Пташка Мэй среди звезд
Шрифт:
— Не бойся. Просто червоточина.
Поезд сворачивал и сворачивал, кружась по спирали. По вагону разлился тусклый свет. Они выехали из тоннеля. За окнами потянулись пески.
— Что там такое? — спросила Беатрис.
Вдали, под сумрачным небом, светилось огромное пятно.
— Фокус-Покус.
Девочка стиснула руку Мэй. Только так и можно было догадаться, как она взволнована. Мало-помалу путешественники начали различать впереди город и его жителей.
Фокус-Покус был мертвым городом. Иными словами, как и в любом городе страны Навсегда, тут кипела загробная жизнь. Улицы наводняли
— А-а-а-а-а! — донеслось из-под колес.
Над железной дорогой сияла вывеска; ее лучи терялись в облаках звездной пыли, которые клубились в вышине: «Оторвись по полной! Добро пожаловать в Фокус-Покус!»
Над сутолокой косых крыш возвышался маяк: ужасная черная-пречерная башня. Ее стены были сплошь покрыты рельефами — каменные морды скалились, обнажая острые клыки. На вершине вращался большущий черный прожектор, отбрасывая в небо тяжелую мрачную тень.
Гуль, переходивший дорогу, наскочил на поезд, зарычал и бросился догонять шайку своих собратьев. Мэй пригнула голову и потуже затянула капюшон.
— Эй! Подвиньтесь! — Костлявый дух в черном костюме попробовал влезть в окно, но кондуктор вышвырнул незадачливого пассажира.
— Билет купи, бездельник!
Теперь вагоны ехали еще медленней — через рельсы то и дело норовили проскочить машины. Берта вполголоса чертыхалась, ругая местных водителей. Мэй, Беатрис, Фабио и Пессимист прижали носы к стеклу и смотрели по сторонам как зачарованные.
На крышах домов светились косые и кривые рекламные щиты:
ГУЛЬ, ГУЛИ, БОЛЬШЕ ГУЛЕЙ! КОНЦЕРТ!
ПОЛТЕРГЕЙСТЫ НА ЛЬДУ! ТОЛЬКО СЕГОДНЯ!
КОШМАРНЫЕ ДУШИТЕЛЬНИЦЫ, ШЕЛКОВЫЕ ШНУРКИ!
ВОЛШЕБНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!
ОТ УДИВЛЕНИЯ РАСКРОЕТЕ РОТ!
А МОЖЕТ, И ЗАДОХНЕТЕСЬ!
— Мэй… — Беатрис помахала, привлекая внимание подружки, и кивнула на окно, запотевшее от ее дыхания. Стекло надо было вытереть.
— Ой! — Девочка протерла окно. — Мамочки!
Мэй отшатнулась. Снаружи на нее смотрела тощая женщина в длинном платье. Она красноречиво провела ребром ладони по шее.
Берта прижала к себе девочку и стрельнула глазами по сторонам.
— Душительницы, — шепнула она. — Не бойся.
Старуха незаметно показала женщине кинжал. Та зловеще улыбнулась и уплыла прочь.
Поезд резко свернул налево и поехал по новой улице, не такой людной, как главная. Мэй и Беатрис ахнули. Справа чернели маслянистые воды Мертвого моря. На берегу отдыхали темные духи. Они загорали в звездном свете, весело переговаривались. От шезлонга к шезлонгу ходили торговцы с тележками, предлагая смрадный лимонад и хлюп-газировку.
Из домика на холме выглянула ведьма в черном. Стекла в окне были разрисованы надписями: «ГАДАНИЯ. ПОРЧА. ВСЕ ДЛЯ ХЕЛЛОУИНА».
— А нам порча не нужна? — оживился Тыквер. — А что
это? А я хочу смрадного лимонада!— Приехали. — Берта посмотрела на призрака так, что он мигом захлопнул рот.
С тяжелым вздохом поезд остановился на станции «Восточный Фокус-Покус».
Друзья вышли из вагона и переглянулись. Берта подплыла к щиту с надписью: «ЗАМОГИЛЬНЫЕ ВИДЫ — КВАРТИРЫ ДЛЯ ВАС!»
— Шевелите ногами. Все слышали? Идем!
И они пошли вдоль по улочке, к зданию в форме черепа с разинутым ртом.
Они сняли комнату. Мэй сходила к администратору, чтобы узнать, нет ли ответа из Пансионата Мэри, но в отеле никакой телепаграммы не получали. «Снова тупик», — решила девочка. Она вернулась наверх и грустно посмотрела на Беатрис. Та с головой ушла в хлопоты — отдернула шторы и передвигала мебель, пытаясь сделать номер поуютнее. Хотя девочка бодрилась, выглядела она еще печальней, чем раньше, если это вообще было возможно.
Мэй подумала, что если завтра все пройдет, как задумано, она уже не узнает, нашла ли ее подруга маму.
— Беа, ты не хочешь погулять? — предложила она. — Выпьем хлюп-газировки или посмотрим на полтергейстов.
Беатрис оживилась:
— А можно?
Девочки взглянули на Берту. Она сидела и точила серебряный наконечник копья.
— Не нравится это мне, — покачала головой старуха и посмотрела на подружек. — Беспокойное тут место. Ну да ладно… — Она оперлась на руку и оглядела комнату. — Я и сама была непоседой. Еще похуже, чем вы обе, вместе взятые. Идите. Но только без кота.
Пессимист разочарованно мяукнул с кровати, где отдыхал, свернувшись калачиком.
Берта перевела взгляд с Фабио — тот поглядывал на стоянку автомобилей и сочинял в блокнотике хайку — на Тыквера, который снова прикрыл нос платком.
— Что-то у меня сердце не на месте. — Старуха покачала головой. — Только не говорите с незнакомцами и возвращайтесь быстрее. Понятно?
— Хорошо! — Мэй кивнула и вытащила Беатрис в коридор.
— В городе странные вещи творятся, — сказал из-за стойки хозяин гостиницы. — Осторожней, девочки! Темные духи что-то затевают.
Беатрис и Мэй заскользили по улицам. По дороге им встретилось несколько больших отрядов гулей и кучка гоблинов. Каждый раз подружки робели и умолкали, но старались вести себя как можно естественней. Правда, ни гули, ни гоблины не обратили на них внимания.
Выходя из гостиницы, Мэй совсем не собиралась искать Пансионат Тифозной Мэри, но все-таки смотрела по сторонам: не попадется ли где-то вывеска? Девочка хотела рассказать обо всем Беатрис, но передумала.
И вот, пожалуйста. Они очутились в переулке Магнолий.
Мэй, будто невзначай, потянула Беатрис на правую сторону дороги, и подруги полетели по тихой, вымощенной булыжником улочке.
Дом находился примерно в середине переулка. Вывеска над его дверями гласила: «ПАНСИОНАТ ДЛЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНЫХ БЕДНЯЖЕК: ЗАБОТИМСЯ О БОЛЬНЫХ ТИФОМ С 1920 ГОДА». За каменной аркой стояло здание. К его дверям вели широкие ступени.
Беатрис взяла Мэй за руку:
— Смотри!
Они поднялись на крыльцо, на котором лежал коврик с надписью «ЗАЛЕТАЙ!».
— Заглянем? — спросила Беа.