Пушкин и его современники
Шрифт:
и по этим отметкам и «чертам его карандаша» внимательный и опытный взгляд мог бы уследить,
Какою мыслью, замечаньем Бывал наш Пушкин (sic) поражён, С чем молча соглашался он,где он невольно обнаруживал свою душу
То кратким словом, то крестом, То вопросительным крючком» [961] .961
Журнал Министерства народного просвещения. 1859. Т. 103; перепечатка — в книге В. П. Острогорского «Пушкинский уголок» (М., 1899. С. 82—83).
Посетив однажды, 15 сентября 1827 г., поэта в Михайловском, А. Н. Вульф застал Пушкина за его рабочим столом, на котором, наряду с «принадлежностями уборного столика поклонника моды», «дружно… лежали Montesquieu с „Bibliotheeque de campagne“ и „Журналом Петра I“; виден был также Alfieri, ежемесячники Карамзина и изъяснение слов, скрывшееся в полдюжине русских альманахов» [962] . Помимо покупок, Пушкин получал от своих друзей и знакомых-писателей их произведения и издания, которые в довольно большом количестве входили в состав его библиотеки и отчасти доныне в ней сохранились. Любовь к книге никогда в Пушкине не остывала и во всю жизнь в нём не охладела. Обыграв И. Е. Великопольского (1828), он, вместо денег, взял у него тридцать пять томов «Энциклопедии» [963] . Летом 1832 г. только что выпущенный из Лицея Я. К. Грот случайно сошёлся с Пушкиным в английском книжном магазине Диксона. «Увидя Пушкина, — рассказывает он, — я забыл свою собственную цель и весь превратился во внимание: он требовал
962
Майков Л. Н. Пушкин. С. 176—177. Л. Н. делает такое примечание к этому месту: «Bibliotheque des villes et de campagne» — беллетристический журнал прошлого века; из помещённой в нём повести «Histoire de Berolde de Savoie» Пушкин сделал извлечение, сохранившееся в его бумагах (Русская старина. 1884. Т. 42. С. 353), и предполагал написать на этот сюжет драму. — «Журнал Петра I», без сомнения, «Подённая записка» его, изданная князем М. М. Щербатовым в 3-х частях в 1770—1772 гг. Однако в тригорской библиотеке есть книга, точно соответствующая заглавию, сообщённому Вульфом (см.: Модзалевский Б. Л. Поездка в село Тригорское в 1902 г. С. 25, № 57): «Bibliotheque de campagne, ou amusemens de l’esprit et du coeur», Amsterdam. 1758—1779. Часть I и 1-й отдел II «Журнала, или Подённой записки Блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя Императора Петра Великаго с 1698 г.» оказались в собственной библиотеке поэта, равно как сочинения Альфиери и Монтескьё.
963
XIV, 9. Это знаменитая «Encyclopedie ou Dictionnaire raisonne des sciences, des arts et metiers» Дидро, д’Аламбера и др. Вышла в 35 томах в 1751—1780 гг. В библиотеке Пушкина её теперь нет.
964
Грот Я. К. Труды. СПб, 1903. Т. 5. С. 16. Счёт Л. Диксона за проданные Пушкину несколько книг см.: Пушкин и его современники. СПб., 1908. Вып. 8. В первой половине 1830-х гг. встретил Пушкина с Соболевским в магазине Смирдина И. И. Панаев (см. его рассказ об этой встрече в «Литературнных воспоминаниях», — СПб., 1888. С. 40—41).
965
XIV, 158. Позднейшие счёты Беллизара за доставленные Пушкину книги см.: Пушкин и его современники. СПб., 1910. Вып. 13.
966
Несколько книг из библиотеки Загряжских (отец тёщи поэта, Н. И. Гончаровой, был Иван Александрович Загряжский) сохранились среди пушкинских книг.
967
XV, 74. Об отсылке книг в Петербург см. письмо Н. И. Гончаровой к Пушкину от 4 ноября 1833 г.
968
XVI, 49. «Essays de Montaigne» сохранились в библиотеке Пушкина.
В путешествия Пушкин всегда брал с собою запас книг. Так, мы видели, что они были с ним во время его поездки в Оренбург. М. В. Юзефович, встретившийся с поэтом в Закавказье в 1829 г., передаёт, что у него «было несколько книг и в том числе Шекспир» [969] , а в Эрзеруме читал он «Божественную комедию» [970] . Л. Н. Обер свидетельствует, что перед отъездом своим из Москвы в Петербург (рассказ его, вероятно, относится не к 1829, а к 1828 или 1827 г., когда Пушкин неоднократно бывал в обеих столицах [971] ) поэт, остановившийся в его доме, передал ему ключ от своего сундука с книгами, прося сохранить их во время его отсутствия и позволив в них рыться. Пересматривая их, Обер увидел, что «книги все были, большею частию, на иностранных языках» [972] .
