Пугачёвочка. Концерт в четырёх частях

Еще Брусиловский собирал антиквариат, был одним из самых крупных коллекционеров художественного стекла знаменитого французского мастера Эмиля Галле, статуэтки и вазочки которого стоили в СССР копейки, во Франции тысячи франков.

Покупка какой-нибудь антикварной вещички становилась поводом для очередного приема. Гостей приходило много. Толя нанимал для обслуживания официанток-лимитчиц — они были дешевле. Перед приемом их инструктировал: если гость хлопнет в ладоши, нужно подбежать и предложить ему рюмку русской водки. Послы африканских стран радовались от души, когда дебелые русские девки по хлопку таскали им на подносах «Столичную».

Однажды зашел я к Брусиловскому по делу, а тут ему звонит какой-то иностранец. Положив трубку, Толя мне говорит: «Сейчас придет мой друг, Джон Смит, секретарь посольства Канады с молодой женой. Познакомить с ней хочет, и все такое».

Вскоре появляется канадец с супругой. Ведем мы с ним светскую беседу, и вдруг хлопок. Это миссис Смит ударила в ладоши и посмотрела на Брусиловского с немым вопросом. Я вглядываюсь в ее, до боли знакомое лицо, и вспоминаю, что это одна из официанток, обслуживавших Толины приемы. А она капризно говорит супругу: «Джон, по-моему, нас тут не уважают».

Но из этого пафосного заявления не совсем ясно: кто из нас должен бежать для нее за водкой? Мистер Смит здесь гость, я тоже. Остается только Брусиловский. Он, кривя лицо, встает и спрашивает: «Ну что, парни, выпьем?» Но я за рулем, а у Смита язва. Получается, что Толя должен обслуживать эту лимитчицу!

Так и пробегал потом весь вечер. Деваха отыгралась на нем за все свои унижения.

Глава семнадцатая Брежнев. 200 по встречной

А теперь самое время вспомнить, на каком историческом фоне разворачивались описываемые события.

Свидетельства времени особенно хороши, если они пропитаны ароматом эпохи. И я, к примеру, гораздо лучше представляю себе эпоху Возрождения по воспоминаниям ювелира и скульптора Бенвенуто Челлини, чем по учебникам истории. Чем воспоминания субъективнее, тем для меня интереснее.

Сюжет, положенный в основу нашей правдивой повести, закручивался в определенный исторический период. И жизнь во времена развитого социализма подчинялась определенным правилам. Даже жизнь богемы, какой бы причудливой она сейчас не казалась. Подзаголовок к моим наблюдениям вообще мог бы звучать так: «Жизнь богемы в эпоху развитого социализма». Герои этой книги были далеко не последними людьми в тогдашнем царстве-государстве. Иногда им выпадала возможность пользоваться кое-какими привилегиями, не доступными большинству граждан.

Однажды Аллу пригласили выступить на автомобильном заводе имени Лихачева. Это был так называемый «шефак» — бесплатное выступление на предприятии. Денег за такие концерты не платили, но приглашающая сторона старалась чемто привлечь исполнителей. Вот и в тот раз представители завода сказали:

— Алла Борисовна, мы пришлем за вами правительственный «ЗИЛ»! Куда скажете.

— Ну, если «ЗИЛ», тогда ладно, — сдалась она. — Только прямо к подъезду.

На всю страну «ЗИЛов» было штук двадцать. На этих легендарных «членовозах», ездили только самые высшие руководители страны.

Договорились, что машину подадут к дому Аллиных родителей на Рязанском проспекте. И вот в типовой советский двор, окруженный пятиэтажками, въехала не машина — корабль. И застряла напротив детской песочницы, потому что шофер не смог развернуться. Жильцы высыпали из домов посмотреть на это чудо. Мы с трудом выбрались из двора.

