Псы Господни (Domini Canes)

А потом Натка с чужой бабушкой тащили раздувшееся и почерневшее тело к рытвине с засохшей грязью на дне… и засыпали тело, ковыряя землю всем, что подвернулось под руку. Натка справилась. Она слушала, как бормочет молитвы чужая бабушка и чувствовала, что безумно устала… и что всё вокруг сошло с ума и стало грязным, жестоким и страшным.

«Конец Света настал!» — торжественно сказала чужая бабушка, крестясь и моргая подслеповатыми глазками…

Натка… она справилась. Натка не сошла с ума и выжила. Она выросла и родила четверых детей.

И ей было девять лет.

Мёрси передёрнуло.

Девять лет!

Наверное, это воспоминание и был ответом на её молитву.

Анна (у костра)

Откуда он появился? И он — говорит с ней?!

Он в меру спортивный на вид. Из-под дурацкой бейсболки торчат рыжевато-русые волосы. Спокойные серо-зеленые глаза… как и у неё, у Анны. Ему лет двадцать, не больше… и он очень на кого-то похож.

— Ну что, Аннушка, загрустила?

— Да так… вспомнилось разное…

— А что же вспомнилось, Аннушка? Прежняя жизнь? Дом, работа?

Сумерки густеют. Анна никак не может отчетливо увидеть его лицо.

— За сына волнуюсь… ты чем-то похож на него…

— На него, на Вовку, или на тебя, Аннушка? — Отблеск костра выхватывает гладко выбритую щёку. — С ним всё в порядке, не волнуйся. Он ещё даже не заметил твоего отсутствия.

— Правда?

…Господи, как он похож на…того, не родившегося. Но…абсурд — этот (парень?) здесь — живой, а моего мальчика нет… и никогда не было.

Анна проглотила вязкую слюну:

— Да, вот, думаю, чем я так плоха, что здесь очутилась? И что это за место? Ты знаешь?

— Да, конечно! И ты знаешь, Аннушка, — молодой мужчина усмехается. — И почему же это ты плоха? Не-е-ет, ты замечательный человек! Тебя все любят. Вспомни…

…Она не торопясь, шла по улице и вспоминала прошедший рабочий день. В офис пришла проверка, и, как всегда, на Анну привычно свалили решение всех проблем. И, как и раньше, она опять не смогла отказаться. Шеф часто просил своего ведущего экономиста о помощи в непростых ситуациях.

Анне казалось, что кто-то у неё в голове ровным голосом читает её характеристику… пусть! Но её кольнула едва уловимая насмешка… чуть пафосная интонация… словно кто-то зачитывает приветственный адрес уходящей на пенсию начальнице.

…Анну Сергеевну ценили и любили в конторе: профессионализм, вежливость, доброжелательность и уравновешенность никогда не подводили её. Анне не надо было изображать политкорректность. Её манера общения с людьми была совершенно искренней. Все, кто соприкасался с Анной, неизменно попадали под её удивительное обаяние и надолго запоминали эту женщину.

«Ну вот, всё получилось, конфликты улажены, сроки согласованы, документы подготовлены, инспектор — нормальная женщина, хороший человек. Проблем нет, остальное — дело техники… Я молодец, у меня всё получается, я всё могу… Почему так бывает, когда я что-то делаю для других? Почему не выходит — для себя?»

— Почему не получается для себя?

— Да потому что ты не умеешь жить для себя, и не умеешь слушать себя, и не умеешь говорить «нет», — незнакомец уже сидит рядом с ней на скамейке.

Внимательные, заботливые глаза (карие глаза!), в которых отражался отблеск костра, двухдневная щетина на смуглой коже. Лет сорок пять, не меньше, и даже ближе к пятидесяти. Он меняется!..

…он переливается… как текучая вода…как оплывающая воском свеча…

…он настоян на крепком… он глубок… и на дне его — густой, сводящий с ума, хмель…

— Но ведь я же не виновата, правда? Он так хотел… вернее — не хотел. Он не хотел этого ребёнка. Он бы не любил его, и меня тоже… А я хотела… я мечтала о девочке… но похоронила эту мечту… окончательно… тогда, когда вернулась домой после аборта… Он даже не встретил меня в больнице… Я сама добиралась… на троллейбусе…

— Конечно, ты не виновата! — незнакомец накрывает её руку своей широкой ладонью.

Какая горячая у него рука! Он так нежно смотрит на Анну. Он… так похож на Него — в те минуты, когда…когда… они ещё были так близки, и…Он так жаждал её…Он точно также брал её за руку и заглядывал в глаза.

Господи, как же она доверяет ему…подчиняется ему…хочет его!

— Ты просто нежная, нерешительная и очень доверчивая женщина, Аннушка! У тебя заниженная самооценка. Ты хочешь быть со всеми доброй… но ведь так не бывает, правда?

— Правда. — бессвязно лепечет она в ответ — Это так… Меня часто обманывали… и Он обманывал тоже. Я же знала.

— А ты, никогда?

— Нет, никогда…никогда… всегда делала, так, как правильно…

— Милая, нежная, глупая… — незнакомец стоит перед ней на коленях, взяв обе её руки в свои. — Жизнь не складывается, да? Мужчины приходят и уходят. Никто не хочет понять бедную Анну. Всем нужно только тело, а до души нет дела? А может и тело уже тоже не хотят, а?..

Он — такой самоуверенный, жёсткий, жёсткий. В нетерпении он постукивает ладонью по столу. И подрагивает в такт словам ногой. Ёлки зелёные… я же забыла купить ему носки!.. а зачем теперь говорить об этом?.. чушь… чушь!

— Я больше тебя не люблю.

— У тебя появилась другая женщина?

— Какое это имеет значение? Я просто тебя не люблю. А раз не люблю, то и жить с тобой не могу… и не хочу.

— А как же сын?

— Я буду помогать.

— А как же я? Что будет со мной?

— Ты ещё молодая, выйдешь замуж.

— Смеёшься? Кому я нужна в 39 лет с сыном-студентом на шее?

— А я не могу жить с тобой. И спать с тобой не могу.

— Я стала толстая и некрасивая? Но ты же знаешь, с моими венами никаких нагрузок кроме плавания. Не смогу я стать такой, как в 19 лет!