Птица солнца

Для банту бушменки – предмет особой похоти. Не знаю, почему, может, из-за золотистой кожи или крошечных кукольных тел. Женщин Ксаи изнасиловали – всех, даже маленьких девочек. Потом изрубили штыками и оставили лежать в жалобно-уязвимой позе любви. Гала и двух других мужчин застрелили. Залпы автоматного огня разорвали их тела, и сквозь изуродованную плоть торчали обломки костей. Кровь засохла темными полосами и лужицами. Повсюду вились мухи, большие зеленые, металлически-блестящие; они жужжали, как пчелы, и садились мне на губы и глаза. Я гневно отгонял их. Птицы уже пировали на телах, и это было ужасное зрелище.

– Боже, – сказал Лорен, – о боже. Почему? Почему они это сделали?

– Это их почерк, – ответил Макдональд. – Фрелимо, мау-мау – со своими они расправляются особенно жестоко.

– Но почему? – повторил Лорен.

– Это легче, чем нападать на белых ранчеров или полицейских.

Двое полицейских принесли из машины брезент и начали заворачивать тела. Я прошел к нашей машине и прислонился к дверце. Неожиданно меня затошнило, во рту стало нестерпимо горько, меня вырвало.

Потом я вытер рот рукавом и увидел, что Ксаи смотрит на меня. Теперь это был человек, у которого не осталось ничего, кроме жизни. В его темных глазах стояла такая боль, такое горе искривило губы, что я почувствовал: мое сердце разбито.

– Давай посмотрим, кто это сделал, Птица Солнца, – прошептал он и повел меня по короткой траве в обход лагеря. Быстро, как охотничья собака.

На песчаной почве повсюду валялись яркие медные гильзы. Их были сотни – плохо изготовленных, покрытых китайскими иероглифами. Стреляли с детским удовольствием, поливали лагерь потоками пуль. Видны были характерные отпечатки обуви. Сотни отпечатков, земля от них почернела, трава примялась.

– Они пришли ночью, – негромко объяснял Ксаи. – Смотри! Тут они ждали. – Он указал на вытоптанные участки в кустах. – Их было много. – И он три раза показал обе руки с растопыренными пальцами. (Тридцать человек. Большой отряд.) – Напали на рассвете. Вчера на рассвете. – Тридцать два часа назад. Я понял, что теперь бандиты за много миль отсюда. Когда мы вернулись в лагерь, девять тел были завернуты в брезент и аккуратно уложены в ряд, как конверты, готовые к отправке. Четверо полицейских копали мелкую общую могилу.

Ксаи сел возле тел. Теперь он молчал, и это молчание было более гнетущим, чем жалобный вой. Один раз он наклонился и робко коснулся зеленого брезента. Сколько раз такие маленькие люди сидели на солнце и оплакивали людей своего племени? В такие минуты я ненавижу дикую свирепость нашей земли. Не в силах видеть горе Ксаи, я отвернулся и пошел туда, где негромко разговаривали Лорен и Макдональд.

– Большой отряд, Бен, – сказал Лорен, когда я подошел.

– Ксаи говорит, тридцать человек, – ответил я, и он кивнул.

– Весьма вероятно. Инспектор считает, что нам нужно вернуться, и я с ним согласен.

Макдональд объяснил:

– Нам не стоит с ними встречаться, они по численности намного превосходят нас, доктор. Эти свиньи хорошо обучены и вооружены современным оружием. Не то что несколько лет назад, когда сюда посылали полуобученный сброд. Теперь они по-настоящему опасны, а мы не готовы к обороне. Я думаю, нам следует как можно скорее уйти отсюда и вызвать вертолет. Как только их обнаружат, угостят напалмом.

– Да, – согласился я. Перед лицом этого ужаса древняя шахта больше не казалась важной. Я посмотрел туда, где полицейские поднимали с травы маленькие свертки. Ксаи тоже смотрел на них. Когда могилу забросали землей, я подошел к Ксаи и положил руку ему на плечо.

– Пойдем, маленький брат, – сказал я и повел его к «лендроверу». Колонна в том же порядке тронулась обратно, на юг.

Путешествие превратилось в кошмар взвинченных нервов. Из-за пересеченной местности водителям приходилось газовать, и рев моторов издалека возвещал о нашем приближении. Все окрестности представляли собой идеальное место для засады – с обеих сторон к дороге подступали густые заросли. Наш след был ясно виден, и на обратном пути нам приходилось двигаться по нему. О нашем приближении узнают и будут ждать нас. Возможно, у них были мины, поэтому мы с беспокойством высматривали впереди изрытую землю. Лорен вел машину в мрачном молчании, беспрерывно перекатывая во рту незажженную сигару.

Полицейский рядом с ним держал у плеча ручной пулемет, время от времени поворачивая ствол. Все непрерывно вертели головами, глядя по сторонам, всматриваясь, вглядываясь.

– Ты заметил, Бен: ни следа дичи, – вдруг обронил Лорен. И верно. С того времени, как мы оставили лагерь бушменов, мы не видели ни одного проявления дикой жизни, которые прежде так оживляли наше путешествие, даже ни одного стада изящных коричневых импала.

– Мне это не нравится, Ло.

– Вступаю в тот же клуб, – улыбнулся Лорен.

– За тридцать два часа эти выродки могли уйти на много миль. И могут быть где угодно. – Я беспокойно ерзал, держа ружье на коленях. Макдональд настоял, чтобы мы взяли у пулеметчиков запасное оружие. Теперь я был этому рад. Эта штука из дерева и стали отчасти успокаивала.

Неожиданно передний «лендровер» затормозил и остановился. Лорен тоже нажал на тормоза и схватил автомат. Мы сидели с нацеленным оружием, вглядываясь в окружающую растительность. Ожидая внезапных автоматных очередей. Медленно проходили секунды, собственный пульс оглушительно грохотал в ушах.

– Прошу прощения, – крикнул Макдональд из передней машины. – Ложная тревога!

Двигатели взревели, отвратительно громко в бескрайней тишине Африки, и мы двинулись дальше.

– Ради бога, перестань играть этой проклятой штукой, – выпалил Лорен с ненужной яростью. Я, не сознавая того, щелкал предохранителем ружья.

– Прости, – виновато пробормотал я. Напряжение заразительно, о чем говорил взрыв Лорена. Но почти сразу он оглянулся через плечо и виновато улыбнулся.

– Это ужасное убийство.

Казалось, много часов спустя мы пересекли невысокий хребет и двинулись по петляющей дороге вниз, к луже у сухого русла, где провели предыдущую ночь. Макдональд остановил колонну на дальнем берегу и подошел к нам.

– Мы дольем здесь топливные баки, мистер Стервесант. Я займусь этим. Может, сводите группу вниз, наполните канистры водой?

Лорен спустился по берегу с двумя полицейскими, таща пятигаллонные канистры, а я смотрел, как Макдональд переливает бензин. Пары бензина поднимались, как мираж в жару, от запаха защипало в горле. Один из полицейских пролил бензин, и Макдональд резко выговорил ему.