969
Русский архив. 1880. Кн. 3. С. 444; см. также с. 438.
970
Смирнова А. О. Записки. Ч. 1. С. 185**.
** В подлинных записках А. О. Смирновой (см. примеч. к с. 155) об этом факте не упоминается. Об интересе Пушкина к Данте см., к примеру: Розанов М. И. Пушкин и Данте // Пушкин и его современники. Вып. 37. С. 11—41; Благой Д. Д. Il gran’ padre (Пушкин и Данте) // Благой Д. Д. Душа в заветной лире. М., 1977. С. 104—162.
971
* 1829 год представляется более вероятным (см.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. С. 299).
972
Между прочим, Обер нашёл в этом сундуке сочинение «Voyage de Chappe d’Auteroche en Russie et a la Tobolsk en Siberie pour observer le passage de Venus sous le disque de Soleil», 1765 г., с надписью, свидетельствовавшею, что книга эта была кем-то поднесена маршалу Мортье в 1812 г. в Москве, где и осталась после бегства французов и попала к Пушкину; атлас к этому сочинению, также принадлежавший Мортье, случайно оказался у Обера, и он, по возвращении Пушкина в Москву, подарил его поэту, а у него взял себе на память книгу Успенского «Опыт повествования о русских древностях» (Булгаков Ф. Венок на памятник Пушкину. СПб., 1880. С. 341). Сочинение Шаппа, изд. 1769 г., сохранилось в библиотеке Пушкина, — но перешло в неё из бибиотеки Загряжского.
Таким образом, книги всегда и везде сопутствовали Пушкину, — и мы назвали бы его библиофилом в лучшем значении этого слова. В последние два года своей жизни Пушкин в большом количестве покупал книги у Беллизара, не имея сил совладать с желанием приобретать их, несмотря на требования рассудка, который не мог не подсказывать поэту, что траты его на книги совсем не соответствовали обстоятельствам, в которых он тогда находился, и его бюджету. Просматривая эти счеты и письма Беллизара с требованиями об уплате долга, мы можем понять, что, действительно, книги были «единственным предметом влечения» Пушкина, как выразился хорошо осведомлённый Лёве-Веймар в написанном им некрологе поэта (Journal des Debats. 1837, 3 mar.) [973] . Незадолго до смерти, в 1836 г., набросав известное стихотворение своё: «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…» — поэт сопроводил его следующим замечанием: «Юность не имеет нужды в at home, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу — тогда удались он домой. О скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню — поля, сад, крестьяне, книги, труды поэтические, семья, любовь etc.» (III, 941). Так мечтал поэт, но мечтам его о тихом пристанище не суждено было осуществиться. Вот почему его предсмертное прощание с книгами, этими нелицемерными друзьями всей его жизни, приобретает в глазах наших особенную трогательность и ценность.
973
Русская старина. 1900. № 1. С. 7.
Привязанность Пушкина к книге, очерченная выше несколькими собственными его показаниями и свидетельством лиц, его знавших, интересна, конечно, и сама по себе, как всё, что содействует выяснению черт многогранной души поэта; но она представляется достойной изучения в особенности по тому специальному значению, которое имеет в глазах исследователя, пытающегося по тому или иному поводу проникнуть в тайники творчества поэта.
Исследователю подчас прямо необходимо бывает знать, для правильности вывода, что именно читал он, имел ли он в своих руках то или другое сочинение, в какой мере был он знаком с ним, какие места книги остановили на себе его внимание и т. п. Ещё в 1855 г. А. В. Дружинин, говоря в статье своей «А. С. Пушкин и последнее издание его сочинений» [974] о том, что «поэт читал много, читал с наслаждением, выписывая запасы книг из Петербурга и нетерпеливо поджидая их прихода», что «он задумывался над прочитанным, делал отметки на страницах, выписывал в особые тетради то, что ему особенно нравилось», и что только что изданные «Материалы» Анненкова несколько бедны указаниями по этой части, — писал: «Библиотека Пушкина не могла пропасть без следа. Сведения о любимых книгах Александра Сергеевича, изложение его заметок со временем будут
собраны, — в этом мы твёрдо уверены. Странно думать, что мы можем по месяцам проследить за ходом чтения англичанина Соути и знаем так мало о том, что читал и любил читать поэт, которым гордится наше отечество. Указания подобнаго рода потому ещё будут полезны, что сокрушат вконец разные остатки теорий о непосредственности талантов и чистой художественности, будто бы не ладящей с изучением великих образцов. Между нашими литературными предрассудками один ещё не вырван с корнем, — это предрассудок о малом значении труда. Не один литератор нашего времени готов обидеться, если ему придадут эпитет трудолюбивого».974
Библиотека для чтения. 1855. № 4. Отд. III. С. 73; при печатании статьи этой в Собрании сочинений Дружинина (СПб., 1865. Т. 7. С. 55) приводимые далее слова почему-то опущены. Указанием на статью «Библиотеки для чтения» мы обязаны любезности Н. О. Лернера*.
