон. «Цены с человеческим лицом», сказано коротко и емко, рекламодатель не даром сделал акцент. Интересно, этот парень сам выдумал такую формулировку? Или над ней два месяца потел весь пиар-отдел его компании? Впрочем, не важно, теперь «Сэйл-мастерз» имеет право тиражировать удачный рекламный девиз в каждом новом городе, где этот бизнес-спрут федерального масштаба, открывал свои огромные магазины. Разрастаясь по стране, и разоряя местных торговцев, не выдерживавших конкуренции с ценами, у которых, оказывается, тоже бывает «человеческое лицо».

Официальную часть можно было сворачивать. Москвич выдал главную фразу, и все сказанное дальше было только лишней оттяжкой времени. Но предстояло еще выступление первого вице-мэра.

Андрееву же не давало покоя — откуда Генс Шестаков взял, что Марк связался с Семенычем? Еще раз, мысленно представив себе плюсы и минусы, которые умный Марк сумеет извлечь из такого союза, Андреев решил, что дыма не бывает без огня. Следовало немедленно разговорить легко хмелеющего, мерзкого коллегу. Поэтому Андреев начал оглядываться, разыскивая — у какого края стола ошивается Шестаков? Но тот уже сам приближался к Стасу, донимать разговорами.

— Пиздец всем нашим торговцам электроникой, — заявил Генс, явно приободрившись после выпитого, но не заглушив запах кислого перегара изо рта. — Я второй этаж посмотрел, где у них телевизоры. У нас таких цен просто нет. Проигрыватель DVD стоит полторы тысячи рублей. Ты такое где-нибудь видел? Скоро в наших магазинах ни одного покупателя не останется — все сюда перебегут. И пойдут у них сокращения штатов, сколько продавцов на улице окажется — слабо вопрос такой задать?

Руки у Генса все еще дрожали. Он не удержал в пальцах будербродик с красной икрой, который шлепнулся, разметавшись по сверкающему полу.

— Официант! — небрежно скомандовал хмельной Генс, требуя быстрее убрать. Сам же не переставал наседать на Стаса с разговорами. — Сейчас нас подкармливают икрой и деликатесами. А завтра, когда здесь давка начнется, держиморды из охраны начнут телекамеры ладошками закрывать. И хоть бы одна блядь это потом показала. Всем долларами рты заткнут. А ведь будет давка. Как думаешь?

— Похоже, будет, — согласился Стас.

— Своих-то пошлешь снимать? Толпа утром запросто может стеклянные двери вынести, — не унимался Шестаков.