Пуля

— Меня, — не стал отрицать я. — Но это не ваше дело. Если вы в это впутаетесь, вам тоже может крепко прилететь.

Мужчина презрительно фыркнул. Пес приподнял веки и посмотрел на хозяина и тяжело вздохнул. Мужчина сунул мне в руку очередную бумажку.

"Меня зовут Сергей. Я смогу тебе помочь. Расскажи, что случилось", прочитал я.

— Оно вам надо? — с сомнением спросил я. Мужчина фыркнул еще громче и кивнул. Я задумался, а потом рассказал, сам не знаю почему, почти все, а потом мир вновь начал кружиться вокруг своей оси… Последнее, что я помнил, как меня куда-то тащили, а пес скулил и лизал мою руку.

Я лениво жевал яблоко, стараясь вместе с сочной мякотью не сожрать притаившегося внутри червяка. Рядом лежал Бакс, и прищурившись, хитро смотрел на продиравшегося сквозь укроп кота. Грядка была мокрой. Кот брезгливо поднимал лапы, встряхивая их от налипшей земли, но шел упорно. Я с интересом ждал развития событий. Кот подошел ближе, презрительно глянув в нашу сторону, и улегся в паре метров от нас на нагретый уже слабым осенним солнышком пятачок сухой земли. Бакс шумно вздохнул и сомнением посмотрел на кота. Потом все-таки встал, подошел к серому наглецу и улегся рядом, еще раз тяжело вздохнув. Кота это вполне устроило.

Яблони клонили ветки к земле под тяжестью налитых плодов. Дачники, не проживавшие на своих участках постоянно, торопились убрать урожай, состоявший из толстых помидор, желтеющих огурцов, похожих на раздутые торпеды, яблок, груш, громадных кабачков, фиолетово-чернильных баклажан. На некоторых участках уже давно копали картошку. И это еще хорошо, если занимались этим хозяева. Несмотря на что, что дачный кооператив охранялся, мародеры тоже не зевали. На прошлой неделе, приехавшие в неурочное время хозяева, застукали на своем участке трех бомжеватого вида типов обоего пола. Два мужичка убежали, а вот сильно испитую дамочку неопределенного возраста, без особого труда скрутили и привязали цепями к забору. Дама орала благим матом, но селяне на ее мольбы о пощаде не реагировали. В конце концов, девку раздели догола и вытолкали с территории кооператива. Она отправилась в город, обмотав себя несколькими полиэтиленовыми пакетами, которые подобрала на свалке.

Я доел яблоко и с отвращением посмотрел на розовое существо, трепыхающееся в сердцевине. Жирная личинка напомнила мне многократно пересмотренный фильм с Сигурни Уивер в главной роли. Нечто подобное до поры до времени жило в человеке и потом прорывалось наружу, превращаясь в еще более отвратительное существо. Потом я подумал, что я сам тоже в какой-то степени яблочный червяк, ничтожный и отвратительный, который одним своим появлением сводит на нет все труды заботливых садоводов, лелеявших и культивировавших особый гибрид с сочными плодами. Рано или поздно ты раскусываешь истекающий соком плод, а внутри видишь чудовище, забравшееся туда еще раньше тебя, и у которого на плод, взращенный тобой, свои планы. Так всегда бывает. Ты живешь, строишь планы, а потом перед тобой возникает маленькое препятствие, ничтожное по своей сути, но которое так запросто может осложнить тебе жизнь. Ты можешь вырезать червяка из своего яблока острым ножом, вкус от этого не пострадает, но ты все равно будешь осознавать, что он там был, и от этого легче не станет, потому что он-то там был первым! А можешь сожрать зловредную тварь вместе с куском плода, заметив это постфактум, по гнилой сердцевине испещренной черными точками. Наверняка тебе от этого не станет хуже, и ты будешь точно знать, что жирный червяк сдох внутри тебя, но чувство гадливости останется в тебе надолго. А еще ты долго будешь думать: был ли в яблоке червяк и съел ли ты его? Или же он сумел куда-то уползти по своим червячным делам, и ты встретишься с ним уже в другом плоде.

Я жил на даче Сергея уже больше двух месяцев. Не могу сказать, что наши отношения с хозяином были чрезмерно оживленными. Не много я узнал и о самом Сергее. Он был полевым врачом в Афганистане, попал под обстрел, но сумел вырваться из кольца "духов", однако уже на последних метрах получил пулю в шею, всерьез повредившую гортань. Словом, из вооруженных сил СССР он был комиссован незадолго до того, как незабвенный Михаил Сергеевич и вовсе вывел из пыльного и душного Афганистана советские войска. На гражданке инвалид оказался никому не нужен даже в советское время, а после развала СССР и подавно. Сергей получал пенсию по инвалидности, подрабатывал то грузчиком, то дворником, не имея возможности даже напиться по исконно русской традиции, поскольку после ранения спиртное вставало в горле комом, который не удавалось проглотить. В последнее время жизнь Сергея более-менее наладилась. Он устроился на работу в ветеринарную клинику и иногда даже оперировал животных, поскольку врачом был неплохим и навыков не потерял.