* В тексте дважды ошибочно — «Отечественные записки».
Времена изменились: трудолюбие не ставится теперь в упрёк писателю-художнику, а что касается вопроса о «непосредственности талантов и чистой художественности», то Дружинину, быть может, пришлось бы теперь бороться с другою крайностью — стремлением некоторых исследователей находить зависимость одного литературного произведения от другого даже там, где для установления этой зависимости нет никаких оснований, кроме чисто внешних, незначительных признаков, вроде совпадения отдельных мыслей, слов и выражений… Как бы то ни было, вопрос о составе пушкинской библиотеки неоднократно останавливал на себе внимание биографов и исследователей различных сторон жизни и творчества поэта. Первый шаг к разрешению этого вопроса сделал покойный Л. Н. Майков. Получив от А. А. Пушкина принадлежавший его отцу экземпляр «Опытов» Батюшкова (изд. 1817 г.) и вполне правильно оценив значение сделанных поэтом на полях книги критических замечаний [975] , Леонид Николаевич начал переговоры с потомками Пушкина о предоставлении ему возможности ознакомиться и со всею библиотекой поэта. О ней ходили самые разнообразные слухи, но оказалось, что библиотека эта, после долгих странствований [976] , нашла себе окончательный приют в сельце Ивановском, Бронницкого уезда Московской губернии — имении внука поэта, местного предводителя дворянства, камер-юнкера Александра Александровича Пушкина. Переписка Л. Н. Майкова с ним началась ещё в 1899 г., вскоре после юбилейных Пушкинских дней, а в апреле 1900 г. Леонид Николаевич, получив уже разрешение на командирование автора этих строк в с. Ивановское, — скончался… Налаженное дело чуть было совсем не остановилось, но Отделение русского языка и словесности, которому были известны намерения покойнаго Леонида Николаевича, постановило командировать нижеподписавшегося за библиотекой, благо со стороны владельцев её не было против этого возражений.
975
См. статью Л. Н. Майкова «Пушкин о Батюшкове» в кн: Майков Л. Н. Пушкин. С. 284—317; ср. также его статью «Князь Вяземский и Пушкин об Озерове» (Старина и новизна. СПб., 1897. Кн. 1. С. 305—323), написанную на основании замечаний Пушкина, сделанных на экземпляре статьи князя П. А. Вяземского о В. А. Озерове*.
* Заметки Пушкина на полях книг см.: XII, 213—285.
976
Мы слышали, например, что некоторое время, уже по выходе H. Н. Пушкиной за П. П. Ланского, библиотека помещалась в подвалах казарм лейб-гвардии Конного полка (которым Ланской командовал в 1844—1853 гг.), потом была перевезена в с. Ивановское, вскоре проданное, и опять вывезена в другое имение; но около двадцати лет тому назад А. А. Пушкин вновь приобрел Ивановское, — и книги вновь водворились там и пробыли до перевоза в Петербург в 1900 г.
Приехав в сельцо Ивановское в сентябре 1900 г., я встретил со стороны А. А. Пушкина самый радушный приём и полное содействие выполнению моей задачи. Библиотека оказалась в довольно плачевном состоянии: многие книги были попорчены сыростью и мышами, многие были помяты или растрёпаны; спешно она была разобрана (отделены были все случайно попавшие в неё книги, изданные после 1837 г., как очевидно не принадлежавшие поэту), уложена в тридцать пять ящиков и отправлена до станции Бронниц на подводах, а затем — по железной дороге. В Петербург книги были доставлены 1 октября [977] и временно помещены в одной из комнат славянского отделения Библиотеки Академии наук, где и производилось затем постепенное их описание. Таким образом, библиотека Пушкина, свыше шестидесяти лет странствовавшая с места на место и подвергавшаяся всевозможным случайностям, снова, хотя, конечно, и не в полном уже виде, вернулась в Петербург, — на этот раз уже навсегда.
