Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников

Одоевский воспитывался в московском университетском Благородном пансионе и вышел из него восторженным последователем философии Шеллинга и Окена. В 1822 г. примкнул к литературному кружку Раича, а вскоре после этого основал вместе с Веневитиновым кружок московских «любомудров», где был председателем и одним из наиболее деятельных членов. Кружок разрабатывал философские вопросы в духе Шеллинга. В 1824–1825 гг. вместе с В. К. Кюхельбекером издавал альманах «Мнемозина». Осенью 1826 г. Одоевский переселился в Петербург, поступил на службу в министерство внутренних дел и женился на Ольге Степановне Ланской, старше его на шесть лет. Была она женщина гордая и надменная, но по отношению к мужу выказывала полное подчинение, холила его и лелеяла, как малое дитя. Ее называли «прекрасной креолкой», потому что она цветом лица похожа была на креолку и в молодости была красива. По субботам у Одоевского собирались. Он жил в Машковском переулке, на углу Б. Миллионной. В салоне перед большим серебряным самоваром величественно восседала княгиня и сама разливала чай. Посещавшее Одоевских общество резко делилось на две части: великосветские люди оставались в салоне около княгини; нечиновные писатели, неловко кланяясь княгине, торопливо проходили в кабинет к хозяину под направленными на них пренебрежительными лорнетами гостей. Одоевский принимал каждого писателя и ученого с искренним уважением и дружески протягивал руку всем вступавшим на литературное поприще, без различия сословий и званий. Один из всех писателей-аристократов он не стыдился звания литератора, не боялся открыто смешиваться с литературной толпой и за свою страсть к литературе терпеливо сносил насмешки светских приятелей. На субботах Одоевского бывали Крылов, князь Шаховской, Жуковский, Пушкин, Вяземский, М. И. Глинка, Гоголь, Кольцов, Блудов.

В 1846 г. Одоевский был назначен помощником директора императорской Публичной библиотеки и заведующим Румянцевским музеем. Состоял председателем основанного по его мысли филантропического общества посещения бедных. В 1861 г. был назначен сенатором московского присутствия сената и переехал в Москву, где и умер.

С Пушкиным Одоевский находился в хороших отношениях, но близости между ними не было. Туманный философский идеализм Одоевского был глубоко чужд реалистическому складу ума Пушкина, а к фантастической беллетристике Одоевского Пушкин относился равнодушно. Восхищаясь в разговоре с одним знакомым Гофманом, Пушкин заметил саркастически:

– Одоевский тоже пишет фантастические пьесы.

Собеседник возразил:

– К несчастью, мысль его не имеет пола.

Пушкин весело рассмеялся. В 1833 г. Одоевский проектировал издать «Альманах в три этажа», где Рудый Панек (Гоголь) описал бы чердак, Белкин (Пушкин) – погреб, а Гомозейко (сам Одоевский) – гостиную. Пушкин вежливо уклонился от участия в альманахе. Одоевский принимал деятельное участие в «Современнике» Пушкина, поместил в нем несколько очень хороших критических статей.

Иван Петрович Мятлев (1796–1844)

Родился в богатой аристократической семье, где-то числился служащим, был камергер, имел очень большое состояние, прекрасный дом близ Исаакиевского собора, нередко принимал у себя царскую фамилию. Неистощимый остряк, каламбурист и юмористический стихотворец. Когда в какой-нибудь светской гостиной раздавался дружный, громкий хохот, то безошибочно можно было угадать присутствие Мятлева. Он мастерски читал свои стихи и читал их всегда охотно. Барыни не давали ему проходу, и званый вечер был не в вечер, если не заканчивался чтением Мятлева. Известностью пользовалась его юмористическая поэма «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л’Этранже». Рассказ ведется от лица русской провинциальной барыни, передающей свои заграничные впечатления на обычном в то время «французско-нижегородском» языке, – в таком, например, роде:

Патриот иной у насЗакричит: «дю квас, дю квас,Дю рассольник огуречный!»Пьет и морщится, сердечный:Кисло, солоно, мове,Me се рюс, – э ву савеНадобно любить родное,Дескать, даже и такое,Что не стоит и гроша.Же не ди па, – ла кашаМанная авек де пенки,Ла морошка, лез опенки,Поросенок су ле хрен,Ле кисель э ле студенОчень вкусны; но не в этомЛе патриотизм…

и т. д.

Поэма и для своего времени была растянута и однообразна, теперь же просто скучна. Однако в то время она нравилась даже Лермонтову, который писал:

Вот дама Курдюкова!Ее рассказ так мил,Я от слова до словаЕго бы затвердил.Мой ум скакал за нею,И часто был готовЯ броситься на шеюК мадам де-Курдюков.

А в несравненном исполнении самого Мятлева поэма вызывала неудержимый хохот. Пушкин был с Мятлевым в дружественных отношениях.

