Публичное разоблачение

– Я этажом ниже в кабине…

– Верити будет приятно это слышать, – одобрила Дорис. – Вы времени зря не теряете, Салли. Верити заинтересована в этой статье о Кохран.

– Да, – подтвердила я.

– Не кладите, пожалуйста, трубку.

И вскоре я услышала голос Верити.

– Салли, браво! Подумать только, вчера я стала нервничать, решив, что вы не приступите к работе раньше следую. щей недели. Я была уверена, что нашла хорошего автора.

Я не знала, что ответить, поэтому сказала:

– Спасибо.

– Послушайте, я аннулирую свою встречу за ленчем. Вы будете моей гостьей. Согласны? Через двадцать пять минуту зайду за вами.

Не успела я опомниться, как уже шла рядом с Верити по Парк-авеню. Она шла быстрым шагом, болтая без умолку о ком-то: он вытворял что-то смехотворное в клубе «Гроучо» в Лондоне. Мы вошли в здание через боковой вход, и вскоре я поняла, что мы в знаменитом ресторане «Времена года».

– Я предпочитаю гриль-бар, – сказала Верити, в то время как к нам уже спешил мужчина приятной наружности. – Джулиан, какой потрясающий прием был вчера! – сказала она, обмениваясь с мужчиной поцелуями. – Джулиан, ты знаком с Салли Харрингтон? – спросила она, словно метрдотель обязан был знать всех репортеров «Геральд американ» из Каслфорда, Коннектикут.

– Полагаю, не имел удовольствия. – Он протянул мне руку. – Здравствуйте.

Он повел нас через зал, который, по моему разумению, вовсе не похож на гриль-бар. Мы поднялись на балкон и подошли к столику, который, вероятно, был постоянным местом Верити.

Джулиан выдвинул стул сначала для меня, затем для Верити. Я заметила, что стол накрыт для троих, и огляделась.

– Женщина за столиком под нами, – тихо сказала Верити, – Бетти Прашкер. Она издает все – начиная от Стивена Кинга и кончая Доминик Данн. Она легенда в книгоиздательском бизнесе. А за следующим столиком сидит Майкл Андерсон из «Тайме». Не знаю, кто та приветливая дама рядом с ним. Мне нравится, как она одета. Похожа на француженку. Ну а рядом, конечно, наш знаменитый мэр Эд Кох. А там, в углу, вы наверняка узнали Джейн Поли. – Внезапно ее глаза радостно вспыхнули, и она помахала рукой молодому мужчине, который только что вошел и обратился к Джулиану. – Вот он!

Мужчина прошел через первый этаж и поднялся по лестнице на балкон. Пока он подходил к нашему столику, я успела разглядеть, что на вид ему лет тридцать или около того; хотя и не эталон красоты, но ухожен и складен; в общем, отлично смотрится.

– Верити, – сказал он, излучая радость и протягивая руку, – рад, что ты позвонила.

Она не встала, но обеими руками схватила его руку.

– Я тоже рада, что ты принял мое предложение. – Она повернулась ко мне. – Салли, позвольте представить вам самого обаятельного на свете Спенсера Хоза. Спенсер, это Салли, о которой я тебе рассказывала.

– Рад познакомиться, Салли, – сказал он, протягивая руку.

– Спенсер – ответственный редактор в «Беннет, Фицаллен и К ^о», – пояснила Верити, пока он усаживался напротив меня.

Весьма странный ленч. В жизни не догадаться, почему меня пригласили. Верити и Спенсер болтали о книгах и издательской индустрии. Лишь несколько имен мне были знакомы, и, откровенно говоря, через какое-то время я стала скучать, захотелось поскорее уйти и вернуться к работе.

Еда, однако, аппетитная: на закуску копченая форель и медальоны из телятины на горячее. Когда приступили к кофе, внезапно все внимание издателей сосредоточилось на мне.

– Иду сегодня вечером на премьеру в театр Джо Паппа, – сообщил Спенсер. – Не могли бы вы составить мне компанию?

Полагаю, он с удивлением воспринял мое замешательство и тотчас добавил;

– Начало в восемь. Мы могли бы перед этим где-то перекусить.

– Вы должны вернуться в Коннектикут? – спросила Верити, и внезапно я поняла, что останусь в Манхэттене, так как эти двое сочли бы меня невежей, ответь я положительно.

– О нет, – сказала я. – Я остаюсь. (Словно я персонаж Джейн Остин или кого-то в этом духе.)

– Тогда чудесно! – воскликнула Верити, просияв.

– Я должна просмотреть свои записи к завтрашнему дню, – сказала я. – Завтра состоится мое первое интервью с Касси.

– Тогда идите в театр, – решительно заявила Верити; – Это даст вам тему, от которой можно оттолкнуться.

Мы встретились со Спенсером глазами; он был уверен, вопреки всему, что я скажу «да», хотя не могу понять почему. С ним любая женщина пойдет куда угодно. Я заметила, что он без обручального кольца. Но это ничего не значит, разве я не права? Да и весь этот ленч… Я терялась в догадках, почему я здесь.

– Я не захватила с собой подходящий наряд, – сказала я.

– Тот, что на вас, вполне подходит, – заверила меня Верити. – Это всего-навсего Папп.

– На мой взгляд, вы великолепны, – сказал Спенсер. – Так что ответите?

– Хорошо, – согласилась я. – Спасибо.

Спенсер и Верити обсудили, где мы можем встретиться, чтобы «перекусить» в половине седьмого, и Спенсер записал мне адрес. Он также написал номер телефона в его офисе и поинтересовался, где я остановилась. Я ответила.

К тому времени, когда мы собирались уходить из «Времен года», я пришла к выводу, что, если хочу работать в Нью-Йорке, мне надо держаться подальше от офиса. Я начала понимать, что большая часть работы Верити проходит в разъездах по городу, и догадалась, что через Спенсера она контактирует с «Беннет, Фицаллен и K°». Это одно из старейших издательств Америки; оно также было одним из крупнейших независимых издательских домов в стране, пока его не продали международному концерну и не подвергли реструктуризации в восьмидесятых годах. Несколько лет назад этот издательский дом снова был продан какому-то немецкому издателю.

«Беннет, Фицаллен и K°», однако, до сих пор вызывает благоговейный трепет у американцев, и, таким образом, Спенсер, будучи ответственным редактором в нем, весьма респектабелен на престижной работе. За время ленча я поняла, что Спенсер осведомлен, кого публикует издательство, кто запрещен, кто имеет запятнанную репутацию, почему отказали в публикации тому или иному автору.

Я решила, что Верити просила его пригласить меня в театр. Вопрос только – почему?

Вернувшись в гостиницу, позвонила в Каслфорд, чтобы выслушать сообщения.

«Прости, что беспокою, Салли, – говорила мать, – но ответь мне ради Бога, что ты сказала Гизеле О'Харн?»

– Ничего, мама, – ответила я, изображая из себя примерную дочь, которая немедленно отреагировала на звонок матери. – Она спросила, встречаешься ли ты с кем-нибудь, и я ответила «да», тогда она поинтересовалась фамилией Мака, и я назвала.

– Когда ты ее повстречала?

– Накануне отъезда.

– Надо отдать ей должное, сработала она весьма быстро, – проворчала мать. – Стоило мне появиться в бакалейной лавке, как сразу узнала, что захомутала ученого, который работает над ядерной бомбой.