Псарня

– Раз говорят, значит, что-то знают, – возразил Арсений.

– Ни черта они не знают. Что-то сорока на хвосте принесла, а они и рады трепаться. Иди умойся, скоро будем завтракать.

За столом Арсений молчал и задумчиво смотрел в одну точку.

– Если что и случилось, то я бы первый об этом узнал, – пытался успокоить сына отец. – Это все самая настоящая брехня. Займись лучше крестьянами. В последнее время они стали очень разговорчивые. Мелят, что попало, и я боюсь, что их трепня повредит мне и тебе. Займи их делом, гони в поле или на конюшню.

– Отец, а тебе не кажется, что они говорят самую, что ни есть, правду? Откуда-то же они взяли эти сведения! Самим такое придумать – просто ума не хватит. Я видел у Неверова собак. Ты не представляешь, какие это звери.

– И много их у него?

– Он развел целую псарню. Семь здоровых псов, которые похожи на волков. У них даже глаза красные от злости, которую взращивает в них хозяин. Им разорвать человека вообще ничего не стоит!

– Что за вздор! О чем ты говоришь?

– Может, я и не прав, но мне кажется, что наши крепостные говорят истинную правду.

Старик перекрестился и замахал руками.

– Я не верю ни одному их слову. Им пахать надо, а не лезть в чужие дела. Господин Неверов и сам способен разобраться в своем хозяйстве.

– Вот он и разбирается, – вздохнул Арсений. – По-своему разбирается.

– Вот поэтому и не суйся не в свои дела, – предупредил отец. – Чужая душа – потемки. Да и потом – не забывай, что это его крепостные, и он вправе делать с ними все, что пожелает.

Арсений встал из-за стола и подошел к окну.

– Отец, вот скажи мне, почему жизнь такая несправедливая штука? Почему одни должны испытывать унижения, расплачиваясь не только честью, но и жизнью, а другие могут этим пользоваться?

– Арсений, я тебя не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? Радуйся, что бог нам определил в этой жизни свою дорогу. В стране должны быть и хозяева, и крепостные.

– Я согласен, но зачем же одни лишают жизни других?

– Кто тебе это сказал? Меньше слушай болтовню крестьян. У нас свое видение на этот счет, у Неверова – свое. Не суй нос не в свои дела.

Арсений взглянул на отца, понимая, что с ним бесполезно разговаривать на эту тему.

– Хорошо, – согласился он. – Пусть будет так, как бог все решил. Я согласен.

– Смотри, я тебя прошу, не выдумывай ничего лишнего. Этим ты ничего не докажешь. Тебя просто неправильно поймут. Живи своей спокойной жизнью. Я думаю, что тебе в скором времени надо бы жениться, чтобы не сходить с ума.

– Жениться?!

– Да, жениться. У одного моего знакомого в городе есть замечательная дочка, она должна тебе понравиться. Они состоятельные люди, при деньгах. Отец ее – служащий с хорошим положением, а дочка – красавица.

– Можно, этот вопрос я решу для себя сам? – оборвал отца Арсений.

– В нашем захолустье ты никого не найдешь, а городские барышни стоящие. На следующей неделе я поеду в город и хотел бы, чтобы ты составил мне компанию.

– У меня и здесь дел невпроворот, – возразил Арсений.

– Дела подождут. У нас есть кому присмотреть за хозяйством, поэтому готовься. Заодно заедем к моему другу, я хочу, чтобы ты познакомился с его дочерью. Я ему уже говорил про тебя, он очень заинтересовался твоей персоной.

Арсений взглянул на икону, висящую в углу, и перекрестился.

Глава 32

Вечером следующего дня Андрей засобирался домой, к матери.

Барин заметил, как торопливо собирается молодой человек, и спросил:

– Ждать когда? Я к тебе до того привык, что долго не смогу. Среди этих людишек ты для меня – самый верный человек.

– Я к матери, туда и обратно, – ответил Андрей.

– В таком случае не спеши, но поутру я тебя жду. Мы когда-нибудь с тобой соберемся на охоту или нет? Я хочу испытать собак в деле.

– Я буду утром, – ответил Андрей и взглянул на Настю, которая стояла в стороне и наблюдала, как он запрягает себе лошадь.

Неверов удовлетворенно улыбнулся и вошел в дом. Едва барин скрылся из вида, Настя бросилась к молодому человеку.

– Забери меня отсюда, – попросила она. – Мне так одиноко здесь среди чужих, и очень страшно. Барин наш – сумасшедший человек, ты сам это прекрасно знаешь. Забери меня, я тебя прошу. Он только и знает, что пить, пока нет Елизаветы.

Андрей обнял дрожащее тело девушки и взглянул на конюха, который направлялся открывать ворота.

– Ты же знаешь, что я не могу себе этого позволить, – вздохнул он. – Для этого нужно разрешение хозяина. Ты не забывай, как он обошелся с Марьяной.

– Бедная Марьяна, – задрожал голос Насти. – Я не представляю, как наш барин мог на это пойти.

– Егор, – позвал конюха Андрей. – Как думаешь, у барина сегодня ничего не намечается?

– А бог его знает. У него все решается мгновенно. Знаю одно, у него сегодня хорошее настроение. Крепостные при деле, а он сам, как всегда, навеселе.

– Вот поэтому я и боюсь, – снова зашептала Настя, хватая Андрея за руку.

– Хорошо, попробую, – сказал он решительно и направился к дому. С крыльца Андрей оглянулся на девушку и усмехнулся.

Неверов сидел в кресле-качалке в своей комнате и курил. Рядом с ним стояла открытая бутылка вина.

– Чего вернулся? – обернулся Неверов. – Что еще хочешь? – Барин поднялся и подошел к стене, на которой, помимо ружья, висела еще и длинная сабля. Он осторожно снял оружие и повертел в руках. – Это подарок от командующего, – с гордостью сказал он. – Я никогда ей не пользовался, но понимаю, что это вещь серьезная. С тех пор она у меня, как реликвия. – Он размахнулся, и острое лезвие со свистом промелькнуло в комнате. – Что хотел, говори? Ты так влез мне в душу, что я начинаю сходить без тебя с ума. Приезжай завтра пораньше. Я Егору прикажу приготовить коней, и поедем на охоту. С такой жизнью, как здесь, больше заняться нечем.

– Николай Степанович, – тихо обратился Андрей к барину.

– Говори, что мямлишь. – Неверов положил саблю на стол и обратил все свое внимание на молодого человека. – Ну?

– Можно, со мной поедет Настя?

– Куда еще поедет?

– Ко мне домой. Я матери хотел ее показать.

Неверов громко рассмеялся и погрозил пальцем.

– Знаю, знаю, зачем ты хочешь увлечь за собой девчонку, – сквозь смех сказал он. – Что, твоя мать никогда не видела девок? Ты не для этого хочешь ее взять с собой.