Константин Яковлевич Булгаков (1782–1835)

Брат московского почт-директора А. Я. Булгакова, родился в Константинополе от тех же родителей. Сначала служил по министерству иностранных дел, с 1816 г. – московский почт-директор, в 1819 г. переведен на ту же должность в Петербург. Вяземский о нем сообщает: «Он был вообще характера более степенного, чем его брат, положение его в обществе было тверже и определеннее. Умственные и служебные способности его, нрав общежительный, скромность, к тому же прекрасная наружность снискали ему общее благорасположение. Бильярд (оба брата были большие охотники и мастера в этой игре) был два раза в неделю, по вечерам, нейтральным средоточием, куда стекались министры, дипломаты русские и иностранные, артисты, военные. Разумеется, тут была и биржа всех животрепещущих новостей как заграничных, так и доморощенных. В другие дни, менее многолюдные, дом также был открыт для приятелей и коротких знакомых. Тогда еще более было непринуждения во взаимных отношениях и разговорах». Всегда в темно-синем фраке с металлическими пуговицами и с золотой звездой Белого орла на груди. Когда вальсировал с красавицей графиней Е. Е. Завадовской, это была чудесная пара, которой все любовались. Должность Булгакова доставляла ему ежегодно дохода 100 000 руб. ассигнациями от подписки на иностранные газеты и журналы. До самой смерти Булгакова этот доход принадлежал директорам почт, а потом перешел к правительству.

Графиня Елена Михайловна Завадовская (1807–1874)

Рожденная Влодек, дочь генерала от кавалерии, – полька по отцу, русская по матери. С 1824 г. жена графа Вас. Петр. Завадовского, в молодости лейб-гусара, в тридцатых годах – обер-прокурора одного из департаментов сената. Исключительная красавица. Современник пишет: «Нет возможности передать неуловимую прелесть ее лица, гибкость стана, грацию и симпатичность, которыми была проникнута вся ее особа». Персидский принц Хозрев-Мирза сказал про нее: «Каждая ресница красавицы ударяет в сердце, как стрела». Граф М. Ю. Виельгорский говорил: «Артистическая душа не может спокойно созерцать такую прекрасную женщину: я испытал это на себе». К графине Завадовской, как недавно выяснилось, обращено знаменитое стихотворение Пушкина «Красавица». Завадовскую воспевали также И. И. Козлов и князь П. А. Вяземский.

Вяземский и некто Богуславский утверждают, что Пушкин изобразил в «Евгении Онегине» Завадовскую под именем Нины Воронской, «сей Клеопатры Невы». Мы считаем это совершенно невероятным. Для обозначения красавиц поэты употребляют целый ряд исторических, мифологических и литературных женских имен: Диана, Венера, Юнона, Пенелопа, Фрина, Мессалина, Клеопатра, Мадонна, Беатриче, Лаура. Но далеко не безразлично, какое из этих имен прилагать к данной красавице: Диане сопутствует представление о девственной чистоте, Пенелопе – о супружеской верности, Мессалине – о половой разнузданности, Мадонне – о божественной святости и т. д. Если подводить под художественные образы соответственные прототипы, то под Ниной Воронской можно разуметь одну только Закревскую, – она целиком подходит под то представление, какое Пушкин имел о Клеопатре. В том же, что мы знаем о Завадовской, нет решительно никаких черт Клеопатры с ее безудержным, садическим сладострастием и «неслыханным служением матери наслаждений». Напротив, во всех воспевающих ее стихах как раз подчеркивается целомудренная чистота ее красоты. Козлов:

…чистой, ангельской душоюОживлена твоя краса.

Вяземский в посвященном Завадовской стихотворении говорит о человеке Севера:

Красавиц северных он любит безмятежность,Чело их, чуждое язвительных страстей,И свежесть их лица, и плеч их белоснежностьИ пламень голубой их девственных очей…...............................................................................Красавиц Севера царица молодая!Чистейший красоты высокий идеал!И наконец сам Пушкин:Все в ней гармония, все диво,Все выше мира и страстей;Она покоится стыдливоВ красе торжественной своей…Куда бы ты ни поспешал,Хоть на любовное свиданье,Какое б в сердце ни питалТы сокровенное мечтанье, –Но, встретясь с ней, смущенный, тыВдруг остановишься невольно,Благоговея богомольноПеред святыней красоты.

Баронесса Амалия Максимилиановна Крюднер (Ум. 1881)

Рожденная графиня фон Лерхенфельд, в действительности побочная дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма III от княгини Турн-и-Таксис, единокровная сестра русской императрицы Александры Федоровны. Жена барона А. С. Крюднера, первого секретаря русского посольства в Мюнхене. В молодости в нее был влюблен поэт Ф. И. Тютчев, посвятивший ей стихи «Я помню время золотое». В 1833 г. князь Вяземский писал А. И. Тургеневу из Петербурга: «У нас здесь мюнхенская красавица Крюднерша. Она очень мила, жива и красива, но что-то слишком белокура лицом, духом, разговором и кокетством; все это молочного цвета и вкуса». За ней в это время ухаживал Пушкин. Летом 1833 г. был вечер у Фикельмонов. Пушкин, краснея и волнуясь, увивался около баронессы Крюднер. Жена его рассердилась и уехала домой. Пушкин хватился жены и поспешил домой. Наталья Николаевна раздевалась перед зеркалом. Пушкин спросил: