Психология свободы

Нет, ну что такое "делать", в конце концов каждый интуитивно пpeдставляет. Так что, на худой конец, отослать его к этой его знаемости, да и де­ло с концом! Даже такой психометодический ход приемлем...

Элементарное делание есть действие. Где элементарное – в смысле простейшего из возможных. Действие элементарно как делание потому, что имеет мини­мальную из возможных задумку. Минимальную по смысловому объёму. Сказать обратным образом, ему соответствует, его определяет минимальная из возможных задумка! В су­щности, последнюю при делании типа "действие" можно считать практически от­сутствующей – она сведена просто к смыслу, чтоб ему, действию тому, быть, и всё. У действия нет фабулы, нет расписанности, – это квант, который может либо быть, присутствовать, либо не быть, отсутствовать, вот и всё. То есть делание, фа­була которого сведена к самом'y его возникновению, – вот что такое действие. Сведена к этому, или можно сказать – редуцирована до этого! То есть задуманность действия – это задуманность самой действенности как факта, а не того, какой ей там быть.

Итак, действие как бесфабульное делание. То есть делание, вся фабула которого принципиально сведена к самому факту делательной изливательности. И любое делание, запускаясь, неизбежно фигурирует у вас дей­ствием. В этом отношении и простое делание – типа поднятия руки, – и сложное – типа двигательного комплекса, который надо в едином подходе прокрутить на турнике гимнасту (то есть не слезая с того тур­ника и не повисая свободно на нём: как залез, так всё время двигайся, пока не спрыгнешь), – оба одинаково поначалу являются действием. Сложносоставное делание, чтобы начаться, должно сначала выступить – и неявно всегда и выступает! – фабульным целым, которое либо есть, либо нет. Это уже потом та фабула разворачиваться будет! Так что действие, как простейшее дело, есть неспециальный запускатель дел, – т'aк можно выразиться.

2. Вместо выступаемости "собой как собой" – неизменно выступаем "собой как деланием". Каким-либо. То есть, своё истинное бытие подменяем бытием делательностным. Вот оно всё как, с чисто субъектной точки зрения как точки зрения нашей психопостигательной "фирмы"!

В психоплане устойчиво заменяем себя своими делами. Психоперетекая в наполнение собой всяческих действий. Действий на самых разных уровнях и планах своего физического воплощения. Ввзаимосоотносящихся и надстраивающихся друг над другом – в качестве неких длящестей. Или сказать – текущестей. Это вместо того, чтоб сохраняться, повторяю, самим собой! Будучи отрешённым от действий. Вот, в самом общем психо-теоретическом плане, об­рисовка того статус-кво, которое собой являет жизнь обы­чного человека – как бытие его во плоти.

То есть что? Эта общая обрисовка была нужна, чтобы "сама наметилась" наидостойнейшая цель жизни для человека – прек­ращение всех составляющих жизнь деланий. Всех, через кото­рые составляешь её для себя. Отказ от них в пользу себя самого! Как того нечто, которое за теми деланиями стоит. Вне зависимости, кто или что это такое. Подобное и есть ме­дитация – в принципиальном смысле того, чт'o человеческая культура пыталась обозначить этим словом.

И преследуемая медитацией цель – именно наидостойнейшая: просто в силу того, что нет более общей возможной цели.

А добавочно, возможна и специ'aльно понуждающая логика. Надставочная смысловая грань, понудительная к медитации. Оно ведь что? Кроме истинного бытия, ничто не бесконечно, то есть сколько бы ни пыжился в деланиях – как неистинном своём бытии, – рано или поздно придётся их прекратить. Если не по добру, так по выдуждению – тому или иному. Которое обязательно найдётся! Так прекрати сейчас, посмотри, что это такое, а там опять начнёшь, если захочется. Что, к счастью, заведомо неизвестно: за себя тамошнего собой тутошним ничего знать не можешь. Ибо таков общий принцип: низшее способно пребывать лишь в иллюзиях касательно высшего.

Эти бы логики не работали, если бы можно было жизнью вообщ'e не преследовать никакой цели, – но подобного нет. Обязательно преследуешь! Хотя бы явочным порядком, если уж напустил на себя нигилизма и тем напрочь ничего не хочешь. И коль цели преследуешь, то они обязаны сравниться, тем выталкивая из своей массы приму. Которую остаётся лишь определить и означить. Что мы и сделали.

