Птица солнца

Дальше шла двойная линия сетей, тяжелых, плетеных, на шатких кольях, которые упадут, когда в сеть влетит бегущее животное. Оно запутается в сети, и тогда залегшие в укрытии гоплиты подбегут с копьями наготове, прикончат добычу и снова поставят сеть. Этого ждала тысяча копейщиков.

– Пора спускаться. – Ланнон допил вино и стряхнул крошки с плаща.

– Подождем еще немного, – предложил Хай. – Мне хочется посмотреть.

Стада на равнине забеспокоились. Беспокойство распространялось от тех животных, которые были ближе всего к линии загонщиков. Гну начали бесцельно бегать кругами, почти упираясь носами в землю, мелькали их длинные черные тела с летящими гривами. Зебры сбивались плотными гуртами по двести-триста животных и с любопытством смотрели на приближающихся загонщиков. Их близкие родственники квагги, приземистые и плотные, у них шкура темнее, чем у зебры – собирались меньшими стадами. С ними смешивались стада ярко-желтых и рыжих бубалов, пурпурные сассаби и топи и большие, похожие на быков антилопы канна, величественные, с мощными гривами. И все это огромное множество животных зашевелилось и пришло в движение, медленно отступая в сторону выхода, поднимая столбы пыли.

– Ах, – сказал Ланнон. – Какая добыча!

– Большей в истории охоты не было, – согласился Хай.

– Сколько, как ты думаешь? – спросил Ланнон.

– Не знаю… пятьдесят, сто тысяч… невозможно пересчитать.

Теперь нарастающая тревога передалась длинношеим жирафам; они покинули убежища среди акаций и присоединились к общему движению, их телята бежали за ними. Среди стад кое-где виднелись одиночные носороги, большие и неуклюжие, они фыркали и высоко поднимали массивные ноги.

Как течение, не позволяющее всей массе рассредоточиться, бежали большие стада дымчато-коричневых прыгучих антилоп. Эти газели, двигаясь быстрее других, точно потоки в наводнение, запрудили долину, и пыль поднялась выше, клубясь удушливыми облаками. Склоны заставляли животных сбиваться теснее, а когда бубалы и сассаби попытались спастись через холмы, на вершинах возникли цепи кричащих, потрясающих оружием людей. И антилопы устремились вниз со склонов, распространяя панику среди тесно сбившихся стад.

Животные устремились вперед, и топот копыт стал подобен реву бури, грохоту прибоя и ветра. Земля задрожала.

– Пошли! – крикнул Ланнон и побежал вниз по склону. Хай еще несколько мгновений смотрел на чудовищное скопление живых существ, с громовым топотом несущихся к выходу из долины, затем подхватил свой топор и ринулся вслед за Ланноном. Длинные черные пряди его волос развевались на бегу; жрец мчался легко, как коза, и быстро, как кролик, и на равнину они с Ланноном выбежали вместе. Хай первым добрался до центра сужения, где для них была выкопана яма и лежали наготове десятки копий.

Ланнон спрыгнул вслед за ним.

– Нам не обещали призов за этот забег, – рассмеялся он.

– Надо было назначить, – ответил Хай. Они кинулись к переднему краю ямы и выглянули. Зрелище было ужасающее. Вся долина от края до края заполнилась живыми существами, над ними поднималась стена пыли, сквозь которую зловеще просвечивало низкое солнце.

Головы и гривы мчавшихся впереди животных вздымались и опускались, как волны в шторм, над бегущей массой поднимались похожие на палки шеи жирафов и страусов. И все это летело на них, сотрясая землю, а они смотрели в изумлении и благоговейном страхе.

Ланнон искусно выбрал момент, дождавшись, пока первая волна дичи достигла специально обозначенного места. Едва этот миг наступил, он выкрикнул приказ своему трубачу. Прозвенела единственная нота – сигнал к нападению, она резко повторялась снова и снова.

С земли прямо перед надвигающейся живой стеной поднялась цепь лучников. Они успели выстрелить четыре раза, прежде чем живая волна пронеслась над ними. За двадцать секунд было выпущено четыре тысячи стрел, скосивших несколько рядов животных и, другие, бежавшие следом, спотыкаясь об упавших, падали, ломали ноги, кричали от боли.

Животные своим огромным весом прорвали первую линию стрелков, и тут же перед ними встала вторая и третья, внося опустошение в их ряды. Трупы и раненые животные образовали большие груды.

Лучники уничтожили дичь помельче, но большие толстокожие звери со стрелами, торчащими из боков, прорвались. Огромные серые носороги с бешеными глазами неслись к сетям, угрожающе раскачивая своими длинными рогами. Подгоняемые ужасом, скакали длинноногие жирафы. Плотной массой пробежало стадо буйволов, плечо к плечу, как в упряжке.

Попадая в сети, они падали, бились, кричали. В них впивались копья, и звери с воем катались по земле, тяжелая сеть душила их. Ланнон и его люди торопливо освобождали сети от мертвых животных и снова ставили, но напрасно. Дичи теперь было слишком много, и за безопасностью ям ждала смерть. Взбешенные раненые животные набрасывались на всякого, кто попадался им на пути.

Хай видел, как разъяренный носорог отшвырнул солдата. Тот несколько раз перевернулся в воздухе, упал на жесткую землю и мгновенно был растоптан, превращен в кровавое месиво бегущими стадами.

Ланнон из своей ямы с необыкновенной точностью и силой метал копья, целясь в мягкие бока или плечи пробегающей добычи. Вокруг ямы росла груда тел, а Ланнон в пылу охоты кричал и смеялся.

Хая тоже заразило это безумие. Он приплясывал, кричал, размахивал топором, оберегая спину и бока Ланнона, время от времени бросая копье в животное, которое могло упасть в яму им на головы.

Они с Ланноном насквозь промокли от пота и покрылись коркой засохшей пыли. Камень, вылетевший из-под ноги бегущего животного, до кости рассек Хаю лоб, Хай оторвал край одежды и быстро перевязал рану, не прерывая возбужденного танца.

Цепь лучников перед ними прорвала лавина бегущих животных. Истратив стрелы, лучники укрылись в ямах и позволили рядам животных пронестись над ними.

Хай увидел мчащееся на них стадо, схватил обезумевшего от крови царя и стащил его на дно ямы. Они лежали, закрыв головы руками, а края ямы над ними осыпались от ударов копыт. Земля засыпала их; они прикрыли лица одеждой и дышали с трудом.

Молодая зебра упала в яму прямо на них. Она в ужасе лягалась, ржала, и без разбора рвала все вокруг мощными желтыми зубами. Смертельная опасность.

Хай откатился от острых, как бритва, копыт. На мгновение застыл, прицеливаясь, и выбросил вверх правую руку. Острие топора с грифами вонзилось испуганному животному под челюсть и глубоко проникло в мозг. Зебра забилась над ними, мягкая, теплая, и ее туша защитила их от копыт, которые продолжали бушевать наверху.

Буря стихла, миновала и теперь гремела на расстоянии. В последовавшей тишине Хай повернулся к Ланнону.

– Ты не ранен?

Ланнон с трудом выполз из-под мертвой зебры. Они выбрались из ямы и с удивлением огляделись.