Птенцы Виндерхейма
Шрифт:
Незнакомец довольно кивнул.
– Хорошо. Язык вы знаете, – продолжил он на свандском с почти безупречным выговором. – Вы повторяли его?
– Отец требовал, чтобы я тренировалась.
– Ваш отец, госпожа Юлия, очень мудрый и дальновидный человек. Но знанием языка ваши таланты не ограничиваются, ведь так? Вы занимались фехтованием?
Юлия молчала, ошарашенная резкой сменой темы.
– Ну, не бойтесь. Занимались?
– Мне наняли учителя. В Мидгарде это принято…
– Но вы не оставили занятий, когда переехали? – перебил незнакомец, в упор разглядывая Юлию.
– Нет, – прошептала
– Хорошо. А стрелять умеете?
– Немного.
– И я слышал, что вы учились управлять паромобилем?
– Совсем чуть-чуть. – Ей удалось взять буквально пару уроков, но девушка надолго запомнила упоительное ощущение скорости, свободы и собственной власти над железным чудовищем.
– Сколько вам лет?
– Четырнадцать… будет.
– Прекрасный возраст, – с чувством прокомментировал Янис. – Подруги, первые балы, внимание кавалеров, стихи в альбом…
Девочка сжала зубы. Этот человек издевался над ней.
– У вас есть какие-нибудь мечты, планы на будущее?
Всему есть предел. Особенно откровенности перед незнакомцами.
– Нет.
– Что, совсем нет? – Он казался расстроенным.
Юлия молчала.
– Ну, вы же видите себя кем-то через десять лет? Не стесняйтесь, можно мечтать на полную. Хотите замуж за анакта?
– Нет.
– Нет? Ну хорошо… просто за знатного патриция?
– Нет.
– Не хотите замуж? Почему?
– Не хочу.
– Очень жаль, что вы так враждебно настроены и не желаете быть откровенной, – покачал головой мужчина. – Боюсь, без откровенности с вашей стороны у нас ничего не получится. Вы можете быть свободны, Юлия Принципас.
– Но…
– Отец отвезет вас в поместье.
– Подождите! – Она вскочила. – Что значат все эти расспросы?
– Об этом вы узнаете не раньше, чем скажете мне все, что я хочу знать.
Он открыл папку с бумагами, лежавшую на столе, и углубился в чтение. Юлия смотрела на него беспомощно и сердито. Отец не будет рад, если она вернется к нему вот так, не зря он велел отвечать на вопросы. Но зачем этому серьезному взрослому человеку маленькие смешные мечты юной Юлии?
Было предчувствие: уйдет она сейчас и никогда не узнает то, что хочет сказать ей назвавшийся Янисом. Он забудет о ней через полчаса, а она никогда не забудет этой комнаты и этого человека.
– Простите. Это очень… личное.
Мужчина оторвался от папки.
«Какие у него умные, внимательные глаза. Как у папы».
– Я знаю, что это глупо… но я хотела бы поступить на государственную службу. В дипломатический корпус или… – Она отвела взгляд и выдавила еле слышно: – В армию.
– Зачем вы встали? Сядьте. В дипломатическом корпусе бывает нужда в секретарях и стенографистах.
– Я не хочу быть стенографисткой!
– Да. Понимаю. Вы же знаете, что такой карьерный путь для женщины, тем более для патрицианки, невозможен?
– Знаю.
– Рад, что вы не питаете иллюзий. Теперь сосредоточьтесь. – Он подался вперед. Взгляд его черных блестящих глаз буквально загипнотизировал Юлию. – Отвечайте честно: где ваша родина?
– Я не понимаю…
– Где ваша родина, Юлия?
Мидгард или Ойкумена? Представьте, что началась новая война. На какую сторону вы встанете?– На сторону анактерии, разумеется! – в запале вскричала Юлия. – В чем вы меня подозреваете?!
– Речь не идет о подозрениях. Мне было важно услышать ваш честный ответ, леди. Удивлены?
Юлия промолчала.
– Это тоже был вопрос.
– Я вообще не понимаю, что происходит, – вырвалось у девушки.
– Объясню. Буду говорить прямо, Юлия. – Он хлопнул рукой по пачке бумаг у себя на столе. – У меня на руках результаты всех тестов, которые вы прошли за последний год. Я знаю, что вы умны, находчивы, образованны, быстро бегаете и прыгаете, хорошо фехтуете, стреляете, умеете управляться с лошадью, паромобилем и лигерадом. Кроме того, вы из аристократической семьи, умеете вести себя в обществе и знаете язык. В сочетании с вашей внешностью это делает вас идеальным кандидатом. Единственным кандидатом.
– Кандидатом?
– Тем, кто может дать нам преимущество в будущей войне. А возможно, и предотвратить ее.
– Война? Но ведь…
– Война, Юлия, война. Смешно было ожидать, что мидгардцы оставят нас в покое. В прошлый раз нас спасло только чудо. Я не могу надеяться на чудо снова. Я должен организовать его сам. С вашей помощью.
Собеседник отодвинул кресло, подошел к эркеру и встал, сцепив руки за спиной.
– Мы сделали все, что могли. Собрали все ресурсы. За двадцать лет покорили небо, создали цепеллины, мобильные крепости, новое вооружение. Мы развиваем промышленность и науку. Но они делают то же самое. Эта гонка не может отменить войну. Только отсрочить. Наше счастье, что нынешний конунг – сторонник мира. Но на него давят. Те, кому выгодна бойня, требуют войны. Те, кто считает заключенный мир унизительным, хотят реванша. Войны не избежать. И поэтому вы, Юлия, нужны своей стране.
Он замолчал, Юлия тоже молчала, пытаясь переварить услышанное.
– Но что я могу сделать?
Он кивнул так, как будто ждал этого вопроса, подошел к столу и взял с него большую кожаную папку:
– Ознакомьтесь.
Внутри были рисунки. Боевые машины: двуногие, двух– и четырехрукие, высокие и низкие, вооруженные мечами, топорами или и вовсе непонятными приспособлениями. С кабинами для пилота в туловище или на загривке. Для масштаба рядом с каждой машиной художник нарисовал человека. Некоторые механизмы втрое или даже вчетверо превышали рост пилота. Массивные, хищные, смертоносные, даже на картине они производили пугающее впечатление.
– Все дело в вооружении противника. Это «эйнхерии» – машины пехоты, наименее опасные из всего арсенала Мидгарда. Летающие «валькирии» гораздо страшнее, можете мне поверить. А о последней разработке так и не удалось добыть точных сведений. Анактерии нечего им противопоставить, Юлия. И мы слишком мало знаем. Ни уязвимых узлов в конструкции, ни тактики и стратегии, ни численности войск. Мы даже не можем понять, как и за счет чего эти механизмы передвигаются. Я уже потерял больше двух десятков людей, пытаясь добыть сведения. Из-за провала агентурной сети вашему отцу пришлось срочно оставить миссию и вернуться на родину. Мы успели буквально в последний момент.