Никаких особых наворотов в салоне не оказалось. Только телефон в подлокотнике. Шофер сказал Алле: «Если надо, можете позвонить». Она тут же схватила трубку и набрала номер родителей. Подозвала дочку и похвасталась: «Кристинка, представляешь, я сейчас с тобой из машины разговариваю!» Тогда это было что то невероятное.

Встречали руководители завода и профкомовские деятели. Отвели в цех, показали конвейер. Он впечатлял. Концерт проходил в актовом зале, украшенном огромным плакатом: «Решения XXV съезда КПСС выполним!»

Алла поднялась на сцену, остановилась у стойки с микрофоном. И когда затихли приветственные аплодисменты, произнесла фразу: «Как сказал один известный писатель: есть хлеб — будет и песня». По залу пронеслись взрыв смеха и стон восторга. Только-что вышла книга мемуаров Брежнева «Целина», начинавшаяся как раз этими словами. Пугачева вроде бы не обидела генсека, но без перечисления титулов и наград запросто назвала его «известным писателем». И сразу стала своей для собравшихся в зале людей.

Запущенный в народ анекдот про «мелкого политического деятеля эпохи Аллы Пугачевой» уже приобрел популярность. Это усилило комический эффект упоминания руководителя партии и государства из уст певицы.

А незадолго до этого мы как раз видели Брежнева. Ехали по МКАДу от Кутузовского проспекта по направлению к Ленинградке и заметили, что на противоположной стороне Кольцевой дороги вдруг прекратилось движение. Гаишники все перекрыли. Да и на нашей стороне машин стало совсем немного. Я прибавил скорость. Мчался где-то под сто тридцать километров в самом левом ряду, ближнем к разделительной полосе. Над дорогой пролетели два вертолета. «Понятно, — подумал я, — ждут кортеж. Перекрытие дорог для начальства — давняя забава на Руси».

Но это был не просто правительственный проезд, а нечто особенное. Слева, по встречной полосе, мою машину нагнал огромный американский «кадиллак». За его рулем сидел сам «дорогой Леонид Ильич». Он гордо поглядывал по сторонам и с явным удовольствием управлял своим крейсером. Я утопил педаль газа в самый пол, но силы были неравны. Брежнев бросил снисходительный взгляд на мой зеленый «жигуленок», и рванул вперед с недостижимой для продукции отечественного автопрома скоростью. «Кадиллак» умчался вдаль и вскоре превратился в маленькую точку…

Да. Жили мы тогда в самой большой и самой сильной на нашей планете империи, о чем многие молодые читатели не имеют ни малейшего представления. От мановения мизинца кремлевских вождей зависели судьбы мира. А за наружной стороной Кремлевской стены существовало остальное население. Оно развлекалось тем, что сочиняло про своих правителей, такие, к примеру, анекдоты. «Вопрос: Что отделяет коммунизм от развитого социализма? Ответ: Кремлевская стена. Вопрос: Что отделяет развитой социализм от просто социализма? Ответ: Московская кольцевая автомобильная дорога».

Но хорошо жить хотелось всем. И люди научились выживать в суровых условиях и даже использовать неприветливую советскую власть в собственных целях.

Глава восемнадцатая Менты, блатные, цеховики и могильщики

Я хочу посвятить пару глав тому, как тогда была устроена жизнь. А читатель сравнит и решит для себя — много ли с тех пор изменилось.

Однажды, готовясь к гастролям в Харькове, Алла собрала в сумку концертное платье, туфли, парики, косметику и отдала мне, чтобы подвез багаж к поезду, а сама поехала прощаться с Кристиной. Я легкомысленно бросил сумку на заднее сиденье машины и направился в Дом кино, где в тот вечер состоялась премьера фильма Никиты Михалкова «Пять вечеров». Выйдя после просмотра на улицу, обнаружил, что боковое стекло машины разбито, а сумка исчезла. Это грозило катастрофой, ведь там было все, что нужно для сцены. А главное — единственное концертное платье, пошитое Мариной Левиковой для моего фильма «Диск». Алла теперь в нем гастролировала.