Пуговицы

Я растерялась. Была уже половина одиннадцатого и мне никто никогда не присылал пиццу в подарок.

— Эй, хозяйка, — снова подал голос курьер. — Что делать-то?

— Поднимайтесь на шестой этаж и положите её у квартиры.

Открыв ему подъездную дверь, я осталась возле дверного глазка.

Доставщик действительно был в фирменной оранжевой куртке. Вытащил коробку из термосумки, положил на коврик и, кинув сверху какую-то бумажку, бегом умчался назад.

Немного выждав, я осторожно отперла замок, схватила коробку и тут же захлопнула дверь.

Пицца была горячая и пахла умопомрачительно. Я раскрыла коробку прямо возле двери, взяла кусок и с жадностью его съела, за ним и второй. После чего отыскала мобильник и позвонила Бэзилу.

— Спасибо, — пробубнила я с набитым ртом.

— За что?

— Да, ладно тебе. Ты единственный, кому я нужна.

— Эй, о чём вообще речь?

— О пицце, разумеется.

— Что случилось с пиццей?

— Мне её принесли. Спасибо!

— Я не заказывал тебе пиццу.

— Ой, Бэзил, не ври. После того, как я тебе тогда поныла, что жрать нечего, ты решил меня подкармливать. Думаешь, я не заметила, как ты подсовываешь мне еду в столовой.

— Я не присылал тебе пиццу, — упрямо повторил Бэзил

— Тогда кто?

— Откуда мне знать, кого ты там себе нашла.

Я задумалась.

— Моего деда увезли сегодня в больницу.

— Это значит, что у тебя никого нет?

— Это значит, что мне грустно, дурень.

Однако в трубке очень близко послышался женский голос и, Бэзил, скомкано попрощавшись, отключился.

Я съела ещё один кусок и, немного подумав, написала Томашу «Спасибо».

Не отличаясь оригинальность, он ответил сразу же, как будто ждал:

«За что?».

«За пиццу. Её только принесли. И она очень вкусная. Как ты узнал номер моей квартиры?».

«Это какая-то твоя новая разводка?».

«Кажется, это твоя новая разводка».

«Какую пиццу тебе принесли?».

«Додо».

«Тогда это точно не я».

«Ты не любишь Додо?».

«Я там не работаю».

«Ты работаешь в пицце? Я не знала».

«Теперь знаешь».

«И кем же ты там работаешь?».

Вместо ответа он прислал фотографию красной бейсболки с надписью «Штука-пицца».

Пока я с ним переписывалась, успела съесть почти всё. Кинула коробку на стол и, перебирая возможные варианты, включила чайник.

У Лизы нет денег, Фил даже с Лизой делит счёт пополам, Липа — тот отправил бы пиццу Лизе, для тайных поклонников ход нелепый и глупый даже. Если, конечно, там не было никакой записки или карточки.

Я перекрутила коробку в поисках надписей, изучила рекламный листок, который курьер бросил сверху.

Пришло новое сообщение от Томаша.

«Завтра увидимся».

«Решил вернуться?».

«Ты рада?».

«Рада, что мне не придется жить с грузом вины за твой уход из школы и проваленные ЕГЭ».

В этот момент я совершенно отчётливо услышала странный, скребущийся звук, доносившийся из-за входной двери.

Последний кусок пиццы чуть не выпал из рук. Откинув его в коробку,

я на цыпочках подкралась к дверному глазку и, посмотрев в него, тут же отпрянула, едва сдержавшись, чтобы не заорать в голос, однако, усомнившись в увиденном, тут же снова прильнула к двери.

За ней стоял маленький человечек, но не ребенок. Кто-то вроде карлика. Плечи у него были широкие, а ноги коротенькие, в руке он держал бутылку вина и водил её горлышком по двери. Лицо его пряталось внутри глубокого, тёмного, как на куртке Бэзила, капюшона. Да и куртка тоже была очень похожа на куртку Бэзила и кроссовки.

Я так резко распахнула дверь, что выпрямиться Бэзил не успел, сильно покачнувшись, он сам свалился назад, удерживая на вытянутой руке перед собой бутылку.

— Идиот!

Я всё ещё была в полотенце и босиком, но, пока он валялся и хохотал возле открытой двери, успела сходить в комнату и одеться.

— Блин, а где обещанная пицца? — Бэзил разочарованно раскрыл пустую коробку.

— Ты опоздал.

— Микки, ты одна съела целую пиццу? Там две тысячи калорий. Ты в курсе?

— И что? Я не ела весь день.

— Но так нечестно. Друзья всегда оставляют друг другу даже самый последний кусок.

— Когда научишься предупреждать о своём приходе, буду тебе оставлять.

— Ну, чего ты начинаешь? Я же не знал, что приду. Просто после твоего звонка Ксюха как-то резко соскочила.

— Я не знаю, кто это.

— Зато она тебя знает.

Бэзил открыл холодильник и скривился.

— А что, еды совсем нет? Как же мы пить будем?

— Сдурел? Какое пить? Иди домой.

— Не. Я уже отпросился на ночь. Ксюха меня прогнала, а у тебя никого нет.

— Вася, завтра в школу!

— Да, пофиг. Давай ещё пиццу закажем?

— Делай, что хочешь. Я устала ужасно. Если бы у меня была такая семья, такая квартира, как у тебя, я бы из дома не вылезала. Чего тебе не хватает?

— Причём тут это?

— При том, что вот если реально так посмотреть. Ты посреди ночи заваливаешься ко мне пьяный и тебе на всё пофиг. Это вообще норм?

— Чего ты начинаешь? Я пришёл, чтобы тебе грустно не было.

— Просто так ведут себя плохие дети. Из очень бедных или неблагополучных семей, у которых дома полный трендец. Типа меня или Лизы. А у тебя такая хорошая мама, и ты это совершенно не ценишь.

— Ну, приехали. И что мне теперь? Ноги ей целовать?

— Она тебе всё разрешает и всё прощает. Я бы на её месте выпорола тебя как следует и денег вообще не давала.

— Она считает, что мне нужно «перебеситься и нагуляться». И что чем раньше это произойдет, тем лучше. Вот я и гуляю и перебешиваюсь. Что не так?

Мне отчего-то вспомнился жарящий сосиски Томаш и обнимающая его Даша.

— Что-то не так.

— Хочешь, чтобы я ушёл? — запальчиво бросил Бэзил.

— Ладно, оставайся. Только здесь бардак.

— Плевать, — он пнул ногой пустую коробочку из-под лампочки, которую в своей комнате менял Кощей и как всегда оставил у меня на столике, теперь она болталась по всей квартире. — Пиццу закажем?