Операцию мне тоже сделал Сергей. Вопреки моим ожиданиям, ранение, полученной мною в ходе перестрелки, оказалось не сквозным. Сергей извлек из меня пулю, да и вообще всерьез занялся моими руками. К счастью нервы, кость и сухожилия не были задеты, повреждены оказались только мягкие ткани, а это относительно легко лечилось. Разложив меня аки лягушку прямо на кухонном столе, Сергей ловко удалил пулю, зашил раны и, вколов мне тучу антибиотиков вкупе со снотворным, оставил у себя. Я проспал два дня, а, проснувшись, понял, что могу взирать на этот мир без присущего мне отвращения.

Оставшиеся летние месяцы я прожил на даче Сергея, в компании бравого, но немого доктора, и его верного ньюфаундленда по кличке Бакс. Правда, на кличку пес реагировал вяло, ориентируясь скорее на щелчки и свист, которые могло издавать искореженное горло Сергея. Я помогал хозяину в его дачных делах по мере своих сил, которые понемногу возвращались. По вечерам мы смотрели крохотный китайский телевизор, иногда умудряясь что-то рассмотреть на других каналах кроме первого, слушали радио и играли в "дурака". Про свою семью Сергей не рассказывал, а я не расспрашивал. Я же, в свою очередь, не рассказывал о своей, предпочитая поговорить на более приземленные темы, например о web-дизайне, компьютерах и Интернете. Сергею это почему-то показалось очень интересным.

Сергей не очень активно расспрашивал меня о моих дальнейших планах на будущее, но я часто ловил на себе его настороженный колючий взгляд, когда я разминал пострадавший пальцы. Поначалу пальцы, на которые я возлагал такие надежды, слушались плохо. Травмированные в катастрофах и перестрелках руки плохо реагировали на команды мозга. Утешением мне служили лишь мысли о том, что мои враги никуда не денутся, да пример Умы Турман, восстановившей подвижность после длительной комы всего то за пару часов. Просматривая "Убить Билла" я впервые поймал на себе взгляд Сергея, уставившегося на мои пальцы, непроизвольно сжимающиеся и разжимающиеся.

Это случилось в самом начале сентября, когда мы с Сергеем снимали с яблонь урожай. Яблонь на участке Сергея было три, но одна давно не плодоносила, а он почему-то не хотел ее выкорчевывать. На другой росли желтые и почти прозрачные яблоки. Если посмотреть сквозь такое яблоко на солнце, то оно светилось, словно желтая лампочка из елочной гирлянды, а семечки просвечивали маленькими темными пятнышками. На этой яблони плоды были сладкими и трескающимися от сока. На второй яблоне, колоновидной и более высокой, яблоки были красными и сочными с кисловатым вкусом. Я все порывался спросить у Сергея название этих сортов, но все забывал.

С самого утра Сергей как-то странно посматривал на меня. Даже спиной, обрывая с веток плоды, я чувствовал спиной его взгляд. Не могу сказать, что мне это нравилось. Я уже привык не доверять людям и даже сейчас, после сколького времени, не мог доверять Сергею полностью. Два колючих буравчика то и дело сверлили мне спину, но я делал вид, что не замечаю этого.

Яблок больше почти не осталось. Только на самой верхушке висело несколько штук, но на после потрясывания веток, они упорно держались на своих плодоножках, и падать вниз отнюдь не собирались. Я слез со старой табуретки, стоя на которой собирал урожай и, подняв наполненную яблоками старую плетеную корзинку, направился к дому. Буравчики сверлили мне спину почти нестерпимо.

На тихий свист я обернулся мгновенно. Глаза даже не успели толком заметить этого замаха Сергея, а рука уже рефлекторно вытянулась вперед. В нее с силой ударило что-то небольшое, круглое и твердое, что я непроизвольно сжал. Под пальцами затрещало и ладонь мгновенно стала влажной и липкой. Собака, лениво лежавшая до сего момента рядом с Сергеем, вскочила с места и настороженно смотрела на меня. Я разжал пальцы… Раздавленное яблоко упало к моим ногам.

Брови Сергея дернулись вверх, а губы искривились в пародии на одобрительную улыбку. Я с минуту смотрел на него, не отводя взгляда. Собака, видимо почувствовав мое настроение, глухо зарычала, подняв шерсть на холке. Я мотнул головой, и наваждение такой привычной пару месяцев назад слепой ярости, схлынуло, уступив место тихим ходикам, медленно и равнодушно отчитывающим ход чье-то жизни с сухим клацаньем стрелок… или затвора, что в принципе, почти одно и то же… Я медленно развернулся и пошел к бадье с водой, опустил туда ноющую руку и бессмысленно глядя на плавающие в воде березовые листья, смыл с уки липкий яблочный сок. Сегодняшняя ситуация дала понять одну простую вещь — мне пора было уходить.