Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь)

— Феолике проявила себя, как одна из лучших представительниц альга Грайзерис. А кроме того, дала нам ценнейшую подсказку, где искать Вильгерна, ведь это к ней прилетело письмо Софи со словами «Земли Кровавого Солнца»!

— Да, вы правы, Дааль, — и альгахри посмотрел на меня, казалось, совсем другими глазами. — Хаар, что скажешь?

Каль-Хаарвен, с интересом выслушавший этот рассказ, обратил внимание на другой факт:

— Выходит, кошка на ваших руках, Дара… всё время это была Феолике? Вы знали, что она притворяется, и скрывали это от нас?

Помрачневшие было Сандрена и её супруг оживились, явно надеясь, что обвинять теперь начнут самого Дааля. Он смущённо усмехнулся:

— Знал. У меня был свой план… Но из-за нападения Ассту я не сумел его осуществить. Зато Феолике, пользуясь случаем, утащила кольцо. Я до последнего сомневался, что она решится на это.

— Вот теперь ясно, как она проникла во дворец, — проворчал себе под нос Хаарвен и провёл рукой по растрёпанным соломенно-жёлтым волосам. — В следующий раз, благородный Дааль, делитесь своими планами со мной!

— Поделился бы, и сейчас был бы уже мёртв, и не только я. Всё, что произошло, к лучшему, потому я и приберёг эту историю до сегодняшнего дня, — возразил Дааль и посмотрел на альгахри. — Вы простите мне мою скрытность, Ниарвен? Как друг.

Правитель белых драконов некоторое время раздумывал, прежде чем ответить:

— На первый раз прощаю. Ввиду ваших многочисленных заслуг перед всеми драконьими альгами. Но давайте выслушаем Сандрену из рода Тэрль — она очень хочет что-то сказать!

Красная и сердитая Сандрена, наконец, выпалила, комкая в руках платочек:

— Всё это хорошо. Спасение, героизм, кошки… Только скажите, при чём тут выдвинутые обвинения? Ведь Феолике сама призналась…

— Прошу прощения, что перебиваю вас, — ничуть не растерялся Дааль, — но своей историей я не опровергал пункты обвинения, а привлёк ваше внимание к моральному портрету Феолике. Она — не преступница. Не прирождённая злодейка. В ней не течёт дурная кровь, иначе она поступала бы совсем по-другому. А значит, мы возвращаемся к тому, с чего всё начиналось, и это не побег из замка Хеннет. Это — день, когда на Феолике надели опаловые браслеты.

— Вы хотите сказать… — медленно проговорила до сих пор молчавшая Имрала, и в её спокойных, как озёрная вода, глазах возник нескрываемый интерес.

— Я хочу сказать, — Дааль развернулся ко мне, замершей в трепете и ожидании, и коснулся ладонью моего лба, — что не просто помогу Феолике вспомнить этот день, но и увижу, как всё было на самом деле, вместе с ней. И покажу вам.

Глава 21

Дааль ввёл меня в кабинет главы квизари, попросил сесть за стол, а сам запер дверь ключом, который ему отдал Хаарвен. Волнуясь, я сжимала и разжимала пальцы, ёрзая на сиденье, похожем на тюфяк, обтянутый золотистым шёлком. И разглядывала стоявший передо мной буквенный артефакт — белую пластину с тремя разноцветными камушками. Рядом лежала стопка вовсе не пергаментов, а чего-то гораздо тоньше и белее, что называлось, как любезно пояснил мне Дааль, «бумага».

— Тэсианское изобретение. Но со всем этим вы познакомитесь позже, — он придвинул второе сиденье и устроился напротив меня. Вынув из левого рукава медальон с изображением серенькой паутины, Дааль положил его на стол. — Сейчас у нас другая задача. Но я смотрю, Феолике, вы напряжены. Расслабьтесь, пожалуйста, — он говорил мягким, обволакивающим голосом и смотрел на меня с сочувствием. — Иначе я не смогу надолго задержаться в вашей памяти. А нам ведь предстоит путешествие в тот день, когда вы, согласно общепринятой версии, чуть не превратили Синситу из рода Хеннет в муравья.

— И убила слугу, — тускло пробормотала я.

— Совершенно верно. Как я слышал, вы ничего из этого не помните?

Я безмолвно покачала головой.

— Очень удобно для Сандрены из рода Тэрль, — взгляд моего собеседника сделался немного отрешённым. — Вы знаете, она ведь ненавидит род Ари не просто так. Её отец погиб при загадочных обстоятельствах, и были все основания подозревать, что к этому причастны Ари, с которыми он конфликтовал по своим причинам. Но подозрения — это ещё не доказательства. Семья Ари всегда превосходно умела прятать концы в воду.

— И, не имея возможности отомстить им, Сандрена отыгрывалась на мне?

— Не исключено. Если вы ещё и кого-то по малолетству превратили… О, тогда она пришла в восторг оттого, что может сковать вашу магию, Феолике, и обращаться с вами, как с прислугой! — Говоря это, Дааль снял перчатки и положил на стол рядом с медальоном. — Но я уверен, что всё было совсем не так, как говорит Сандрена. Видите ли, я давно её знаю, — на его лице появилось знакомое выражение брезгливости, — и могу поклясться, что доверия не заслуживает ни она сама, ни её семейство… Ладно, не будем отвлекаться на разговоры, Феолике. Скажите, вы доверяете мне?

В его ясных, спокойных глазах я увидела своё отражение — измученная, лохматая, в платье, похожем на рваную серую тряпку.

— Конечно, вы же мой защитник! Просто… немного боюсь, в моей голове ещё никто не копался… ну, до вас…

При этих словах Дааль как-то странно посмотрел на меня:

— Уверены?

Я энергично закивала. Если б хоть раз Сандрена, её муж или дети залезли мне в голову, я бы это запомнила. Да и не было ни у кого из них такого сильного дара! Сандрена вечно жаловалась на свои посредственные способности!

— Поговорим об этом позже. Скажу только, что больно я вам не сделаю, — Дааль отеческим жестом погладил меня по плечу. — Правда, должен предупредить, что вы увидите меня… в непривычном облике.

— Это эксперимент, да? Вы используете какой-то новый метод? — Я глубоко вздохнула, заметив его воодушевление и нетерпение. Ответом мне была лучезарная улыбка:

— Да, но не бойтесь, Феолике. Я, как всегда, обречён на успех. Закройте глаза и думайте о чём-то хорошем, договорились?

С этими словами Дааль положил одну руку на раскрытый медальон, а другую поднял ладонью вверх. Его длинные гибкие пальцы засветились белым светом.

— Ладно, — зажмурив веки, я представила, как мы с Вильгерном гуляем где-нибудь поблизости от академии, в окружении летних роз и багряной сайлезии, а потом целуемся — долго, жарко, забыв обо всём дурном, что было… Вдруг чья-то ладонь прижалась к моему лбу, и я погрузилась в забвение.

А вынырнув из него, огляделась и потеряла дар речи.

Я стояла в обширной круглой комнате, где почти всё пространство вокруг меня занимали тонкие сияющие нити. Они были так переплетены друг с другом, что напоминали невероятную волшебную паутину. Неужели это и есть кладовая моей памяти?!