Пуля в Лоб
Шрифт:
– Какое странное место для нашего пиршества, - заметила голова Гормока.
Бет передала Руди револьвер и с невинной улыбкой отошла в сторонку. Руди крутанул цилиндр и убедился, что тот был заряжен патронами.
– Сделай то, что обещал, - приказала Бет.
Он ответил ей презрительной усмешкой.
– Нет, я сделаю кое-что другое, похотливая сучка. Я убью вас обоих!
Он прицелился в окаменевшее лицо невесты.
– Стреляй, - сказала она.
– Думаешь, я не знала о твоих планах? Попробуй использовать мозг. Напряги извилины! Гормок - аломансер. Он предвидит будущее. Ты, наверное, думал, что мы только трахались в подвале? Нет, тупоголовый Руди!
– Ты…- смущенно
О чем она говорит…
– Я попросила парня в оружейном магазине вытащить порох из патронов, - проинформировала его Бет.
– Твой револьвер бесполезен.
Руди несколько раз нажал на спусковой крючок. Боек бил по металлу – клик-клик - но ничего не происходило.
– А вот этот пистолет стреляет.
Когда Бет навела на него ствол оружия, Руди намочил штаны.
– Убей Гормока! - закричала она.
– Чем?
– Меня не волнует, чем ты убьешь его. Просто убей!
Ствол пистолета был направлен на его лицо. Он схватил лопату и приставил к горлу аломансера.
– Не бойся, добрый Руди, - произнес говорящий торс.
На лице Гормока сияла усмешка.
– Судьба манит нас к несбыточным мечтам. Но вызовы провидения иногда бывают наполнены радостью.
Бет взвела курок. Руди надавил ногой на клинок лопаты и отделил голову аломансера от безруких плеч. Кровь хлынула из обрубка, забрызгав дерн «Кентукки блю». Руди пнул ногой отсеченную голову, и та полетела в могилу.
– И что теперь? - хрипло спросил он. - Ты убьешь меня?
– Нет, - ответила Бет.
Прежде чем Руди успел повернуться к ней, она с силой ударила его по голове стальной рукояткой пистолета.
ЭПИЛОГ.
Напрасно Руди не читал те книги, которые Бет приносила из городской библиотеки. Гормок подтвердил информацию, которую она обнаружила в научных статьях. Дух проклятого солевого ворожея нельзя было убить. Погибало только тело, занятое им на какое-то время. После этого дух переходил в другое тело, которое находилось в ближайшей доступности.
Бет похоронила голову Гормока и торс. Во второй могиле она погребла руки и ноги Руди. Чуть позже она спустилась по ступеням к новому обитателю подвала и тихо прошептала:
– Доброй ночи, милый.
– Уже утро, моя сладкая красавица, - со знакомым носовым прононсом ответил ее жених. - Давай займемся любовью. Я заставлю тебя переживать небесные грезы.
Теперь Бет могла завести себе столько детей, сколько ей хотелось. Руди больше не будет противиться.
А если у нее начнут заканчиваться деньги… в доме всегда найдется пепельница и соль.
перевод: Сергей Трофимов
"Холодильник полный спермы"
1.
– Эй, шеф?
– спросил Хэйc.
– Я когда-нибудь рассказывал вам о том случае, когда я вылизывал Джинни Джо Картер, и вдруг из ее щелки полился гонококковый гной?
В тот момент, когда были произнесены эти красноречивые слова, Шеф Ричард Кинион вгрызался в сложенный сэндвич с “Ma’s Market”, как обычно, обильно сдобренный майонезом, и в полной синхронности с упоминанием своим заместителем гонококкового гноя, значительная доля этого майонеза выплеснулась прямо на язык Шефа Киниона.
– …выплеснулся прямо на мой язык, едрён-батон, и я имею в виду огромное количество, шеф, как большой комок этой херни, - спокойно продолжил свою историю патрульный 1-го класса Хэйc.
– Бля-а-а, скажу я вам, босс. Всего минуту
Шеф Кинион побледнел, выплюнул откушенный кусок сэндвича, а затем бросил в мусорную корзину оставшуюся часть. От представленного им образа он чуть не подавился и с трудом сдержал рвотные позывы.
– Чё-ерт возьми, Хэйc!
– в конце концов смог буркнуть он.
– Ты не мог бы не рассказывать подобные истории, когда кто-то пытается пожрать!
Хэйc развернулся на своем месте за стойкой регистрации.
– Ох, бля-а-а, шеф. Извиняйте. Правда. Не знал, что вы обедаете. Но разве это не самая прикольная штука, которую вы когда-либо слышали, едрён-батон? Девчонка прекрасно знала, что у нее трипак, но ни хрена мне не сказала, пока я не набрал полный рот. Я усиленно жую ее ершик, босс, и внезапно начинаю чувствовать во рту что-то очень плохое, а она произносит: ”О, Мика, дорогой, не обращай внимания, это всего лишь малёхонький гонококковый гной, как сказал доктор”. Тогда я смотрю на ее шмоньку и вижу это, шеф. И выглядит каким-то зеленоватым, с небольшой желтизной, и… оооо-ии!... воняло невообразимо…
Кинион разразился еще одним приступом предрвотного кашля, и его внушительный живот скрутился в узел.
– Заткнись, Хэйc, ради всего святого…
Хэйc еще глубже откинулся на спинку креслa, закрыв глаза при этом воспоминании об одном из своих многочисленных подвигов.
– И… вы знаете, каково это было на вкус, шеф? Помните, когда на прошлый Четвертого июля Има Паркер притащила большую кастрюлю испортившегося соуса Ранчеро? На вкус был такой же, как и гной из письки у Джинни. У меня потом неделю не стояло, шеф, я имею в виду, после киски Джинни, а не соуса. Очень хотелось навалять ей пиздюлей за то, что она выкинула со мной такой фокус, но, конечно, я этого не сделал, потому что Мика Хэйc никогда не ударит женщину.
Кинион сидел, согнувшись над мусорной корзиной, с открытым ртом и выступившим на лбу потом. Нет, нет, пожалуйста, - подумал он. Он не хотел блевануть прямо в отделении; такой поступок, как ему казалось, не соответствовал статусу начальника полиции Люнтвилля. Однако, в конце концов, живот успокоился, и он откинулся назад, поглаживая его рукой.
– Хэйc, я больше никогда не хочу слышать твои грязные истории. Никогда!!! Ты меня слышишь?
– Хорошо, шеф. Но я скажу вам, едрён-батон, что в этой истории нет ничего грязного - это просто неприятная история. Грязная история, это несколько другое, потому что, блин, от грязных историй, наоборот, встает. Например… я вам рассказывал когда-нибудь о том, как я проводил время вместе с Мэри Бет Бэннер и ее сестрой-близняшкой Алисой?
– Хэйc, не…
– Вот это– грязная история, шеф, у меня все твердеет, едва я подумаю об этом! Представьте, одно мое яйцо во рту у Мэри Бет, другое - у Алисы, и каждая засовывает палец мне в задницу, одновременно вертясь кисками на моем лице. И это были классные письки, шеф, без всякого трипака. Это было… охренительно, едрён-батон! Немного сладковато на вкус, как глазурь на ромовых булочках из пекарни Фуллера. Ну чистый сахар, да, сэр! А позже мы сыграли в небольшую игру под названием «Сэндвич»… где я был сыром.