Птичка в академии, или Магистры тоже плачут

Молчание затягивалось, но его прервало уверенное заявление Ё-ё:

— Эйлин, нам такие тайны не нужны. Мы ничего не слышали и слышать не хотим! И вообще, считайте, что мы временно заболели глухотой. — Он посмотрел на меня с беспокойством. — Эйлин, ты меня слышишь?! Лучше заболеть глухотой сейчас, чем потом стать заикой!

А я смотрела на Ё-ё, но не видела его. Перед глазами почему-то стояло миловидное, даже кукольное личико женщины с большими фасеточными глазами. Казалось, она заглядывала мне душу, и ощущала я себя при этом очень маленькой и напуганной. Но пугала меня не эта женщина, а то, что только что случилось. Случилось… Что же тогда случилось…

В голове зазвенело, что-то то ли в голове, то ли в сердце натянулось, как струна, и завибрировало.

— Эйлин! Что с тобой?! — вырвали меня из этого состояния обеспокоенные голоса и легкое встряхивание за плечи.

Лицо с фасеточными глазами растаяло, я увидела перед собой взволнованное лицо Даниэля и ощутила, как Ё-ё крепко обнимает меня за шею. Слишком крепко.

— Все хорошо, — просипела и погладила ежика по мягким иголкам. — Ё-ё, ослабь хватку.

Друг спохватился и отпустил мою шею, но тут же ухватил локон моих волос и начал накручивать его на лапки. Что-то он перенервничал. Мне казалось, Ё-ё давно отучился от этой привычки. Вернее, я его усиленно от нее отучала. Иногда после таких его нервных вывертов пряди приходилось выстригать, потому что никакие заклинания не помогали распутать то, что он успевал наворотить. Но сейчас я не стала его упрекать и отбирать прядь. Может, самой попробовать так успокоиться? И что это вообще было?!

— Держи. — Даниэль сунул мне в руки стакан с водой. — Не думал, что ты такая впечатлительная.

— Я тоже, — пробормотала и одним махом осушила стакан. Полегчало.

— Что тебя так напугало? — глядя на меня со смесью беспокойства и настороженности, спросил Марсель.

Он уже не лежал расслабленно на кушетке, а сидел так, будто готов был в любой момент с больной ногой наперевес бежать меня спасать.

Я посмотрела на пустой стакан в своей руке.

— Не знаю. Это было словно видение… Не знаю. Бред какой-то. — Я потерла лоб.

— И что тебе привиделось?

Я нервно хохотнула:

— Лицо феи. И еще казалось, что я совсем маленькая.

— Маленькая? — Голос Марселя стал напряженным. — Эйлин, а что ты помнишь о том, как погибли твои родители?

— Что? — Я перевела растерянный взгляд на эль Лавалье. — При чем тут смерть моих родителей?

Он мне не ответил, но снова спросил:

— И все же?

Не знаю, почему я начала рассказывать. Наверное, подтолкнуло неподдельное беспокойство в голосе Марселя, а может, я почувствовала, что та фея и в самом деле привет из детства?

— Я не помню. Совсем ничего. Как отрезало, — прикрыла глаза и снова потерла лоб. — Лекари сказали, что это защитная реакция на шок. Меня тогда нашли рядом с пепелищем, которое осталось от нашего поместья, и передали дяде. Он рассказал, что было расследование и выяснилось, что родители экспериментировали с защитой дома. Они создавали какой-то умный артефакт. Но что-то пошло не так, и вместо того, чтобы защитить дом, артефакт его уничтожил. Вместе со всеми обитателями.

— Но ты осталась жива, — кивнул Марсель и задумался. Потом тряхнул головой и посмотрел на меня с сочувствием: — Эйлин, мне жаль, что так вышло с твоими родителями. На самом деле это очень странный случай. После знакомства с тобой я им интересовался, но узнал лишь то, что ты сейчас рассказала.

— Интересовался? Зачем? — так сильно удивилась я, что забыла о своих переживаниях.

— Дело в том, что сейчас в королевстве творятся весьма странные вещи. И случай твоих родителей, судя по тем данным, что я имею, можно считать одним из первых за последние пятнадцать лет. И хотя я и не могу этого утверждать со стопроцентной уверенностью… — он слегка поморщился и потер явно ноющую ногу, — но все очень похоже на то. Мне нужно попасть на место происшествия, тогда я смогу сказать что-то более уверенно. Кстати, ты сама давно там была?

— Я?.. Нет. Я… — растерялась и почему-то смутилась. — С того дня я там никогда не была. Оказалось, что после смерти родителей осталось много долгов. Дядя предположил, что они рассчитывали расплатиться с кредиторами после продажи своего изобретения. Но вышло как вышло. Дяде пришлось продать поместье, а оставшиеся деньги он вложил в какие-то акции. Он хранил их в банковском сейфе. Но после моего совершеннолетия мы не успели переоформить все на меня. И теперь я не знаю, как доказать в суде, что это мои средства.

— Родственники оспаривают завещание? — с пониманием спросил Марсель.

— Да, и, похоже, я останусь ни с чем, — грустно пожала я плечами. — Так что от поместья родителей у меня не осталось ни самого поместья, ни даже... — Я вздохнула. Окунаться опять в это все было неприятно. — Ничего, в общем.

— Если дядя планировал переписать акции на тебя, то должен был оставить в завещании об этом упоминание, — заметил внимательно слушавший нас Даниэль.

— Да, я сама удивилась, когда поверенный ничего такого не озвучил. Хотя дядя говорил, что открыл для меня отдельный счет, на который падают проценты с этих акций. Я должна была вступить во владение им после совершеннолетия, но не успела обратиться в банк, а потом этот счет заморозили до окончания судебных разбирательств.

Мы замолчали, думая каждый о своем. Так мне казалось. Но тут Даниэль, глядя на Марселя, произнес:

— Мне кажется, что это дело дурно пахнет.

Эль Лавалье усмехнулся.

— Тебе не кажется. — Он посмотрел на меня и тепло улыбнулся. — Эйлин, поверь, мы со всем разберемся, и ты получишь причитающуюся тебе часть наследства. Дай только время.

Я несмело улыбнулась. Неужели мне помогут? Я уже прочувствовала, что значит стучаться лбом в закрытые двери и натыкаться на полное равнодушие, и вот…

— Спасибо. — На глаза навернулись слезы.