Птицы
Шрифт:
И тем не менее мальчик помчался через пустырь, ноги его увязали в снегу, но он не мог останавливаться. Горло резало, как будто кто-то внутри вспарывал его острыми ножами.
Он знал, что Кэрри снова гонится за ним. Чувствовал это…
Вдали вдруг показались фонарики, свисающие с длинной проволоки. Финч увидел горящие окна небольшого сооружения с надстройкой, перископными трубами и нервно вертящимися чашечками анемометра.
Мальчик бросился к «Фонарю констебля» и, добежав, забарабанил в дверь.
— Мистер Доддж! — закричал он. — Мистер Перкинс!
Финч
— Откройте! Откройте! Прошу вас!
Дверь распахнулась. На пороге появился, застегивая под подбородком ремешок шлема, мистер Перкинс. Выглядел он недоуменно.
— Финч! — воскликнул он. — Ты явно не спешил! Миссис Поуп должна была тебе передать, что я тебя ищу.
— Сэр! — закричал мальчик. — Впустите! Впустите меня! Убийца! Здесь убийца! Он гонится за мной!
Ошарашенный констебль глядел на Финча, как на сумасшедшего. А тот даже не предполагал, что именно так сейчас и выглядит: с расширенными от ужаса глазами, с ссадиной на голове, растрепанный, весь в снегу, багровый, едва не задыхающийся. Кричит и озирается по сторонам.
— Скорее, сэр! Прошу вас!
Мистер Перкинс отошел в сторону и пропустил мальчика в «Фонарь констебля».
— Ты уверен, что там кто-то есть? — спросил он, вглядываясь в темноту за порогом.
— Сэр! — воскликнул Финч. — Закройте дверь! Скорее! Закройте ее!
Мистер Перкинс хмуро покачал головой, но дверь закрыл и для верности задвинул засов. После чего поспешно пошагал к лесенке, на вершине которой располагался его пост.
— А где мистер Доддж? — спросил Финч, оглядывая «Фонарь констебля». Старшего служителя закона на месте не было.
— В пабе «Честный малый», — сказал сверху констебль Перкинс, усаживаясь на стул и берясь за ручки перископа. Он прильнул к окулярам, повернул трубу.
— На дне рождения у констебля Громля?
Мистер Перкинс выглянул из-за своего устройства наблюдения и удивленно уставился на мальчика.
Финч поспешно объяснил:
— Я был в участке, но там не захотели мне помогать.
Констебль еще раз прильнул к перископу, но почти сразу же отвернул его в сторону и поднялся на ноги.
— Ничего не видно! Один снег! — досадливо сказал он и спустился вниз. — Так кто, ты говоришь, за тобой гонится?
— Убийца! У него револьвер!
— Сейчас проверим, что это за убийца, — решительно сказал мистер Перкинс, снял с вешалки служебную шинель, надел ее и, взяв фонарь, двинулся к двери. Перед тем, как покинуть «Фонарь констебля», он отцепил от пояса полицейскую дубинку.
— Нет, сэр! Не ходите! Не ходите, прошу вас!
Но констебль не стал его слушать.
— Запри за мной, — сказал он, открыл дверь и вышел под снег.
Финч задвинул засов и замер на пороге. Он остался в «Фонаре констебля» один, преисполненный страха и беспокойства…
…За окном выл ветер.
Финч сидел в кресле констебля Перкинса и глядел в перископ, уже почти сросшись с его окуляром. Как и сказал полицейский, снаружи ничего,
кроме падающего снега, видно не было.— Ну… — бормотал Финч и крутил трубу, поворачивая ее за ручки. — Где же вы? Где же вы? Зачем вы туда пошли?
Мальчик очень переживал за констебля. Мистер Перкинс оказался хорошим — он поверил ему и захотел помочь, но при этом повел себя очень глупо — Финч же сказал ему, что у убийцы револьвер! А он не взял с собой ничего, кроме дубинки и фонаря. И вот, если верить часам над столом мистера Додджа, его нет уже около двадцати минут. Вдруг констебль уже мертв, и его тело заметает снег где-то на пустыре…
Глядя в перископ, Финч понял, что гирлянда фонарей на проволоке не случайно там висит — это были ориентиры, видимые в темноте. На некотором отдалении справа проглядывало дрожащее рыжее пятно — в станционном домике мистера Перри горел свет. А если повернуть трубу кругом, то в поле зрения попадал фонарь над входом в дом № 17. Но не эти фонари искал мальчик — где же фонарь мистера Перкинса?
Финч все всматривался в перископ, крутил туда-обратно трубу, и вдруг в какой-то момент увидел что-то у путей. Что-то стремительно промелькнуло. Какая-то большая тень. Она будто с чем-то столкнулась, подернулась, покачнулась и исчезла.
«Что это было?!»
У Финча кровь застыла в жилах. Он сжал ручки перископа до хруста в костяшках и с силой вдавил лицо в окуляр, в попытке отыскать тень на пустыре, но так ничего, кроме вездесущего снега, не увидел.
«Мне же не могло примерещиться! Там точно что-то было и…»
И тут Финч различил фигуру. Темный силуэт стоял возле путей. Покачнувшись, он небыстро двинулся к «Фонарю констебля».
Мальчик изо всех сил пытался разобрать, кто же это. Идущий к полицейскому посту человек не походил на мистера Перкинса — длинный, худой, он будто был выше и двигался крадущейся походкой. К тому же у констебля ведь был фонарь!
«Это он?! — пронеслось в голове. — Убийца Кэрри избавился от мистера Перкинса и теперь идет за мной?!»
Фигура все приближалась, но снег укутывал ее, словно плащом, да и свет фонарей на проволоке до нее не доставал — ни лица, ни костюма было не разобрать.
Человек на пустыре подошел к «Фонарю констебля» слишком близко и исчез из поля обзора перископа. Это было еще страшнее — не видеть его, не знать, где он…
Ожидание… мучительное тревожное ожидание овладело Финчем.
В дверь стукнули, и мальчик от неожиданности даже подпрыгнул на стуле.
— Финч! — раздалось с улицы. — Открывай! Это я!
Голос, вроде бы, принадлежал констеблю Перкинсу, но Финчу почему-то почудилось, что с ним что-то не так. Мальчик осторожно спустился по лесенке и на цыпочках подошел к двери.
— Это вы, сэр? — неуверенно спросил он.
— Ну да! — прозвучал с улицы обычный, ничем не примечательный голос мистера Перкинса. — Открывай!
Финч вздохнул с облегчением и, отодвинув засов, толкнул дверь. Констебль вошел внутрь. Его шлем и тяжелая темно-синяя шинель были все в снегу, а лицо раскраснелось от холода. В руке он держал погасший фонарь.