Психотерапевт

Кир вспомнил, что дачу его родители периодически арендовали на лето, но большой любви у него с ней не случилось. Причём не только у него, но и у всех членов семьи. Клумбы и грядки его почти полностью обошли стороной, потому что родители сами никогда ничего сложнее фикуса на окне не вырастившие, предприняв пару вялых попыток по выведению клубники для ребёнка, чтобы можно было есть ягоды сразу с грядки и получить этот незабываемый и важный опыт первобытного собирательства. Намучившись сразу на всю жизнь вперёд и назад, они достаточно быстро свернули эту тему, отметив про себя, что и без этого опыта их мальчик вырастет приличным человеком. Было пару кустов малины и крыжовника, которые, как ни силился Кир вспомнить, никто никогда не поливал. Несмотря на общую аграрную отсталость его семьи, один раз, ещё в детстве, его отправили погостить к знакомым знакомых. Он уже не помнил, как, при невыясненных обстоятельствах, он оказался в семье чужих людей, но это был настоящий трудовой лагерь, потому что все так и выглядело, во всяком случае для него – домашнего столичного мальчика, сроду не имевшего бабушки в деревне, и все представление о природе которого ограничивалось Ботаническим садом и Московским Зоопарком. Две недели ему прошлось собирать колорадских жуков с картошки, которых он с тех пор не встречал даже в Колорадо, где бывал дважды, заходить каждый день в вонючий курятник за яйцами, таскать кирпичи для вечной стройки то хлева, то колодца, то ещё чего-то, собирать с колючих кустов кислые, непонятно для чего годные, ягоды кизила, полоть грядки и выкорчёвывать пни. И мало ли, что ещё приходись делать, но поливать не давали совершенно точно. И вишенкой на торте была каша на завтрак каждое, без исключений, утро. Сейчас он вспомнил этот двухнедельный личный ад, поморщился и произнёс.

– Как-то не пришлось ни разу.

– Ну там идея такая, что ты должен всегда смотреть за всей длинной. Может случиться так, что он перегнётся и вода перестанет идти, или шланг может снести что-то важное при перемещении – замять клубнику или поломать цветы – с удовольствием пояснил Степа, у которого определённо были более приятные воспоминания, и продолжил, – Это в точности, как в бизнесе, ты держишь за конец, смотришь вперёд, а там сзади куча всего происходит и тебе никогда не нельзя забывать о последствиях, потому что, если что, от бабки дюлей получишь и на речку не пойдёшь!

– Спасибо за совет, Степ! Выпьем за шланг, чтоб нигде ничего не давило и не передавливало, я правильно все понял? – подытожил Кир, и протянул к другу руку со стопкой, которую ему подставил Саша, решив повысить градус.

–Так и есть! Ура! Удачи! – отозвался Степа.

Все дружно выпили за шланг.

– А я хочу пожелать тебе, как себе, – начала Лиза, – потому что мы же всё равно, что одно целое.

Ещё раз она подчеркнула, что они семья. Кир никогда не понимал эту её одержимость семейственностью, ему всегда было важно сохранять лёгкость в отношениях, а жена называла это безобязательностью и старалась, как могла, его привлечь к порядку. Ему даже слово муж не нравилось, хотя супруг было того хуже, казалось, что у него сразу отрастали усы, а впереди маячили дети и пенсия.

– Желаю тебе, – продолжила она, – быть более внимательным к мелочам и деталям, потому что мелочей не бывает, особенно когда речь идёт про чужие деньги, потому что тратишь чужие, а отдаёшь потом свои. – закончила она с видом, будто сейчас из её уст вышло сакральное неведомое знание.

– Спасибо, любимая! Мне с твоим приглядом нечего бояться, – ласково ответил Кир.

Друзья потом ещё долго сидели и разговаривали обо всем подряд. Главное, что Лиза торжественно поклялась принимать активное участие в продвижении бара в социальных сетях и заняться бухгалтерией, в которой Кирилл не горел желанием разбираться. Ева обязалась написать план по интересным мероприятиям для публики по одному в неделю на три месяца вперёд. Саша отказался участвовать долей в бизнесе, сославшись на то, что его лицо не может фигурировать в качестве соучредителя нигде. Хотя это в общем наверно было некоторым лукавством, но Кир решил на этом внимание не фиксировать и на друга не наседать, тем более что тот был готов дать крупную сумму на неопределённый срок – конечно с процентами – на этом настоял Кирилл, и обязательствами в ближайшие пару лет о возврате не заикаться – на этом настоял Саша. Можно говорить, что все складывалось почти идеально.

Глава 4

Чтобы хоть как-то понять всю проблему и изучить её изнутри, Кириллом было принято решение раскошелиться на несколько сеансов психоанализа у разных психологов. Сперва он хотел отправить туда Лизу, поскольку слышал, что женская аудитория более отзывчивая на все такие штуки, но она наотрез отказалась. Объяснила отказ тем, что её, и так пострадавшую от жизни с ним, психику может напрочь убить эта терапия. Вообще, честно говоря, он такого от неё не ожидал, и до последнего думал, что это своеобразное жеманство, и наверняка хитрая Лиза просто это все подстроила, чтобы под шумок над ним поставить собственный опыт, подровнять его самого и их отношения под общепринятый стандарт.

