Пуговицы

— Я тебе не верю.

— Почему?

— Мы ведь только что решили, что без веры нет предательства.

Лиза снова сникла.

— Я поняла. В таком случае, дай знать, если передумаешь.

После её ухода, я отправилась на кухню, отыскала в холодильнике банку шпрот с Надиных поминок и тут же, стоя возле окна и задумчиво глядя сквозь сумерки на стройку, съела её всю в один присест. Дождь громко стучал по подоконнику.

Запах шпрот у меня на всю жизнь остался ассоциироваться с Ягой.

Был её день рождения, и мы заканчивали последние приготовления к приёму гостей. Яга шпыняла меня с самого утра, но я мужественно терпела.

— Какого чёрта новую упаковку салфеток открыла? В серванте ещё старая осталась.

— Я не видела.

— У тебя глаза на заднице? Никогда ничего не видишь! Ну, хоть тарелки посчитать сумела. Удивительно. Зато вилок шесть. Почему шесть?

— Случайно.

— Вот сама и будешь руками есть. Где соль? А хлеб? Я же всё порезала, нужно только принести. Так трудно принести? Я тебя очень сложные вещи прошу? Тяжело принести хлеб на стол?

— Я не успела.

— Господи! Не успела она. Почему я всё успеваю? С шести утра ещё не присела. Стол приготовила, всю квартиру убрала… И это в свой же день рождения! Чтоб он провалился. Никакой от тебя помощи и толку. Что ж за горе-ребёнок нам достался? У всех девочки, как девочки, помощницы, а у нас сплошное недоразумение. Даже хлеб с кухни принести не может.

Яга демонстративно сходила за плетёной корзинкой с нарезанным хлебом и поставила на край накрытого стола. Критично оглядела его и всплеснула руками:

— А это ещё что такое? Ты решила нас всех отравить? — она схватила блюдце с открытой банкой шпрот. — Ну, что за злыдня-то такая?!

— Вы сами сказали шпроты поставить.

— Не эти же. Другие. Я их вчера специально к столу покупала. Стокилограммовую сумку притащила. Думала, руки оторвутся. А эти просроченные, бестолочь!

— Но я их из холодильника взяла.

— А срок годности посмотреть нельзя было? Или позаботиться о здоровье других слишком обременительно для тебя?

— Я думала, всё, что в холодильнике — съедобное.

— Не ври. Специально, небось, подсунула, а то я тебя, обормотку, не знаю.

Яга всегда считала, что все против неё сговорились и хотят навредить. И этот список вредителей возглавляла именно я.

— Ничего я не подсовывала. Хотела помочь.

— Помочь? Помочь отправиться мне в могилу?

Я взяла просроченную банку и понесла её в туалет.

— Куда! — завопила Яга.

— Выброшу их, раз они плохие.

— Совсем сбрендила? Оставь сейчас же! Это на суп. Миллионерша нашлась. Хорошие продукты в толчок спускать.

— Вы сказали, что это отрава.

— Что ж за поганка-то такая? Всё. Всё мне на зло делает, — она резко вырвала блюдце, на котором стояли шпроты, у меня из рук, и масло из банки выплеснулось прямо на её нарядное платье.

Яга ахнула, а я немедленно схватила со стола солонку и обильно посыпала на пятно.

— Пошла вон, скотина неблагодарная! — со злостью оттолкнув меня, Яга упала в кресло и разрыдалась.

— Что случилось? — из дальней комнаты выполз благоразумно отсиживающийся Кощей.

— Всё. Никакого дня рождения не будет. Этому платью уже десять лет и ни единого пятнышка! А теперь его только выбросить. И на что мне теперь новое купить? А? На что?

— У вас зарплата есть, — огрызнулась я.

— Да? Зарплата? А то, что я на эту зарплату тебя, тунеядку, содержу, забыла?

— Мда… — услышав про деньги, Кощей покачал головой. — Стыдно. Очень стыдно.

— Я, когда вырасту и работать пойду, всё вам верну.

— Когда ты вырастешь, нам уже ничего и не понадобится, — фыркнул Кощей. — Может, мы не доживём до того времени.

— Я уж точно не доживу, — сквозь рыдания проговорила Яга. — Она меня в могилу раньше вгонит.

— Туда вам и дорога, — не выдержала я, и, хлопнув дверью, ушла к ребятам в ТЦ.

Не смотря на дождь, кран на стройке продолжал работать, высоко поднимая громадные бетонные блоки и перенося их с места на место. Люди ходили под ними и даже не задумывались, что блок может случайно сорваться и в один миг превратить их в лепёшку. А может и задумывались, но другого выхода у них просто не было?

На следующий день гнев на Томаша немного стих, и я собиралась сказать Безилу, что задание отменяется. В конце концов, я сама дала Томашу повод думать, что пытаюсь привлечь его внимание. Сама дразнила его и злила. И на его месте я бы тоже попыталась воспользоваться ситуацией в свою пользу.

Однако после математики учительница дала Липе листок с контрольной, чтобы он посмотрел свои ошибки, и, пообещав скоро вернуться, вышла. Все остальные тоже ушли. Был последний урок.

Такой шанс упускать не стоило.

Опёршись обеими руками о стол, Липа склонился над последней партой, и, хмурясь, вглядывался в контрольную.

— Ты правда убил Надю? — подкравшись сзади, произнесла я таинственным шёпотом.

Липа вздрогнул, дёрнулся, листок медленно спланировал под соседнюю парту.

Не глядя на меня, он полез его поднимать.

— Тебе Лиза сказала?

— Какое Лиза? Да вся новостная лента этим забита. В телеге пишут и по телеку показывают. Сеня Липатов собственноручно укокошил училку физкультуры за то, что она называла его хануриком.

Липа обиженно поджал губы.

— Хочешь меня сдать полиции?

— Конечно. Учиться в одном классе с убийцей особо не светит. Вдруг ты и меня прирежешь?

— Ты мне не веришь, да?

— Неа, — я уселась на парту так, чтобы не дать возможности ему сбежать раньше времени. — Зачем ты это насочинял? Ты ушёл раньше всех. Сразу, как только Надя начала скандалить.

— Я вернулся, — с упрямой настойчивостью сказал Липа.

— Что же было дальше? Мне безумно интересно, как и где ты её убил.