Прятки по-взрослому. Выживает умнейший

– Посмертно? – усмехнулся Белянчиков.

– Пожизненно!

– Знаете, Андрей Иванович, я могу в этом городе почти все, – Белянчиков снова встал из-за стола и начал вышагивать по клеткам паркета. – Да что там прибедняться – абсолютно все, вплоть до самого жуткого криминала. Кроме одной вещи: я не могу оживлять мертвых. Я в местном лесу большая шишка, но не Бог.

Но я же не мертвый!

– Что из того? Как мне помочь вам? Вы же думали об этом – скажите, даже интересно.

– Сказать в полиции, чтобы отстали от меня и арестовали настоящего убийцу.

Белянчиков сделал еще несколько шагов, вернулся к Глебову, заглянул ему в глаза:

– Дайте мне сейчас честное слово, что ваш обвиняемый на сто процентов именно тот, кто убил Маргариту! Что, если вы ошибаетесь? Что, если в жернова правосудия вновь попадет невиновный, только в этот раз уже не вы? Вы сами-то как – спокойно спать будете?

– А я и не говорю – нате, берите тепленького, – огрызнулся Андрей, – мне только того и надо, чтобы следствие провели по-честному! Если я неправ – пусть докажут! Действительно, мы с ним сейчас в равных условиях, вернее, меня в разработку возьмут, стоит только появиться, а на него внимания не обратят, пока… – он осекся от неожиданно появившейся мысли, – наркотики! Пусть его служба наркоконтроля проверит! А там и убийство выплывет само собой!

Неожиданно на столе Белянчикова замигала лампочка интеркома и встревоженный голос секретарши спросил:

– Роман Федорович, у вас все в порядке? Мастер еще работает?

– Все нормально, Оксана, – ответил Белянчиков и улыбнулся Глебову. – Волнуется, что слишком долго вы у меня кондиционер изучаете.

– Да, люди еще невесть что подумают, – согласился Андрей.

Белянчиков перестал улыбаться:

– Что мне до того, что подумают люди? Эти люди…. Пусть думают что хотят, – он снова улыбнулся, – а мы им сейчас еще головоломку подкинем!

Он нажал кнопку интеркома и произнес:

– Оксана, сооруди-ка нам с гражданином пару кофе… как полагается, с ассортиментом.

– Поняла.

– Сейчас добрая половина администрации с ума сойдет, пытаясь понять, что связывает меня и простого рабочего, – усмехнулся Белянчиков.

– Подумают, что мы школьные друзья.

– Ну, да. Только в этом случае либо вы – вундеркинд и учились классов на семь старше своего возраста, либо я был хроническим второгодником.

Открылась дверь, вошла секретарша с красиво сервированным подносом. По кабинету разнесся запах хорошего кофе.

Оксана с нескрываемым любопытством оглядела Глебова, словно не видела его до этого в приемной.

– Роман Федорович, – сказала она, – там к вам Прилепко просится. Что сказать?

– Прилепко записан на завтра. Вот пусть и приходит завтра. Спасибо, Оксана, дальше мы уж как-нибудь сами за собой поухаживаем.

– Вера Петровна звонила, просила подписать договор.

– После обеда принеси, подпишу. Все, иди.

Они молча пили кофе, притворившись на время единомышленниками. Все главное было сказано. Оставалось уточнить некоторые нюансы.

– Я не смогу прямо просить прокурора о новом рассмотрении дела, – сказал Белянчиков.

– Почему?

– Просить – значит, оказаться в зависимом положении. Я слишком долго и мучительно выстраивал свой шесток в этом мире, чтобы отдать свою независимость.

– Значит, для меня выхода нет?

– Ну почему…. Выход есть всегда. Воскресить человека я не могу, а вот помочь появиться на свет – без проблем! Выпишем вам новый паспорт, поправим буковку – были Глебов, станете Хлебов…. Это совсем другой уровень – мои помощники справятся сами, без меня.

– А мое прошлое? У меня, между прочим, московская прописка!

– Московская? Это серьезная потеря. Ладно. Можно сделать справку, что вы паспорт потеряли… или его украли. Поедете в Москву, там выпишут новый.

– Ну да… я ж теперь во всех базах данных как покойник числюсь…. Кто мне в Москве паспорт выдаст? Еще арестуют… все по тому же делу.

– Знаете что? Давайте вернемся к нашей беседе дня через два. Я посоветуюсь с грамотными людьми, может, что и придумается насчет вашего дела. Вот, – Белянчиков протянул Андрею бумажку, – это мой личный мобильный телефон. Звоните в любое время дня и ночи – всегда отвечу, если, конечно, не на совещании сижу.

– И что мне теперь делать?

– Что хотите. Можете ждать моих действий, можете ехать в свою Москву.

Белянчиков поднялся с кресла и Глебов понял, что время, отпущенное чиновником на эту беседу, истекло. Пора уходить. Чего добился? Непонятно…

– Да, кстати, – произнес Белянчиков вслед уходящему Андрею, – возможно, вы сейчас думаете, что своим рассказом убедили меня в своей невиновности. Ошибаетесь. Просто я допускаю, что полиция может ошибаться и выдавать желаемое за действительное. Да и не выглядите вы коварным интриганом, чтобы убить мою дочь, а потом втереться ко мне в доверие и обмануть весь мир…. А вторая причина – то, что вы живы. Получается – жертва не отомщена. Я очень хочу отомстить. Если вы невиновны – настоящий убийца избежит наказания. Я не могу этого допустить. Я ломал хребты даже за простые насмешки над моей фамилией, а здесь – дочь.

– Хотите, я скажу вам имя убийцы? – спросил Андрей, – даже адрес могу назвать…

– Нет! – поспешно сказал Белянчиков, – не искушайте. Я невольно поверю вам и начну ненавидеть этого человека. А если вы ошибаетесь?

– Хорошо, продолжайте по инерции ненавидеть меня.

– Что толку вас ненавидеть? Вы же и так уже покойник.

Глебов не стал прощаться, вышел из кабинета и пошел по коридору к парадной лестнице.

– Андрей Иванович! – раздался голос Белянчикова. – Лесенку забыли. Мне чужого не нужно.

Андрей молча вернулся в кабинет, взял стремянку и сумку. Тетрадь с расчетами бросил на стол – вдруг пригодится кому. Белянчиков так же стоял в дверях кабинета, и его лицо снова выглядело бесстрастным.

Навстречу Глебову по коридору шли дружной группой мужчины в строгих костюмах – торопились на совещание. Неожиданно один из мужчин замер, пристально разглядывая Глебова.

Андрей поднял голову – перед ним стоял ошарашенный донельзя Вова Качан. Решение созрело мгновенно.

– Делай вид, будто мы незнакомы, – трагическим шепотом скомандовал бизнесмену Глебов, – угощай меня сигаретой.

– Я не курю, – сдавленным голосом ответил Качан.

– Тогда дай мне денег, что ли… на нас уже оглядываются!

Словно загипнотизированный, Качан достал из кармана бумажник, вытащил из него какую-то купюру и протянул Андрею.

– Смотри, о нашей встрече никому, понял?

– Понял, – ответил бизнесмен, хотя глаза его говорили совершенно обратное.

– Служба такая, – веско сказал Андрей, – ладно, иди. И никому обо мне… особенно Боцману!

Выйдя на улицу через центральный вход на правах своего человека, Глебов разглядел скомканную в кулаке купюру – пятьсот рублей. Не густо. Может быть, стоило попросить денег у Белянчикова, хотя бы на дорогу до Москвы? Дал бы, наверное…