977
См.: Новое время. 1900. № 8838; Россия. 1900. № 518; St.-Petersburg Zeitung. 1900. № 279; Исторический вестник. 1900. Т. 82. С. 1173—1174.
При самом начале работ над описанием библиотеки выяснилось, что в ней сохранилось далеко не всё, чего можно было ожидать: многих книг, вне всякого сомнения бывших у Пушкина, в ней не оказалось [978] . Объяснений этому факту можно найти несколько: во время многократных перевозок библиотеки с места на место часть книг могла просто растеряться; несомненно, что после смерти поэта его друзья и знакомые получали «на память» некоторые книги (даже рукописи его, как известно, широко раздавались); многочисленное потомство и родня поэта также, без сомнения, оставили себе что-нибудь из его книг, по всей вероятности — экземпляры его собственных сочинений [979] ; мы уже видели, что экземпляр «Опытов» Батюшкова, издания 1817 г., и до сих пор хранится у А. А. Пушкина; у покойного Г. А. Пушкина, как слышали мы от Ю. М. Шокальскаго, также были отцовские книги; у племянника поэта, Л. Н. Павлищева, также есть книги, принадлежавшие его дяде <…> А. А. Бахрушин приобрёл недавно у внука поэта экземпляр III части «Московского вестника» 1829 г. с замечаниями Пушкина на статью Погодина. Если бы даже и включить в каталог библиотеки Пушкина список книг, несомненно бывших у него, но теперь в библиотеке не находящихся, то, конечно, и такой «исправленный и дополненный» каталог не представил бы нам всего, что имел когда-то Пушкин в своей библиотеке. С другой стороны, даже при наличности той или иной книги в каталоге нельзя с полною достоверностью сказать, что она принадлежала безусловно к составу библиотеки поэта (если, конечно, не носить ясных, положительных признаков такой принадлежности), а не попала в неё со стороны при тех случайностях, которым она подвергалась и о которых было говорено выше.
978
В настоящей работе не имелось в виду дать перечень всех книг, несомненно принадлежавших Пушкину, — что можно установить и по его сочинениям, и по переписке, и по различным монографиям, посвящённым тому или другому вопросу творчества поэта.
979
Как иначе объяснить, что в библиотеке вовсе нет сочинений самого поэта, если не считать цензурного экземпляра 4-й части его «Стихотворений», изд. 1835 г.?
По ходатайству, возбуждённому внуком поэта, А. А. Пушкиным, вся библиотека его деда 21 апреля 1906 г. была приобретена в казну, для Пушкинскаго Дома [980] , по сооружении которого и должна войти в его будущие собрания; пока же она хранится в Рукописном отделении Библиотеки Академии наук; она расположена по шкафам в том порядке, в котором была привезена в Петербург и в котором описывалась. Карточный каталог библиотеки, с указанием на номера книг по этой описи, находится там же.
980
По этому поводу см.: Лернер Н. О. Библиотека Пушкина // Биржевые ведомости. 1906. № 9281. 9 мая.
1910
Пушкин — ходатай за Мицкевича [981]
Печатаемые ниже строки Пушкина относятся к самому началу 1828 г.; они важны не столько с литературной, сколько с исторической и биографической стороны и лишний раз выказывают в тёплом свете человеческую сущность души Пушкина, которой столь свойственны были высшие порывы к добру и справедливости. Сам «поднадзорный», незадолго перед тем возвращённый из ссылки и получивший лишь видимость личной и духовной свободы (ибо поставлен был в официальные, подчинённые отношения к «высшей полиции» и тогдашним её представителям — Бенкендорфу и фон Фоку, начальникам всесильного когда-то, мрачной памяти III Отделения Собственной Его Величества Канцелярии), — наш чистосердечный, незлобивый поэт-гражданин берётся хлопотать — и хлопочет — о своём новом друге, друге-изгнаннике, представителе братского народа, так же, как и он сам, поэте «Божею милостью» — Адаме Мицкевиче. Напомним, что позже, в 1834 г., вспоминая промчавшиеся годы, писал о нём Пушкин в своём известном, дошедшем до нас лишь в набросках, стихотворении [982] :
981
Пушкин — ходатай за Мицкевича. — Ирида. 1918. № 1. 3 июня. С. 2—3; перепечатано: Пушкин и его современники. Пг., 1923. Вып. 36. С. 26—33; печатается по отдельному оттиску: Пг., 1923.
982
Даём текст черновика, находившегося в собрании покойного великого князя Константина Константиновича, завещанном им в Пушкинский Дом при Российской Академии наук.