Прямой эфир

— Настя, Игорь, — предупредил он, используя последние секунды. — Я первую подводку по-другому скажу. Не то совсем насочинял. Попробую просто сказать, что думаю.

Он заметил, как ребята кивнули. Марк Даянов, кажется, тоже что-то им указывал со своего места, но тут кадры, как трое ведущих маршируют по темному коридору, кончились. На всех экранах Андреев увидел себя, стоящим на ярко освещенной лестнице, и выпалил, стараясь не «тормозить»:

— Добрый вечер! Телеканал «Орион-ТВ» в прямом эфире! А это значит, вы все увидите, как есть. И то, что у нас получится, и если вдруг что-то пойдет не так — вы увидите все! Никто в нашем городе еще такого не делал. Программа настолько новая, что у нее нет пока даже названия! Мы ждем, что его подскажут зрители. А в студии для вас работают Анастасия Миронова, Игорь Ковальчук…

— И Станислав Андреев, — вовремя подхватила Настя, как они и договаривались.

— …А за нами весь телеканал «Орион»: режиссеры, операторы, осветители, которых вы не увидите, но которые здесь, рядом, и которые тоже стараются, чтобы вам было интересно. Подарите нам этот свой воскресный вечер, проведите его с каналом «Орион». И пожелайте нам удачи!

Дальше по плану полагались анонсы сюжетов. И они начались вовремя, как и запланировано, хотя последние слова приветствия оказались не такими, как в сценарии.

Программа началась.

9 в (21–00 — и до упора).

Шла пятнадцатая минута прямого эфира. Эксперт — завкафедрой архитектуры Строительной академии Вадим Германович Сушинский, на которого были направлены студийные камеры, казалось, озадачен вопросом молоденькой телеведущей. На большом плазменном экране стоп-кадром застыл особняк сына губернатора, наполовину скрытый высоким бетонным забором. Аудитория замерла в ожидании.

— Так сколько может стоить такой особняк? Как вы думаете? — повторила вопрос настырная ведущая.

Все уже знали, кому принадлежит этот домик. Потому что сначала был показан сюжет про тайную съемку, закончившуюся конфликтом с бдительной охраной. А еще в сюжете «синхроны» женщин, возмущающихся стройкой в парковой зоне, и вызывающим богатством будущего особняка, шли вперемешку с прямыми высказываниями губернатора из видеоархива, где Захаров, раз за разом настойчиво повторял, что виллы на Лазурном берегу не строил. А завершался сюжет рассказом, как Захарову-младшему, на выборах прочат выгодное место в списках партии власти. А значит, в придачу к особняку молодой человек скоро получит и депутатский мандат, вместе с парламентской неприкосновенностью.

— Точнее, тогда у него будет узаконенная неприкосновенность, а фактическая неприкосновенность у сына губернатора Захарова уже есть…

Это Стас уже сам сказал в камеру. И после этих слов в студии повисла пауза. Программа перешагнула опасную черту. Никто из присутствующих не смел представить, что всемогущего «деда» можно так вот «прикладывать», в прямом эфире на глазах многотысячной аудитории. А в том, что, «засветив» неблаговидные дела «семьи», прикладывают самого губернатора, никто не сомневался. Это шокировало. И гости студии еще не могли это переварить. Хотя уже понимали, что невольно участвуют в каком-то бунте.

И тут Настя добила вопросом, о том, сколько же это может стоить? Все замерли. Еще две минуты назад, сидя на своих местах, приглашенные эксперты чувствовали себя в безопасности, и только со стороны наблюдали, как журналисты телешоу забредали все глубже в интимное логово власти, и это даже приятно щекотало нервы. Но теперь, вдруг получалось, что и сами приглашенные эксперты могут остаться беззащитными перед микрофоном, когда все внимание уже на тебя. А промолчать оказывалось стыдно перед знакомыми справа и слева в студии!

Поэтому все взгляды сейчас устремились на профессора-архитектора, который замешкался с ответом. В академической среде Вадим Германович Сушинский всегда слыл бунтарем и оригиналом. Но сейчас профессор медлил с ответом. Запустив пальцы в кудрявую, с сильной проседью шевелюру, он шевелил губами, и за стеклами элегантных очков в тонкой оправе, заводил вверх зрачки глаз. А гости студии переживали эту, взятую им паузу, как, наверное, в Испании публика на корриде ждет взмаха алого плаща почему-то медлящего матадора.

— Трудно сказать, Настенька, — наконец прервал паузу профессор. — Но проект, явно разрабатывался не у нас, и стоимость только самого проекта, по самым скромным оценкам, не может быть ниже ста тысяч евро. Если прибавить сюда возведение здания, его отделку, работу на прилегающих территориях, и цену самой земли, это не может стоить меньше трех миллионов в твердой валюте. А скорее всего, стоит еще дороже.

Зал перевел дух, и скандал ринулся наружу. Ведущие передавали микрофон гостям, а потом подолгу не могли прервать говорящих. В студии закипела интеллигентная форма русского бунта. Когда все наперебой торопятся выказать доблесть и ум, в общей внезапной погоне за справедливостью. Как ни странно, людей подстегивал особый вид страха: не выглядеть робко на фоне других, когда тебя показывают на весь город. Поэтому в студии торопились открыто говорить то, что последнее время обсуждается снова на кухнях, между своими, и от греха подальше.

Досталось всем. Начав с сына губернатора, быстро перескочили на детей федеральных государственных деятелей эпохи прихода силовиков в российскую политику. В Москве наследники громких фамилий, часто фигурировали в прессе. Им достаются высокие посты в солидных банках. Сын влиятельного вице-премьера на «Мерседесе», якобы сбил насмерть пешехода? Но та история, едва мелькнув по краю информационного пространства, моментально исчезла.

Зато куда известнее оказалась история с сыном президента соседней страны, которую после развала Советского Союза мало кто научился считать отдельным государством. Российские СМИ долго и во всех подробностях разжевывали, как 18-летний отпрыск президента разъезжает на роскошном БМВ за 100 тысяч евро, неизвестно каким спонсором подаренном. И пользуется телефоном «Vertu», который отделывается золотом и платиной. Цифры зашкаливали, поэтому обсуждение в студии, начинало понемногу превращаться в нескончаемый поток упреков.

— Бессовестные! При советской власти тоже было много несправедливости, но вот такого откровенного, наглого воровства все-таки не было! — сверкая глазами, выкрикивала в микрофон немолодая женщина, директор областной библиотеки. Настя не могла убрать от нее микрофон на полуслове, а та никак не собиралась остановиться.

Стасу было необходимо перевести дискуссию в другое русло, чтобы программа не превратилась в суетливую и заурядную ругань, хоть чуть-чуть затронув саму природу власти.

Андреев подал сигнал режиссеру, и как только Валера навел на него свою камеру — Стас заговорил, не считаясь с тем, что перекрывает предыдущий затянувшийся монолог.

— Почему ни у кого не вызывает отторжение, например, династия врачей? Дети врачей массово поступают в медицинские институты. И никто не протестует. А вы думаете, власть не требует от политической элиты своих навыков и «семейных секретов», передаваемых из поколения в поколение? Династии возникают в любом обществе. Стало модно с уважением относиться, например, к старинным дворянским фамилиям. Давайте будем терпимее к нынешним наследникам власти! И тогда через поколение нами будут править образованные люди, впитавшие управленческий опыт не первого поколения и не стремящиеся, быстрее урвать свой кусок…