Свою пребываемость в делах – даже можно бы было не шантажировать. А вспомнить что каждый – выступает исследователем жизни. Пусть хоть в неявности того себе, но выступает! Да появится и явность, если вспомнить себя в детстве. Тогда исследовательская такая жилка – наименее прикрыта. И в порядке неё – просто интересно посмотреть, чт'o будет, если во всех своих делах остановиться. Явных и тайных, – чтобы действительно оказалось, что остановился во всех.

И даже "жилку" вспоминать не надо, если вы профессиональный исследователь – физиолог, там, или психолог. Тогда, что называется, долг зовёт – "прекратить и посмотреть, что будет".

А нет такого профессионализма, или он уже "в лом", всё равно можно обойтись, взамен не вспоминая в себе "прирождённого исследователя". Поскольку у каждого в подспуде – простое жизненное целеполагание, типа "жить чтобы испытывать – всякое с собой происходящее". И состояние без деланий – одна из возможных таких "происходящестей с собой", которая, по самой меньшей мере, не хуже других, так почему бы её не испытать, коль те "другие" испытывал?

А что касается неспециального понуждения к медитации, то ещё добавим. Неспециальное – это которое не надо специально наводить и брать, оно у тебя уж'e есть. Так что осознавай его да пользуйся! И помимо уже предъявленного нами – читателям к осознаванию, – можно и ещё предъявить. Зачем быть собой опосредованно через что-то, если имеешь принципиальную возможность быть собой непосредственно? Не говоря уже, что это – изначально реализованная возможность, только что ты от той реализованности сам в себе перманентно отворочен. Плодишь, то есть, лишние сущности – для имения в сути того же, что имел бы и без них. Оправданием этих лишних сущностей, ежели брать логически непротиворечиво, служат только сами эти лишние сущности! Если нечто достигается в три удара, но фактически оно же самое – достигается и в два, то только дурак лишний раз ударяет. Все мы, внемедитативные, как раз и получаемся подобными "дураками".

3. Так что медитационный принцип. Выше уже озвученный, но способный прозвучать и в добавочном ключе. Заведомо прекращать свои душевные движения! И в первую очередь те, о коих можешь сказать, что проистекают от физического бытия. Оно же бытие через плоть.

Итак, прекращать. Однако вопрос, к'aк прекратить! Во что прекращение – как длящесть – должно оформляться? Ч'eм оно должно оказываться? Психомеханостный расклад таков: коль действие есть, некое определённое, то скрыто есть избир'aемость его для себя, непрерывно поддерживаемая. Смысловая его для себя обусловливаемость! Вот её и нужно в себе распустить. Что автоматически тебе и явится переставшестью твоей то действие испускать.

Вообще говоря, слово "медитация" переводится как "размышление", "обдумывание". Что ж, для символического обозначенья хватит! Кому-кому, а нам-то далей ясно, обдумывание чег'o имеется в виду. Личных деланий – из длящихся в настоящем моменте! С целью определить наиболей нагружающие. Чтобы затем обдумать организацию их прекращенья у себя. Обдумать своё перестатие в них участвовать! Их собою испускать. Что прежде прочего и окажется тем, на что уже указывали: обдумкой прекращёнки обусловливаемости дел, их непрерывно поддерживаемого смыслового себе обоснования.

Вопрос такого прекращения способен разрешиться, в принципе, тремя путями: дать действию исчерпаться, уговорить себя не иметь это действие, и попросту поменять обстановку.

Дать действию исчерпаться – это позволить стать законченным, согласно его внутренней логике.

А уговорить себя не иметь действие? Ну, наличка действия ведь означает, что во внешнести засветил ты себе то, в факте имения чего находишь смысловое основание от себя то действие требовать. Или себе его позволять. Тем самым, второй путь неявно является смыслопосылкой, чтоб изменяться нам в общих на жизнь установках так, что присутствующее требование действия, которое себе адресуешь, начинало вдруг выглядеть несущественным. Или по крайней мере – недостаточно существенным.