Психея

И так, теперь я знаю, какой кабинет. Осталось найти его в этом огромном здании. Ничего, если в особняке деда разбираюсь, то и здесь не потеряюсь.

Я так думаю.

Иду к школе, которая кажется ближе, чем на самом деле.

Мне пришлось приехать на автобусе. У меня есть права, вот только их купили мне родители, чтобы не возить меня. Говорили, что я уже взрослая, но наличие прав не говорит о том, что я умею водить машину. Мне страшно даже на водительское место сесть. Там столько непонятных кнопочек, рычажков, а руль вообще меня добивает.

Поднимаюсь по лестнице, стараясь не столкнуться с теми, кто идет мимо. Все как-то быстро перебирают ногами, громко разговаривают. В моей старой школе было иначе.

Поправляю кофту в полоску, пуговицы которой не застегнула.

Толчок плечом. Смотрю на парней, прошедших мимо. Они продолжили свой разговор. Может, не заметили, что задели меня? Обычно в такой ситуации стоит извиниться, хотя, возможно, здесь это нормально. Что-то мне подсказывает, что они не видят никого вокруг себя.

Не скажу, что в моей той школе у меня были близкие друзья. Скажем, были те, с кем я могла посидеть на лекциях, но у этих людей всегда были те, кто им ближе. Я - просто человек, с которым можно скоротать время. Если честно, на большее я никогда не рассчитывала. Мои ровесники любят говорить, сплетничать, дружно болтать. Разговор - это главный способ человеческой коммуникации, это то, что сближает людей.

А, когда ты, скажем, не особо разговорчив, то и люди к тебе не относятся серьезно.

Но при этом, я никогда не чувствовала себя одиноко, то есть, мне не на что жаловаться. Я всегда находила, чем мне заняться. Фотографии, рисование, чтение. Да, я большую часть своей жизни провела в стенах дома, но каждому свое. Тем более, у меня не выходило поддерживать беседу с одногодками. Нет, меня интересовало то же, что и их, но в какой-то момент мне надоедала та или иная тема, и я пыталась её сменить, что всегда приводило к непониманию и разрыву контакта.

В целом, меня устраивает моя жизнь.

Ещё толчок.

Я вхожу в широкий белый коридор с красными шкафчиками и бордовыми дверьми, что ведут в разные аудитории, а так же лестничные ступени, по которым можно подняться и попасть на нужный этаж. Номер моего шкафчика у меня записан, но пока он мне мало интересен. Я смотрю на ровный белый, блистающий от света ламп пол, покрытый лаком. По нему ходят люди в обуви, так что следы остаются. Думаю, уборщицы моют пол каждую перемену.

Натяжные потолки смотрятся неплохо. Белый цвет внушает ощущение свободы, пространства, тебе даже легче дышать здесь.

Смотрю в блокнот. Мне нужен кабинет номер триста шесть. Что-то мне подсказывает, что придется подниматься на третий этаж. Обычно расположение кабинетов по этажам во всех школах одинаковое. Те, что начинаются на цифру один - первый этаж, на два - второй. И так далее.

Я не торможу, поворачивая голову. Смотрю на мирно целующуюся парочку у шкафчиков.

Тема отношений не раз всплывала в моей голове.

Дело в том, что мои родители познакомились в колледже. Моей маме было семнадцать, когда она забеременела мною. Это был крах. Конец возможностям. Мама хотела сделать аборт, но бабушка запретила. Женщина чувствовала стыд за малолетнюю мамашу, но убить ребенка не могла. Тема родов и стала основной причиной разногласий между женщинами. Моя мать частенько винила не себя, а бабушку, которая заставила её рожать.

Так, к чему я это. Мои родители поддались светлым чувствам. Первым отношениям. Они были глупы, как говорил дедушка. Лучше не бросаться в крайности с человеком, которого плохо знаешь. Необходимо понять его, как личность, чтобы предположить, что именно тебя с ним ждет, какая жизнь.

Мои родители упустили это, нося розовые очки. Кажется, они даже не предохранялись.

И вот, что вышло из “светлых” отношений - угроза развода, несчастливый брак, вечное непонимание и гнобение. Нет, при мне родители никогда не ругались. Осмелюсь сказать и предположить, что они заботились обо мне, не хотели, чтобы ссоры оставляли отпечаток в моем сознании. Ведь многое в развитии ребенка, как личности, влияет окружение, те люди, в обществе которых он живет. А дети - это губки. Они всё впитывают в себя, усваивают.

Я была умным ребенком, поэтому с интересом наблюдала за тем, как родители прятались по ночам на кухне и ругались, стараясь не кричать, чтобы не разбудить меня. Сейчас, когда мне семнадцать, могу с уверенностью заявить, что я немного иначе воспринимаю многие вещи. Наверное, это и была основная причина непонимания между мной и сверстниками.

Не могу назвать себя “странной”. В наше время, быть необычным, не таким, как все - это мейнстрим, это модно, как говорят. И это вызывает негатив у многих людей.

Это общество не понять.

Толчок. На этот раз я случайно влетаю в проходящую мимо высокую девушку, от вида которой у меня захватило дух: стройная, худенькая, с приятными, но угловатыми чертами лица, темные волосы были уложены кудрями на плечи. Она широко улыбнулась, поправив сползающую с плеча лямку сумки:

– Извините, - говорит. Приятный голос, что крайне подходит её внешности.

Я качаю головой, так же улыбнувшись, и решила воспользоваться моментом. Показала ей блокнот, тыкая пальцем на номер кабинета. Девушка хлопает длинными черными ресницами, какое-то время не понимая, что я хочу, но, наконец, приоткрыла рот, кивнув:

– Это третий этаж. В конце правого коридора, предпоследняя дверь, - улыбается, продолжая кивать головой, когда я благодарю улыбкой, двигаясь с места.

На некоторых людей смотришь и сразу понимаешь, что с ними можно установить контакт.

От неё даже пахло приятно.

***

Девушка поправила кудри, сделав пару шагов, уставилась в свой телефон, но остановилась. Обернулась. Смотрит на удаляющуюся фигуру. Она раньше не видела её, неужели, новенькая? Но кто переводится в другую школу, чтобы отучиться всего один класс?

Её телефон начинает звонить, но девушка отклоняет вызов, и без замечаний зная, что должна торопиться. Оборачивается, сталкиваясь с проходящим мимо парнем, который явно не рассчитывал на такое.

Толчки и пинки здесь - обыденное, и девушка не реагирует грубо, а лишь улыбается, извиняясь.

– Прости, Тайлер, - кивает ему, проходя мимо. Парень замер, провожая девушку взглядом до кабинета. Он открыл рот, удивленно уставившись на друга, который спокойно рылся в своем шкафчике. Тот, кажется, не заметил перемену в лице своего друга, поэтому среагировал только на слова.

– Она знает мое имя, - парень хмурит брови, но при этом бросает довольный смешок, вновь смотря в сторону кабинета, куда вошла девушка. Никакой реакции со стороны друга.

Парень повернул голову, хлопнул его по плечу, повторив:

– Дилан, - улыбается, кивая головой.

Тот оторвался от своего шкафчика, поправив лямку рюкзака, что висел через плечо:

– Поздравляю, - натягивает улыбку.
– Спустя пять лет твоего тайного воздыхания, мы, наконец, выяснили, что она знает о твоем существовании. Это прогресс, - хлопает дверцей, толкая друга в сторону лестницы.
– Там смотри, через десяток лет, вы с ней поздороваетесь, как приятели, - улыбается, видя, как Тайлер закатывает глаза.