Прыжок в пустоту

В течение тех дней, что мама лежала во дворе, я уходил из дома и пил с друзьями – это уводило от мыслей, что теперь я одинок.

Друзьям было все равно на мое состояние, они даже не брали в расчет то, что у меня умерла мама. Я и не обижался на это. Наоборот, мне не нужны были акценты на том, что мне тяжело и что я потерял единственного человека, которому был нужен. Это их безразличие в какой-то степени помогало мне оставаться на плаву.

В первый вечер ко мне прибежал мой пес Джек и лаял в мою сторону. Он лаял так громко, что в какой-то момент, в темноте, я засомневался, что это он. Но это был он. Когда я проследовал за ним, он перестал лаять и привел меня к гробу, в котором лежала мама.

Я сел на пороге дома и просидел так несколько часов, смотря на нее.

Через два дня на похоронах собрались все родственники и даже одноклассники. Когда священник отпевал маму, я пытался удержать слезы, понимая, что больше ее не увижу. Никогда. Там была и моя бабушка со стороны отца. Разговор среди взрослых шел о том, что она заберет меня, а девочек заберет дядя. Отчим же останется один. И вот, когда на пороге дома впервые появилась бабушка, она пошла обнимать моего друга, перепутав его со мной. Еще бы, мы же не виделись лет 9, тут нетрудно спутать.

Я на это не обиделся и сказал, что Рома – это я, а тот, кого она обнимает, – мой друг. Бабушка не растерялась и, сказав что-то типа «ну уж сколько лет прошло, немудрено и перепутать», пошла обнимать меня.

В этот день, 10 декабря 2010 года, я попрощался с самым дорогим для меня человеком и остался наедине с самим собой. С тем, кто как никто другой, поймет. Каждый в своем мире одинок.

В течение полугода был переезд к бабушке, ее слова о том, что скорее всего я не ее внук и меня мама «нагуляла». Но я не обижался и не рефлексировал – они помогали мне получить образование, и я понимал, что даже сквозь эти унизительные слова обязан пробраться к цели и получить образование. Дойти до конца во что бы то ни стало. Иначе как я буду выглядеть в глазах мамы, которая точно смотрит за мной?

После восемнадцатилетия я сидел с отцом в кафе и он мне рассказывал правила, как нужно клеить женщин. Для примера он присел за столик к двум дамочкам лет двадцати пяти, взял без проблем их номер телефона, затем вернулся ко мне.

Это было круто! Я и отец разговариваем на подобные темы! И он на равных общается со мной и показывает, как клеить девушку, будто я его друг.

Но затем мы пошли гулять по парку, и он завел тему, которая в дальнейшем определила путь наших отношений.

– Ты знаешь, это мама виновата в том, что ты рос без отца, – сказал он злобно, плюнув на землю.

– Всякое случается, – ответил я робко.

– Нет, ты не понимаешь. Твоя мама была как красное знамя, – улыбался он. – Ее тягали все кому не лень. И я очень буду рад, если она сейчас горит в аду.

Я ничего не ответил. Просто промолчал.

Это было сказано спустя полгода после того, как я похоронил свою мамочку.

Теперь я не сомневался, что являюсь для всех обузой. Напоминанием о своей маме, которая для всех тут словно ком в горле. Как выблядок, от которого бы избавиться, только вот это неправильно – как же можно выгнать официально признанного сына? Не был бы официально признан, то да, пошел он нахуй!

Я больше ни капельки не сомневался в том, что на этой сраной планете нет человека, от которого не нужно будет ждать какого-то дерьма. Я не сомневался, что спустя пять сраных лет, находясь в обществе своих родственников, я закончу университет, соберу молча вещи и так же молча исчезну. Они тут все заодно. Живут своей обидой, в которой я являюсь громоотводом. Но нужно прождать пять лет. Из всех них один дедушка был человеком, которому я мог довериться. Потому что мы были с ним похожи, что отмечала даже бабушка, которая развелась с ним и предрекала подобное развитие событий мне с Евой. Потому что я Водолей, а она Скорпион. Как бабушка с дедом.

Я закурил стик и приподнял сиденье. Мой с папой диалог происходил на парковке магазина «Лента», откуда я вышел с двумя пакетами, в которых лежали творожки Даниилу и дочери Ксюши. Там лежало еще вино с сыром, но это уже про разговоры, а не про еду.

Завезя предназначенное Даниилу и послушав порцию упреков о том, что я хреновый отец, я умчался к Ксюше.

Этот день был наполнен событиями, но тогда я еще не знал, что мне придется многое пересмотреть.

Поднявшись на этаж к Ксюше, я позвонил ей на телефон, потому что было ощущение, что ее нет в квартире. Так и оказалось.

Она взяла трубку с третьей попытки:

– Алло, Роман, – сказала она официальным голосом.

За это время я выучил ее голос наизусть. И сейчас, слыша его в трубке, я был уверен, что она прилично пьяна.

– А ты не дома? – спросил, услышав фоном музыку в трубке.

– Нет, конечно, мне нужно все время дома быть, что ли? – в виде претензии ответила она.

Мне ее ответ показался грубым, но я погасил в себе вырывающееся из груди возмущение.

– Нет, но мне кажется, что стоит об этом оповещать своего мужчину.

– Мужчина не мужчина, но мне нужно пространство. Или мне, как в шестнадцать лет, быть приклеенной к тебе? – Она говорила это при ком-то и чувствовала явное превосходство, что остепеняет мужика прилюдно.

Меня это уже злило.

– Так, а с кем ты сейчас? – спросил ее, сохраняя спокойствие.

– Мне нужно отчитаться? Хорошо, держите отчет: я с друзьями и коллегами в «Харатсе». Когда буду – не знаю. Но я тебе позвоню.

– А где твоя дочка? – тогда спросил ее.

– Она у своего отца. Давай я тебе позвоню, когда буду дома, хорошо?

Я сбросил вызов, не желая слушать подобный надменный тон.

Спустившись в машину, я поехал к Володе. Денег на третьей, последней кредитной карте почти не оставалось, поэтому свой досуг по примеру Ксюши устроить вряд ли получится, а выходить работать уже не было смысла.

Я крутил варианты с тем, что мне делать, чтобы отвлечься и тем самым подавить злобу внутри себя. Единственное, что приходило на ум, – позвонить Леше.

– Леша, это конечка! – с ходу, без приветствия начал я возмущаться.

Нервно вставив стик в айкос, я нажал на кнопку нагрева и, не дождавшись когда стик нагреется, принялся делать глубокие затяжки.

– Что там случилось? Вино закончилось в магазинах? – съязвил он.

– Я ее размажу! Я сломаю ее морально!

– Кого ее? Что случилось? – непонимающе спрашивал он.

– Ксюшу с ее этой самодостаточностью. Она сейчас при своих друзьях выставила меня посмешищем.

– Она опять куда-то пошла тусить?

– Да.

– Ну и как ты собираешься это сделать?