Психология проклятий

— Какой? — Котэсса опять заглянула в котёл. На сей раз зелье вело себя дружелюбнее и в неё практически не плевалось.

— Смеяться будешь: кровь невинной девы. Так что ты, повторюсь, очень удачно зашла.

Сагрона, казалось, совершенно не волновало то, что он был практически раздет. Котэссу же это заботило, и очень; когда мужчина сделал шаг к ней навстречу, она попятилась и едва ли не угодила в котёл.

— Да капельку! — неправильно истолковал он её испуг. — Я ж не собираюсь пить из тебя кровь, как какой-то упырь. Тебе даже больно не будет.

Котэсса отрицательно мотнула головой.

— Ради Жодора?

— Ради меня, а? — Сагрон улыбнулся так искренне, что она даже в какой-то момент поняла влюблённость Сормы и посочувствовала ей. Это же надо — полюбить такого, как доцент Дэрри.

Котэсса это состояние отлично… Осознавала.

Он подошёл вплотную и наконец-то поймал её руку, раскрыл ладонь и осторожно уколол непонятно откуда появившейся иголкой палец. Алая капелька, скатившаяся по коже, упала в котёл, и жидкость тут же успокоилась. Казалось, даже цвет её из отвратительного болотистого оттенка стал светло-салатовым, и то, стремительно бледнеющим. Секунда-вторая, и жидкость окончательно побелела, разве что сохранила за собою мягкий полутон зелёного.

Сагрон склонился к Котэссе и коснулся губами почти незаметной ранки. Она вздрогнула; место укола тут же зажило.

— Если у тебя, — хрипловато прошептала она, сама не зная, куда пропал голос, — будет такая уж потребность снять последствия проклятия, то, в конце концов, на это есть я.

— Да, — согласился Сагрон, — но я очень надеюсь не испытать на себе побочный эффект этой гадости опять. Посему, так как обратного заклинания нет, буду хранить тебе верность до самого последнего дня.

— Дня проклятия?

— Может быть, немного дольше, — Сагрон мягко улыбнулся. — Так что, почему ты почтила мою скромную обитель в такой прекрасный для всех влюблённых день?

— Я… — Котэсса запнулась. — У меня соседки устроили в комнате непонятно что, вот я и решила, что…

— Можешь прийти ко мне? Не верю.

И правильно делал. Котэсса сама себе сейчас не верила.

— Я думала уйти куда-то, — наконец-то призналась она, — но у нас общежитие уже закрыли. Вернулась в коридор, а там эти идиоты. Решила сбежать куда подальше, вот и пришла к тебе, совершенно случайно. Я думала, что смогу где-то пристроиться и спокойно дописать раздел курсовой…

Сагрон вздохнул. Казалось, в его глазах даже мелькнуло некое разочарование, хотя он, несомненно, пытался перевести всё в шутку.

— А я-то надеялся, что ты прилетела ко мне на крыльях любви.

Она только коротко хмыкнула и отвернулась от него, пытаясь спрятать взгляд. Сагрон ответил ещё одной неподражаемой улыбкой, и девушка отступила на шаг назад.

На сей раз она действительно что-то перевернула. Полыхнуло, едва не сожгло всю её одежду, причём сразу вместе с Котэссой, и девушка интуитивно отпрыгнула прочь от источника опасности, угодив сразу в преподавательские руки.

Мужчина прижал её к своей груди, сжимая до того крепко, что вывернуться из его цепких объятий она уже не смогла.

— Я, в принципе, не против, если ты останешься у меня переночевать. Или пожить, — он улыбнулся. — Или просто навсегда. Но ты ведь не согласишься, верно? Так или иначе, идти тебе сегодня некуда.

— Это ты виноват.

— Я? Я — несчастный влюблённый, которого так нагло отшивает его вторая половина, — фыркнул Сагрон. — А она сейчас стоит и смотрит на меня так, словно ни в чём не виновата, как будто ничего и не произошло.

— Поползут слухи.

— Они и так не шибко медленные.

— Но Сагрон!

— Что — Сагрон? Я ведь не настаиваю на чём-нибудь особенно тебя пугающем, — он усмехнулся. — Я предлагаю свою кровать тебе совершенно бесплатно, даже без снятия этого проклятия. В конце концов, я к нему почти привык.

И зачем она сюда пришла?

— Если всё это исключительно для снятия проклятия, — прищурилась Котэсса, — то почему ты тогда не можешь просто сварить какое-нибудь зелье?

Она ожидала, что Сагрон скажет, будто такое зелье в принципе невозможно создать, или, может быть, придумает что-нибудь ещё, но он только улыбнулся, перехватывая её поудобнее и прижимая к себе ещё крепче.

— Я, конечно, могу сварить зелье или даже подождать целый год, — хмыкнул он, — или, в конце концов, заняться коварным соблазнением своей прекрасной студентки, но почему ты так нагло отрицаешь тот факт, что мне может быть просто приятно находиться рядом с тобой?

— Элеанор говорила, что проклятый испытывает влечение к той, что его прокляла, — пробормотала она. — Это всё из-за этого. Как только проклятие спадёт…

— Меня оно в этом плане вполне устраивает.

— Я отказываюсь снимать его… Тем способом, который предлагает Элеанор.

— Я ж не настаиваю, — Сагрон подался к ней, не позволяя увильнуть, так, что их губы практически соприкасались, и выдохнул: — Но неужели за своё великолепное терпение я не заслуживаю один короткий, невинный поцелуй? Тэсси, ведь я готов бросить к твоим ногам едва ли не весь мир, а ты так старательно отрицаешь все мои шансы.

— Ничего я не отрицаю…

— Нет во мне веры в твои слова.

— Да?

Котэсса смутилась окончательно. Спорить с Сагроном, если честно, всегда было невыносимо, и она практически не сомневалась в том, что рано или поздно он окончательно задурит ей голову.

Девушка поклялась себе держаться до последнего.

— Тэсси, — и когда это она оказалась у стены? — я действительно ни на чём не настаиваю. Но, моя дорогая, разве мы не можем попробовать?

— Снять проклятие? Нет, мы не можем.

— Зачем сразу снимать проклятие? — Сагрон коварно и, наверное, соблазнительно улыбнулся. — Это совершенно лишнее — бросаться с моста в реку. Но если весь университет болтает о нашем романе, почему бы не сделать их слухи реальностью?

— Я с тобой… не буду, — слово, особенно пугавшее её, Котэсса мудро упустила. Сагрон вздохнул.

— Тебе некуда идти, — отметил он, так и не убрав, между прочим, руки. — Я предлагаю… временную крышу над головой, раз уж ты не хочешь сегодня возвращаться к своим соседкам, и, предположим, немного более неформальные отношения. Или, может быть, ты в кого-то безгранично влюблена?

Он склонился чуть ниже, и теперь дыхание нагло щекотало её шею. Котэсса, сама того не желая, тихонько хихикнула и попыталась опять вывернуться из чужих объятий, но выглядело это уже как скорее попытки мышки стянуть сыр, но не попасться в мышеловку. Неудачные попытки.