Прямой эфир

— Пошлю, — кивнул Стас. — Скандал есть скандал.

— И у тебя сюжет в последний момент снимут из выпуска. Вот увидишь, — предсказал Генс с ехидной ухмылкой.

Официальная часть закончилась стихийно. Гости сосредоточились у столов, и принялись щедро накладывать себе живописные деликатесы. Гомон теперь, наверное, был слышен даже на втором этаже торгового зала. Блондинистый московский олигарх в окружении сразу нескольких журналисток что-то им оживленно надиктовывал. Андреев решил, что настал подходящий момент отвести Генса в сторонку, чтобы потолковать без лишних ушей. Однако того не сразу удалось оторвать от стола. Шестаков последовал за Стасом, только схватив два бокала коньяку — в каждую руку.

— Я, в общем-то, мало знаю, — признался Генс, когда они зашли между стеллажей с полками товаров бытовой химии. — Но источники у меня надежные, ты знаешь. Наоборот, рассчитывал у тебя что-нибудь выведать дополнительно. Если даже тебе чего-то недоговаривают, значит, используют втемную. Или ты лукавишь?

— С чего мне лукавить? — зло огрызнулся Стас. — Ничего об этом не слышал. Думаю, фуфло.

— А я так не думаю, — осклабился Генс, торопливо отхлебывая коньяк. — Подставит вас ваш любимый еврей, а сам в Израиль свалит!

Оглянувшись по сторонам и, убедившись, что закрыт от охранных камер видео наблюдения, Шестаков спрятал в сумку пустой бокал из-под коньяку.

— Ну ты уж совсем не заговаривайся, — зло бросил в ответ Андреев. Ему даже стоять рядом с Шестаковым было противно, такой прилив брезгливости он испытал.

— Ты допиваешь? — спросил Генс, кивнув на полупустой бокал в руке Андреева. — Отдай мне, а то дома пить не из чего. Экспроприирую экспроприаторов, обирающих русский народ.

Стас быстрым глотком прикончил коньяк, отвернулся и пошел, стараясь не слышать, как за спиной, пряча в сумку второй украденный бокал, Шестаков злобно и пьяно бормочет:

— Наворовали, сволочи. Еще два гипермаркета строят. Всех нас сделают чайниками…

Возвращаясь в редакцию, Стас уговаривал себя не злиться. Ведь злиться стоило не на Шестакова, а на себя самого. Марк затеял многоходовую игру. И раз многое не договаривает, в этой игре роль для Стаса уже отведена. Роль пешки, в лучшем случае — легкой фигуры. Роль незавидная, потому что пешками и легкими фигурами принято жертвовать. И теперь получалось, что даже вот этот дешевый Генс в курсе затей Марка, больше чем Стас, формально — ближайший соратник?

Стоило задуматься. Не быть слепым орудием Марка, не увлекаться чужими играми с фанатичной преданностью боссу. Важно не поддаваться обаянию президента «Ориона» и приглядывать за ходами Марка.

По-хорошему, Стас понимал, что должен быть благодарен Шестакову за неприятную правду. (Правда, вообще, редко приятна на вкус — тот ли еще деликатес.) Однако вместо благодарности за предупреждение, он чувствовал гадливость к опускающемуся коллеге. Но раздражение помогало отвлечься от главной догадки, в которой он боялся себе признаться. Упоминание бандита Семеныча и недавнее убийство чиновника складывались в одну леденящую цепь. «Стартовый выстрел выборов»… «Журавлева могли убрать те, кто хочет не дать губернатору переназначиться»…

Стас верил, что в какие бы игры ни играл Даянов, как бы жестко не отстаивал он свой бизнес — президент «Ориона» сумел пройти жестокие 90-е годы, не шагнув за грань, где бизнес переходит в кровавые разборки. После чего жизнь подменяется цепочкой подлостей, а единственным мотивом остается — увильнуть от смерти любой ценой.

Но Семеныч?! Это же чистый криминал! Там действительно понятия и законы из другого мира. И не факт, что Марк там сможет на что-то повлиять. Впрочем, оставалась ведь и вторая версия: бывшего управделами могли убрать свои? Пуля ведь могла прилететь и оттуда?..

Андреев рассчитывал спастись от тревожных мыслей испытанным способом — уйти с головой в суету подготовки очередного выпуска «Новостей». Но в редакции ждал еще один неприятный сюрприз.

— Стас, надо поговорить, — озабоченное лицо Светки, не предвещало ничего хорошего.

Они вышли на крыльцо и закурили.

— Сережа Малышев начудил, — негромко заговорила Светка, стараясь, чтобы ее не слышали снующие мимо сотрудники телекомпании. — Не нравится мне один его сюжет. С утра уехал «скорую помощь» снимать, но привез сразу два сюжета. Один — потрясающий, как всегда, на нерве. А второй — о том, как банк «Честный» дарит городской станции «скорой помощи» два микроавтобуса с мигалками. И там все по полной программе: синхрон президента банка — какую социальную ответственность они несут; синхрон вице-мэра, как город благодарен «Честному» банку, и так далее…

— «Джинса»?..

— Ну а что это еще может быть? Малышев же не мальчик-стажер.

— Совсем Серега покатился. Взятки пошли, — Стас с тоской представил себе разборки, которые придется сейчас устраивать. — Ладно. Сначала надо посмотреть, — решился он, выбрасывая сигарету.

— Скоро все начнут налево работать и взятки брать, — раздраженно пообещала Светка. — Сколько можно зарплату задерживать? У Марка все игры свои какие-то, а людям же надо семьи как-то кормить. Я их не осуждаю. И знаешь, дальше буду на такое просто глаза закрывать. Марк уже про совесть забыл совсем…

Проходя через корреспондентский зал, краем глаза Стас успел заметить, что Сергей Малышев все еще в редакции, сидит за компьютером и не отрывает взгляд от монитора.

— Давай сначала первый сюжет посмотрим, — предложил Стас, включая аппаратуру. — Подсластим пилюлю.

Первый сюжет оказался о том, как в больницу «скорой помощи» привезли мальчишку, сбитого машиной. Врач уговаривает заплаканную мать дать согласие на операцию, а та не дает. Женщина категорически против переливания крови, которое мальчику обязательно понадобится. Семья из секты «Община праведных». Их вера не позволяет допустить переливания чужой крови.

Вся сцена происходит в приемном покое больницы. Крупно снято лицо молодого доктора: сбившаяся медицинская шапочка салатного цвета, блестящий от пота лоб, недоумевающие глаза. Руки, держащие лист бумаги и ручку, растерянно и неловко.

— Вы поймите, если не сделаем переливания крови, он может умереть. Просто угробим парня, — пытается убеждать он мать. Звук немного глуховат, потому что записан на «пушку» — встроенный микрофон в телекамере, но это только добавляет эффект подлинности.

— Значит, судьба ему такая уготована. Бог дал, бог и взял, — кротко возражает щупленькая мать ребенка. Врач непроизвольно подпихивает женщине листок и ручку, та сторонится.

Дальше идет рассказ о секте и о том, какие догматы не позволяют ее членам соглашаться на переливание крови другого человека. Еще круче финал сцены — где женщина с тихой угрозой предупреждает доктора, что если тот тайком перельет донорскую кровь и «опоганит» мальчика, то ему будет плохо, и кара настигнет не только небесная. И финальный «стенд-ап» самого журналиста перед зданием больницы: «Началась операция, удалось ли спасти ребенка, мы вам расскажем в вечернем выпуске «Новостей». Сергей Малышев, Илья Фролов, телекомпания «Орион».