Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь)

— Отец поворчит и согласится, но мать… Упрямством я пошёл в неё, — невесело хмыкнул Вильгерн. — А она хотела, чтобы я женился на достойной Клэрис из рода Тэн, которая учится у нас в академии, и не раз на это намекала.

Я уложила волосы в узел на макушке, закрепила его жемчужными шпильками, отложила гребень в сторону. И посмотрела на своё отражение в зеркале, думая, что неприятности, похоже, закончились не все.

— Что нам теперь делать? Переменит ли твоя мать гнев на милость, или остаётся ждать очередного чуда?

— Возможно, кто-то сумеет её убедить, — задумчиво ответил Вильгерн.

Когда мы попрощались со всеми, вышли из дворца и уже собрались улететь, белые с золотом двери снова распахнулись. Спускаясь вниз по ступенькам, Дааль обратился к нам:

— Погодите-ка! Я тоже хочу навестить замок Хеннет. Стало любопытно, поменялось ли там что-нибудь за сотню лет. Разумеется, если вы, как новые его владельцы, не возражаете.

— Конечно, нет! — откликнулись мы с Вильгерном в один голос. И, превратившись в серебристо-белого дракона, Дааль полетел рядом со мной, а по дороге, словно угадав мои мысли, заговорил о Сигваре:

— Не беспокойтесь о ней. За партией-другой в тейрок я сумею убедить достойную Сигвару, что лучшей кандидатуры в невестки, чем вы, Феолике, ей не найти.

Я помнила, что тейрок — это интеллектуальная игра, которую любили в альге Найварис, и немного удивилась, что в неё играет серая драконесса.

— Не просто играет, — с долей восхищения заметил Дааль, — это самая сильная моя противница! Иногда она умудряется у меня выигрывать.

— Я слышал от матери, что не только иногда, — заметил Вильгерн, посмеиваясь.

— У всех бывают неудачные дни, — не смутился белый дракон. — Так или иначе, я возьму на себя эту задачу — поговорить с Сигварой, а если она начнёт упорствовать, позову на помощь Кэрхильд. Они дружили, ещё будучи студентками первого курса Эльдрейни, а любимой подруге так просто не откажешь. Всё устроим, как надо, — заключил Дааль, и, поймав взгляд его синих глаз, я признательно улыбнулась. Тревоги на душе заметно поубавилось.

В прихожей замка Хеннет нас встретили стражники и целая толпа слуг. Все они переговаривались друг с другом, шептались, охали и ахали. Кланяясь нашей драконьей троице, рассыпаясь в приветствиях, слуги не сразу признали во мне ту Феолике, которая ходила в холщовых платьях и выполняла грязную работу. Но вот из толпы выбралась Лина и со слезами бросилась к моим ногам.

— Фео! — замахал руками маленький Эгмун, но тут же поправился: — Госпожа Ари! Госпожа! Как мы рады вас видеть!

Смутившись, я живо подняла Лину, расцеловала и обняла её, а затем подозвала к себе Эгмуна. И перед всей толпой мы с Вильгерном торжественно объявили, что, как новые владельцы замка, даём слово поступать по совести и соблюдать права слуг.

— Значит, господин Хеннет, госпожа Тэрль и их дети больше не вернутся? — Лина вытерла лицо передником. — Ох, счастье-то какое! Как хорошо!

К ней присоединились Эгмун и его отец. Ликование распространилось на всю толпу, и посыпались предложения устроить пиршество в честь новых хозяев замка.

— Мы поговорим об этом позже, — ответил слугам Вильгерн и взял меня за руку, подбадривая взглядом, — а пока скажите, всё ли в порядке с Кроткой Библиотекой?

Потому что я сама, взволнованная, едва ли нашла бы в себе силы задать этот вопрос.

— Её закрыли, — ответил повар раньше остальных, — что с ней, мы не знаем. Но каждый вечер она плачет. Жутко, с завываниями… Вы успокойте её, госпожа Ари, — вздохнул он. — А то говорят, драконьи библиотеки, как живые, с ума сходят.