Ну что же, изо всех щелей последние дни, как бы в поддержку его начинания, бомбардировала информация о живительном действии психотерапии. Он постоянно слышал, как то один, то другой друг, знакомый или знакомый знакомого излечился настолько, что похорошел, помолодел, посчастливел и даже стал богаче. Правда вся работа психологов, как казалось на первый взгляд, сводилась к трём тезисам по трём условия. Первое – если ты в браке, все проблемы в том числе эпидемия эболы в Африке и кори в Европе от жены/мужа, и следовательно от этой обузы надо избавляться. Второе – если ты один, все проблемы от того, что ты себя не принимаешь, просто расслабься, люби себя и пусть тебе будет хорошо. Да, и ещё третий аргумент, как масло в бутерброде, служивший удачным дополнением и улучшением первых двух – во всем виноваты старшие родственники, родители, детство, или вообще в момент рождения что-то пошло по звезде и тебя травмировал долгий родовой путь, яркий свет в конце туннеля и открытая форточка в родовой палате. С тех пор ты такой, и ничего тут не поделаешь. Как в поликлинике, где все болезни лечат анализами, так в инстаграмме все проблемы лечат их осознанием.

Кстати, Кирилл вообще не считал себя полным профаном в психотерапии, лет в тринадцать-пятнадцать он освоил минимальный ликбез по психологии, прочёл понемногу из Фрейда, Юнга и Карнеги, почувствовал своё всемогущество, закрыл половину вопросов мироздания, которые возникли к голове к тому времени. И, подводя итог, решил, что теперь во-первых способен объяснить и понять любой поступок, а во-вторых, что приобретённое понимание людей позволит ими легко манипулировать и вселенная в дальнейшем распахнёт перед ним двери мирового господства. К двадцати годам, вместе с подростковыми прыщами, прошли и некоторые иллюзии, и он понял, что оправдать, конечно, можно, что угодно, но для трезвости оценки вовсе не следует этим заниматься, хотя подтасовывать факты и выворачивать наизнанку аргументы теперь он был мастер, чем пользовался неохотно. Второе откровение пришло на втором курсе института, когда его люто невзлюбила преподаватель по матанализу, и оно заключалось в том, что, наверное, что-то сделать с людьми и их отношением к тебе или обстоятельствам, прибегая к разным приёмам и трюкам можно, но к сожалению совершенно невозможно что-то сделать с самим собой. Невозможно перековать себя по одному своему желанию, пусть и осознанному, из неразговорчивого замкнутого интроверта в открытого, милого, доброжелательного человека. И никакое понимание проблемы её не решает. Закреплённое знание было подтверждено единственной удовлетворительной оценкой в дипломе. С годами Кир увидел, что существенные перемены в человеке случаются, однако это путь не одного дня, а продолжительная и методичная работа десятилетий, часто производимая не свободным выбором, а по обстоятельствам, чью совокупность просто невозможно определить и как-то подстроить. А на то, на что невозможно повлиять, по мнению Кира, вообще и не стоило тратить времени. Однако, зачем бы тогда он во все это полез? Он верил в спасительную силу общения и втайне надеялся, что беседа, чувство юмора, хорошая еда и вкусный алкоголь способны вытащить из самой глубокой депрессии.

Кирилл с Лизой набросали основные боли поколения и хотели обсудить с психологом именно их, чтобы потом уже как-то переработать этот материал и реализовать в своём кафе. Там были и проблемы в отношениях, и в работе и собственная нереализованность, и что-то из детства. Вообще сложно примерять проблему на себя, если ты сам её в глаза не видел, но дело есть дело. Кирилл, по настоянию Лизы, решил сходить к трём разным психотерапевтам с тремя популярными запросами: бросила девушка и вообще проблема в действующих отношения – это раз, неспособность найти эти самые отношения, с которыми потом будут проблемы – это два, и третья, самая близкая и личная – собственная общая нереализованность и связанная с ней апатия.

С записью Кирилл тянул, потому что был уверен, что это пустая трата денег и разговора не получится, и лучше бы туда пошла Лиза, потому что девушки – основная целевая аудитория. Но в понедельник утром жена ему буквально объявила, что уже нашла подходящего психолога и записала его на первую консультацию сегодня в семь вечера.

– Я не могу, – автоматически попытался избежать встречи Кирилл.

Не тут-то было, Лиза строго посмотрела на него. Когда она так смотрела, то напоминала ему маму, причём не его собственную, у которой такого взгляда отроду не водилось, а чью-то чужую классическую книжную, которая ругает его на площадке, где он насыпал её ребёнку на голову песок из песочницы. Потом смягчилась и произнесла.

– Не ври, я видела твой календарь. И вообще прекрати искать повод! Это надо для бизнеса, просто соберись, пойди и сделай.

Ну что ж, аргументы были железными. И вообще основной фундаментальной способностью Лизы была способность к мотивации. Он её за это и ценил, и любил, и уважал, потому что она, как никто, могла вовремя и правильными словами побудить к действию, не заставить, так что пойдёшь и сделаешь без особого желания, а именно зажечь эту искру. В ней где-то там глубоко, а может и не очень, жил Тони Роббинс, и она, говоря откровенно, тратила свой талант, занимаясь скучной работой в финансовом департаменте, когда могла бы, он был уверен, собирать стадионы, где все в едином порыве предаются свальному греху обещаний красивой жизни.

Кабинет психотерапевта располагался в одном и переулков Тверской, не особо близко, но и не особо далеко от дома, поэтому Кирилл решил идти пешком и по дороге ещё раз обдумать легенду. Врать он не умел и жизнь его счастливо берегла от этой необходимости. Занятия в театральной студии, которые он отверг в седьмом классе, предпочтя карате, ему бы очень пригодились сейчас.

Приём стоил десять тысяч рублей в час с большой скидкой от знакомой Лизы. Когда он узнал цену, даже присвистнул от удивления, только и смог промолвить, что ничто не меняется – «по знакомству всегда дороже». Лиза недовольно покосилась на него, как на мужлана не способного отличить крутоны от гренок.