Птица солнца

– Берем этих двоих, – прошептал Хай. – Выбирай.

Задал молчал, опытным глазом следя за слонами. Передний слон был старше, более худой, один бивень обломан. Но он шел первым, а значит, был опытнее, подозрительнее. Сломанный бивень делал его более злобным и непредсказуемым.

– Второй, – прошептал Задал, и Хай кивнул. Он ожидал этого.

– Тогда я отойду. Надо постараться напасть одновременно. – Хай покинул укрытие из нависших ветвей и бесшумно и быстро отошел по тропе, так чтобы расстояние между ним и Задалом стало примерно таким же, как между слонами.

Он залег в жесткой траве у тропы и оглянулся. Слоны приближались. Передний слон миновал укрытие Задала. Хай заметил, что расстояние между слонами сократилось. Слон Задала дойдет до него раньше, чем передний слон поравняется с травой, на которой лежал Хай.

Если один из охотников нападет преждевременно, второй слон встревожится, и опасность для охотника значительно возрастет. Хай знал, что ему нечего рассчитывать на предупредительность со стороны Задала. Этот человек будет думать только о своих интересах.

Он увидел, что Задал покинул укрытие и молча побежал по тропе за вторым слоном. А слон Хая находился еще в пятидесяти шагах от него и смотрел в его сторону.

Задал бежал за своим слоном, совсем рядом с ним. На мгновение Хай восхитился. Может быть, он неправильно судил о нем. Может быть, Задал все же подождет и даст Хаю возможность напасть.

Но тут жрец увидел, как топор начальника охоты взметнулся, сверкнул в высшей точке полета и начал опускаться; Хай полностью сосредоточился на своем слоне.

Послышался крик боли и тревоги: Задал ударил. Хай сорвался с места. Огромное животное приближалось к нему, пока не заполнило все поле зрения.

Хай знал, что у него всего несколько мгновений для удара, а потом зверь пробежит мимо.

Он бежал рядом со слоном, держась на возвышении: падая, он сможет откатиться от зверя. Хаю приходилось делать огромные скачки, и он быстро терял равновесие, кренясь к слону.

При каждом шаге слона, когда огромный вес приходился только на задние ноги, на них под грубой серой шкурой четко выступали сухожилия. Сухожилие – гибкая и упругая нить толщиной в девичье запястье – при каждом шаге слона принимало на себя весь вес животного.

Хай забежал сзади, и, когда сухожилие в очередной раз напряглось, перерубил его; послышался резкий щелчок, словно парус развернулся под порывом ветра.

Слон покачнулся, раненая нога подогнулась. Он зашатался, балансируя на здоровой ноге.

– Во имя Баала! – завопил Хай, и топор опять высоко взметнулся. С таким же резким звуком лопнуло второе сухожилие, и огромный зверь рухнул. Звук его падения донесся до зрителей на холме, с сухой земли поднялось густое облако пыли. Хай отпрыгнул от падающего тела и грозного молотящего хобота.

Он готовился к последнему удару, танцуя вокруг ревущего животного, зная, что располагает считанными секундами, чтобы воспользоваться внезапностью нападения, что вот-вот раненый слон увидит его. Хай отчаянно искал возможности ударить.

Слон приподнялся на передних ногах, волоча за собой искалеченные задние. В безумном гневе он вырывал деревья, бешено размахивал хоботом, рыл землю единственным бивнем.

Но он был обращен к Хаю спиной и еще не видел своего противника. Хай легко увернулся от молотящего хобота, поднырнул под него, прыгнул и приземлился на широкой спине слона. И упал на колени, высоко подняв над головой топор.

Под сморщенной серой шкурой отчетливо проступали позвонки. Хай ударил. Гибельный удар прорубил кость и рассек мягкий желтый спинной мозг. Слон закричал, упал, забился в агонии.

Хай спрыгнул с дергающегося тела и отскочил от ног и хобота умирающего слона. Он испытывал огромное облегчение – и торжество. Все получилось, он летел на крыльях бури – и выжил.

Услышав дикий рев второго слона, Хай резко обернулся. С первого же взгляда ему стало ясно, что рано торжествовать победу, боги еще не произнесли свой приговор.

Задал ошибся. Ударив во второй раз, он промахнулся по сухожилию, и теперь слон на трех ногах, но быстро и проворно преследовал человека. Задал, бросив топор, бежал вверх по склону, слон за ним. Самец гневно трубил и вытягивал хобот, быстро догоняя человека.

Хай бросился на выручку. Но тут слон схватил хоботом Задала и подбросил его в воздух. Тело, вращаясь, поднялось над вершинами самых высоких деревьев.

Задал упал лицом вниз на каменистую почву. Слон поставил ногу ему на спину, а хоботом оторвал голову и отшвырнул в сторону. Голова покатилась по склону, подпрыгивая, как мячик.

Хай бежал вверх по склону, к слону. Зверь ударил изуродованное тело бивнем, пронзив грудь Задала. Он так увлеченно терзал труп врага, что Хай незаметно зашел ему в тыл.

Он увидел рану на ноге слона, там, где промахнулся Задал. Топор свистнул в воздухе. На этот раз ошибки не было.

– Я даю тебе новое звание. – Ланнон высоко поднял свою чашу, и знать, сидевшая за столом, замолкла в ожидании. – Я воздаю воинские почести человеку, летевшему на крыльях бури.

Под кожаным навесом палатки Ланнона, освещенной факелами, Хай скромно опустил глаза, заливаясь легким румянцем.

– Хай Бен-Амон, Топорник богов! – выкрикнул царь титул, и вельможи подхватили, приветствуя Хая поднятыми сжатыми кулаками. – Пей, Хай! Пей, моя Птица Солнца! – Ланнон передал Хаю собственную чашу. Хай отхлебнул вина, улыбаясь окружающим. Сегодня он не будет искать в чаше с вином дно. Он не хотел затуманивать хмелем чувство радости. Боги ответили ему, и он сидел, тихо улыбаясь посреди шумной пирушки, почти не слыша смеха и разговоров, вслушиваясь в голос, который внутри него пел: «Танит! Танит!»

Когда он встал, чтобы уйти, Ланнон рассердился и схватил его за край одежды.

– Ты не уйдешь своими ногами, Топорник. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя унесли в постель. Давай, я тебя вызываю: кто осушит больше чаш вина.

Хай со смехом отклонил вызов.

– Один вызов в день, мой господин, прошу тебя.

Снаружи было тихо, на небе ярко горели звезды. Дневной зной спал, прохладный ночной ветерок напоминал прикосновение прядей Танит к его щеке.

– Астарта! – жрец смотрел, как богиня поднялась над долиной, ее золотое лицо осветило все мягким светом. – Мать земли, благодарю тебя, – прошептал Хай и почувствовал на глазах слезы счастья. Он пошел по лагерю к своей палатке, храня тепло своей любви. – Танит, – шептал он, – Танит.