Велев слугам и стражникам пока разойтись и отдыхать, я поспешила вверх по лестнице. Вильгерн был рядом со мной, а вот Дааль, разглядывавший замок, отстал от нас. Но, когда в коридоре, отчаянно мяукая, метнулась пушистая тень, белый дракон успел перехватить её. И выпрямился с кошкой на руках.

Испуганная, она вся дрожала, явно понимая, что хозяева её бросили, и чуть не вцепилась в Дааля когтями. Но стоило ему посмотреть кошке в глаза и ласково погладить её по взъерошенной шёрстке, как бедняжка начала успокаиваться. И прильнула к дракону, словно прося защиты.

— Вот и вернулась к вам Дара, — несмотря на всю тревогу, обуревавшую меня, не удержалась от улыбки. — Чувствует в вас нового покровителя. Теперь будете ей рассказывать про философский камень, который столетиями безуспешно искали в мире без магии, и прочие интересные вещи.

— Что за философский камень? — спросил Вильгерн, как и я, с улыбкой смотревший на эту умилительную картину.

— В некоторых вариантах якобы дарующий бессмертие, — Дааль снова погладил кошку, и она стала урчать, то и дело выпуская и втягивая обратно коготки. — Конечно, в такое я не верю — даже наши предки не были бессмертны. Но согласитесь, что пятьсот лет драконьей жизни — это мало для того, чтобы осуществить все свои идеи, задумки, планы… Не говоря уж о том, что драконы, которые провели ритуал единения с людьми, проживут, как и их возлюбленные, ещё меньше, всего лишь двести пятьдесят лет. Поэтому я думал о том, что, может быть, есть нечто похожее на философский камень в нашем мире… раз уж альгахри Ниарвен отверг мою предыдущую идею…

Под его рассуждения я подошла к двери Кроткой Библиотеки и облизала пересохшие губы. Рыданий не было слышно, однако эта тишина скорее пугала, чем обнадёживала.

Закрыть или открыть Библиотеку имели право лишь владельцы замка. Сумею ли я этим правом воспользоваться? И каково мне будет, если ответа не последует, и окажется, что она в самом деле сошла с ума? Я приложила ладонь к ручке двери. Не в силах больше ждать, чувствуя биение сердца где-то в горле, я произнесла громко и чётко:

— Как новая хозяйка замка, отныне принадлежащего роду Ари и роду Ирр, я открываю Кроткую Библиотеку!

Словно порывом ветра подхватило мои слова. Дверь со скрипом распахнулась, впуская меня и моих спутников, и среди всех разбитых полок, поваленных и разнесённых в щепки шкафов, книг и свитков, от которых остались лишь клочья белого и цветного пергамента, прозвучал грустный и нежный голос:

— Я знала, что ты вернёшься, Феолике. Добро пожаловать домой!

Глава 25

Вильгерн

Во снах Гиркантия, над которой стоял дым и клубился алый туман, возвращалась ко мне. Я летел с крыльями, как у демона, за спиной, обращая в прах целые деревни. Превращался в дракона и выдыхал такие огромные струи пламени, что от лесов и жалких лачуг горных дикарей Пельтенна не оставалось ничего. Только земля. Обожжённая земля.

Ти-Амата шептала мне на ухо заклинания и проводила длинными, острыми когтями по спине. Резкая боль заставляла вскочить, задыхаясь и ожидая увидеть рядом богиню. Но всякий раз вместо Скального Дворца передо мной вставала тихая, спокойная комната в нашем с Феолике собственном замке. И она просыпалась, жалась ко мне своим маленьким тонким телом, целовала и шептала:

— Я здесь. Я с тобой и люблю тебя, мой Вильгерн. Мой прекрасный принц.

Ласки, поцелуи, пение связующей нити и любовь, которой мы не могли насытиться — всё это растворяло кошмарные сны в реальности, заставляло шёпот проклятой Ти-Аматы умолкнуть. Помогали не думать о ней и заботы, которых у нас с Феолике хватало.