Пусть небеса падут

Вейн смеется, но вообще-то ничего смешного нет.

– Я бы хотел, чтобы все это было большим кислотным путешествием, это было бы намного лучше, чем в действительность. Но нет. Я не могу объяснить, но ты должна послушать меня. Пожалуйста. Я тебе когда-нибудь врал? Ну, по крайней мере, в чем-то важном.

Она долго смотрит на него.

– Ты пугаешь меня, Вейн. Пожалуйста, просто скажите мне, что происходит.

Вейн смотрит на меня, и я вижу, какой у него вопрос возникает.

Я отрицательно качаю головой так твердо, как я могу.

Не. Говори. Ей.

Я жалею, что не могу послать эту мысль Вейну в мозг.

Вейн сжимает челюсти, и я знаю, о чем он думает. Жесткая линия его плеч говорит мне, что он собирается игнорировать мой жест.

– Вейн, - я предупреждаю, когда он открывает рот.
– Не надо.

– Она имеет право знать.

– Она тебе не поверит.

– Нет, поверю, - вмешивается его мама.
– Как ты смеешь говорить ему, что я буду или не буду делать! Скажите мне, Вейн. Пожалуйста.

Время идет, и мягкий Восточный ветер пролетает мимо нас, пение зыбкое, зыбкий мир. Плечи Вейна падают.

– Мне очень жаль, Мама. Я не могу тебе рассказать.

Я с облегчением выдыхаю.

– Но я могу показать тебе, - добавляет он.

Прежде, чем я могу отреагировать, он протягивается руки и шепчет Восточному ветру, просит его обернуться перед ним в мини-торнадо у ног.

Его мама задыхается и отскакивает назад, ее глаза блуждают повсюду, так как она не знает, куда смотреть.

– Как?
– бормочет она.

– Не говори этого, - приказываю я.

Вейн смотрит на меня, а не на нее, когда он отвечает.

– Я не человек, мама. Я - Странник Ветра.

Глава 45 Вейн

Я не знаю, чего я ожидал. Неверия? Страха? Отвращения?

Все кажется логичной реакцией.

Вместо этого, моя мама говорит, - Ты управляешь ветром.
– Как будто все так умеют. Как будто я только что показал ей, что я могу гладить голову и тереть живот одновременно.

– Вроде того, - говорю я, а мой разум крутится так быстро, как циклон, который я создал.

То, что она не психует, заставляет меня заволноваться. Я имею в виду, не кажется ли это вообще странным, что ее сын вообще другого вида?

– Итак, что же такое Странник Ветра?
– спрашивает она, по-прежнему очарованная закрученным ветром.

Серьезно... как она это так хорошо воспринимает?

– Вейн, - предупреждает Одри.

– Я - Сильфида, - кричу я, потому что я зашел слишком далеко, чтобы сейчас остановиться.
– Я думаю, что я воздушный Элементаль или что в этом роде. Я могу говорить с ветром, говорить ему, что я хочу, чтобы он сделал.

Я шепчу другую команду, и ветровая воронка затягивается, растягивается где-то высоко над нашими головами, распыляя на нас песок.

Моя мама задыхается, широко распахнув глаза... чудо? Испуг? Я не могу сказать.

– Так вот как ты выжил в торнадо, - шепчет она.

Кто эта женщина, и что она сделала с моей вечно беспокойной матерью?

– Хм... да. Вроде бы. Но ты мне веришь? Именно так?

– Ну, это не совсем просто, - говорит она, поворачиваясь ко мне лицом, - но трудно игнорировать факты.

Она указывает на циклон, который набирает скорость, становясь шире с каждой секундой. Я шепчу команду, чтобы распутать его, и полосы ветров уходят, забрасывая нас галькой и взбивая волосы.

Мама колеблется.

– Хорошо, думаю мне нужно присесть.

Я хватаю ее за плечи, чтобы поддержать ее.

– Наконец... нормальная реакция.

– У нас нет на это времени, - практически рычит Одри.

– Я знаю. Но это важно.
– Я поворачиваюсь назад к маме.
– Мне жаль, я знаю, что это много, чтобы принять. Я рассказал бы тебе раньше... но я считал, что ты сочла бы странным, все эти "нечеловеческие" вещи. Я, конечно, тоже не поверил, когда Одри рассказала мне.

– Одри, - говорит моя мама, нахмурившись, когда она смотрит на Одри.
– Так... она тоже Сильфида?

– Достаточно.
– Голос Одри звучит более усталым, чем сердитым.
– Ты хоть представляешь, сколько правил ты только что нарушил, Вейн? Ей не разрешено знать все эти вещи.

– Почему нет? Он мой сын.

– Не биологически.

Глаза моей мамы вспыхивают.

– Он мой сын! Как ты смеешь заставлять его хранить секреты от меня?

Одри сжимает челюсти.

Ой-ёй.

Я встаю между ними.

– Ну, мы разберемся со всем этим попозже, ладно?
– Я поворачиваюсь к маме, которая по-прежнему выглядит готовой задушить Одри. Я беру ее за плечи, и, заставляя посмотреть на меня.

– Мне нужно, чтобы ты забрала папу с работы, и вы оба должны уехать подальше от этой долины, настолько, насколько сможете.

– Почему?

– Я не могу объяснить все это, мама... но человек, который убил моих родителей, знает, что я здесь. Он послал воинов, чтобы прийти и забрать меня, и они будут здесь завтра. Таким образом, ты должна убраться отсюда, потому что я не знаю, насколько большой будет шторм, и я не смогу спокойно жить, если тебе или папе причинят боль встречные ветры.

Ее глаза стекленеют, когда она это обдумывает. Вероятно, скоро последует шок.

– А как насчет тебя?
– спрашивает она.

– Одри тренировала меня драться, так мы можем защитить долину.

– Тренировка? Та тренировка, с которой тебя притащили полуживого?

Я морщусь.

– Да. Она была тяжелой. Но это будет тяжелая борьба. Вот почему ты должна убраться отсюда.

– Без тебя ни за что.

Я почти хочу улыбнуться. Она заботиться обо мне, даже зная, что я на самом деле такое.

Но это сейчас не важно.

– Они знают, как меня найти... это означает, что находиться рядом со мной не безопасно.

– Почему?

– Это заняло бы слишком много времени, чтобы объяснять, - отвечает Одри за меня, и я чувствую, что моя мама напрягается.
– У нас заканчивается время, как таковое. Просто поверьте мне, когда я говорю, если был бы какой-то другой выход, я бы приняла его.

– И почему я должна верить тебе?
– отвечает моя мама.
– Ты даже не знаешь эту девочку, Вейн? Откуда ты знаешь, что ей можно доверять? Откуда ты знаешь, что она не связана с ними... этими войнами или еще с чем-нибудь?