Пурпурные грозы

— Почему они липнул к карете? — встревожено спросила я. — Мы не можем закрыть окна?

— Внутрь они не полезут, — спокойно сказал Дэр. — Просто кучер наехал на вырытую ими ловушку — и слизень среагировал на движение. Лошади давно привыкли перепрыгивать ловушки, у них чутье.

— Почему же его не расплющило колесом? — спросила я, живо представляя себе зубастое голодное существо, что теперь висело где-то снаружи.

— Такую тварь непросто убить, милая. Панцири у них крепкие.

Хлюп-хлюп-хлюп, — донеслось с улицы. Кто-то определенно бежал за нами прямо по грязи, и этот кто-то был немаленьким.

— Проклятье! — выругался Дэр, и я поняла, что слизень — лишь небольшое недоразумение по сравнению с тем гостем, что преследовал нас. Мужчина высунулся из окна, и я не удивилась, увидев в его руке кинжал. — Второй, будь осторожен!

Но было поздно. Я услышала, как вскрикнул кучер, потом донесся негромкий шлепок, и наступила тишина.

Дэр обернулся и бросил, заставив меня скукожиться в своем гнезде:

— Кучер мертв. Сиди здесь и не шевелись, поняла?

И стремительно выгнулся, вылезая из окна наружу.

— Понесло же нас сквозь ночь! Страхи, убирайтесь прочь… — пробормотала я, слыша, как отдуваются лошади. Ох, предки! А что, если тварь, что сцапала несчастного кучера, схватит коня?.. А если слизень? Вдруг он все-таки вцепится в тонкое усталое копыто? Дэр!..

От ужаса меня едва не вырвало. Приближалось знакомое хлюпанье, и я знала, что второй монстр тоже хочет мяса. Ему будет удобно схватить сидящего на козлах мужчину, у которого только и был короткий кинжал да изворотливость. Но Дэру надо было управлять повозкой и успевать замечать слизневые канавы. К тому же луна скрылась за тучами, и мы ехали в кромешной тьме, исключительно на лошадином чутье и удаче. Хорошо, что Сибские упряжные славились силой и понятливостью. Вот только вряд ли они могли спасти Дэра от растерзания. Кучера ведь не спасли…

Моего Дэра. Моего мужчину. Впервые я столь ясно ощутила вкус обладания, установившуюся между нами прочную связь. И ни его переменчивое настроение, ни моя нерешительность не рушили зарождавшееся чувство. Оно лишь укреплялось, росло и разбухало, как земля от влаги. Эта гроза принесла мне не только боль. Потеряв, я обрела.

И вот снова могла потерять. Нет, этого нельзя было допустить.

— Дэр! — закричала я. — Господи, кто нас преследует?

— Лезь под сиденье, милая! — приказал он. — И сиди там, пока не позову.

Ещё чего! Я скинула с себя плед и высунулась из окна. Это было величайшей дуростью, потому как именно в этот момент мимо пробегало нечто из той же породы, что схватило кучера. И оно решило, что лучшей жертвой будет та, что торчит из окна, а не сидит на верхотуре, готовая дать сдачи…

Не знаю, что это было. Возможно, волк или кабан, или какая-то их помесь. Я видела только силуэт и мутный блеск желтых глаз. В несколько прыжков тварь добралась до окна, и, не успела я спрятаться, как зверюга прыгнула вперед. Мы клубком свалились внутрь, и в нос ударил запах тухлятины. Думаю, зверь метил в шею, но меня спасла меховая накидка Дэра. Она была плотной, с кожаными отворотами, и именно они угодили в пасть гадины.

А лучше сказать в рот, потому что отдохнувший солнечный светляк загорелся слабым светом, и я, увидев во всей красе вонючего хищника, издала вопль, подобный которому ещё никогда не издавала. На меня напало создание с телом волка и человечьей головой. Большой, страшной, подгнившей головой. С серыми волосами, спутанными и грязными. С губами, перепачканными в земле.

— Дэр!!!

Существо, клацая челюстями, начало подбираться к моей голове. Слава предкам, что я мертвой хваткой вцепилась в его шкуру. Это дало мне несколько мгновений жизни. Карета резко остановилась, нас припечатало друг о друга, и зверь взвизгнул. Мне тоже досталось: острые когти прочертили на запястье борозды. Кажется, пострадала и нога, но сказать наверняка было трудно. Я так орала, что не узнавала собственного голоса.

Это был совсем другой страх. Когда женщина горела в окне, меня коснулась чужая боль, я увидела смерть неотвратимую и жуткую. Мне ничто не угрожало, более того, я могла в любой момент убежать. Испугавшись братьев, переодевшихся чудищами, я познала детский страх неизведанного. Порой ребенок твердо уверен в том, что нечто сидит под его кроватью. Однако это существо — страшное, злое — не может причинить физическую боль.

И лишь сейчас настал подлинный кошмар. Из разряда тех, что живут во снах, когда ты падаешь в бездну, зная, что разобьешься, или убегаешь и застреваешь в вязкой земле, чтобы быть пожранным, или когда некто, бродящий по дому, непременно находит тебя, тщательно спрятавшегося. Это существо пришло как раз оттуда, из дымки моего будущего. Оно стояло рядом с моим гробом и, оскалившись, лило голодные слюни.

Захлебываясь слезами, я отшвырнула его в стену ногами, но тварь сразу прыгнула обратно. Что-то хрустнуло, вспышка озарила карету, и туша навалилась на меня всем весом, перекрывая обзор и не давая дышать.

Когда Дэр отскреб меня от пола, в мокром от крови платье, я рыдала во весь голос. Он открыл ящик, поспешно засунул меня внутрь и, не сказав ни слова, захлопнул крышку. Думаю, дальше мне предстояло ехать в темноте и неведении.

Не знаю, сколько прошло времени. Понятия не имею, что творилось снаружи. Я слышала громовые раскаты и проклинала судьбу. Дорога и так была отвратительная, слизни довольно создавали все новые ловушки, уродливые существа наверняка преследовали нас, а тут ещё дождь… Мысленно я умоляла Дэра прикончить меня до того, как окажусь в объятьях очередной твари. А если слизни? Я представила, как они облепили кучера, и едва не потеряла сознание. Признаюсь, именно упасть в обморок мне и хотелось, но страх не позволял даже сомкнуть глаз, хотя что я могла видеть во мраке? Когда на сиденье что-то плюхнулось, я вскрикнула и зубами вцепилась в собственные пальцы. Снаружи явно происходила борьба, а я боролась с собой. Могла ли я помочь Дэру? А что, если его прямо сейчас убивали?..

Не вынеся неизвестности, я уперлась лопатками в сиденье и с трудом подняла его.

В руке Дэра моталась одна из тварей. Он без особых усилий держал её за горло и размеренно припечатывал о стену кареты: раз, два, три… Вторая зверюга висела у него на бедре, вонзив клыки в ногу, и её окружал странный синеватый обруч, бледно мерцающий в темноте. Снаружи бушевал дикий ветер — я видела проносящиеся ветки, клочья травы, листья, даже слизней или какие-то их части. Громыхало так, что я не слышала визга убиваемого монстра, а он, судя по разеваемой пасти, орал дурным голосом.

Дэр выбросил измочаленную тушу в окно, и ветер тотчас унес её. Смотреть на мужчину было страшно, но не потому, что он выглядел как-то иначе. Меня пугало его спокойствие. Он безжалостно выдрал из себя второго зверя и, не обращая внимания на проступившую через ткань кровь, принялся методично долбить монстра о карету. Раз, два, три… Ни злобы, ни страха. Я поспешно отвернулась, и меня вырвало. Это должно было случиться рано или поздно. Дали о себе знать напряжение и боль, кровь, смерть и жуткая вонь. Кашляя, я сползла в свое укрытие, и сжалась в клубок. Хотелось проснуться дома, в своей детской, где по стенам бродили синие птицы, и сквозь голубые занавески проглядывало утреннее солнце.

Я ощутила, как Дэр вынимает меня из ящика и берет на руки, как младенца. Он даже точно также поддержал мою голову, словно прекрасно знал, как держат новорожденных.

— Всё позади, — раздался его тихий голос. — Не плач, малышка.

Перед глазами расплылась спасительная чернота.

Глава 4

Глава 4

Шорох листвы. Меня покачивало, словно в лодке. Я открыла глаза и увидела рассветное небо в белых хлопьях облаков. Глядеть было больно, хотелось снова смежить веки, но я все-таки перевела взгляд на Дэра. Лицо его было серьезным и хмурым, под глазами залегли круги, а на лице прибавилось растительности. Я была уютно устроена у него на руках, коконом завернута в ощипанный плед. Он нес меня через лес, но как-то странно. Через несколько мгновений я поняла, что он сильно хромает.