Пусть умрет

«Э-эх, Вероника Эдуардовна, Вероника Эдуардовна, – услышав такие оскорбительные мысли, посочувствуем юной пигалице мы, отвечающие за справедливость, по крайней мере, в рамках собственного повествования. Не вам, ох не вам осуждать эту почти невинную по сравнению с вами девчушку, да еще думать о ней так нелицеприятно. Не стыдно ли?

Ведь никакая вы не Вероника Эдуардовна, а Варвара вы Евдокимовна Деревяшкина. Но это еще полбеды. А вот собственную историю покорения Москвы ты... Можно для простоты на ты? Благодарствуем… Ты, похоже, забыла. Или делаешь вид, что запамятовала. Забыла, как прибыла в столицу разнаряженная в шмотки от «эскады» и той же «прады»? Только контрафактное было то шмотье, сварганенное в подвальчике предприимчивыми вьетнамскими умельцами-на-все-руки и купленное в райцентре на последние, оставшиеся от нищенской зарплаты за работу на утопающей в коровьем навозе полуразвалившейся ферме. Не помнишь уже, как прибыла пассажирским Красноярск–Москва, а до поезда еще тряслась четыре с половиной часа по пыльной сибирской дороге на раздолбанном в хлам автобусе, с изъеденными ржой брылами, автобусе, скорее похожем на реквизит из фильмов ужасов, чем на транспортное средство для перевозки живых людей. А потом, когда этот издающий чудовищный грохот драндулет, не доехав, испустил свой бензиновый дух – прямо-таки издох посреди дороги, – шкандыбала ты с остальными бедолагами-пассажирами две версты до станции, потому как на такси не рассчитывала, да и жалко было; потная, вся в грязи волочила за собой чемодан с барахлом паршивым. Зря ты не бросила это чудище «обло, озорно, огромно!». Ну да – кто ж знал тогда, что и года не пройдет – в шоколаде окажешься. А причина тому, Варя, – немудреная: вытащила тебя из – господи, прости – говна коровьего двоюродная сестра твоя, Парашка, дядьки твоего по отцу, Никодима Деревяшкина, дочка, еще раньше, за год до этого, заделавшаяся валютной «девочкой по вызову». Слава богу, не обидел он вас с Парашкой насчет экстерьера. Она-то сперва сама водочного царька, миллионера Данилкина, захомутала, а потом и тебя ввела в «избранное» общество, где ты и обрела своего отнюдь не бедного, правда слегка женатого, избранника. Для остального даже и напрягаться-то особенно не пришлось. Хорошо известная формула современной технологии: постель, залет, развод, загс, всамделишный залет, роды! Всё. Для надежности – наподобие контрольного выстрела в голову – можно сразу же после первого еще один залет заделать... Ну, а теперь… Теперь можно расслабиться до конца жизни, подруга. Можно спокойно наслаждаться «спа», салонами всякими, бутиками, красотами европейских столиц, лазурными морями и другими приятными вещами, для которых ты была, по твоему собственному разумению, создана».

Однако оставим ярких представительниц этой новой формы жизни и поспешим туда, где толпятся другие желающие хоть ненадолго, хоть какой-нибудь частью своего «Я» попасть в наш рассказ.

Подберемся поближе к господину вальяжной наружности с окладистой бородой.

 Зовут его Пантелей Крапивин. Известен сей господин в деловых кругах по части медикаментов, ёшкин кот! Сколотил состояние в сто пятьдесят миллионов буржуйских долларов, подделывая лекарства. Не одну жизнь загубил, мерзавец, своими фальшивками. А сейчас вот хвастается перед друзьями сыном своим... Якобы, пригласили талантливого парня после окончания эксклюзивного английского колледжа то ли в Оксфорд то ли за океан, в Принстон. Врет! Никто никого никуда не приглашал, братцы! Просто купил он отпрыску пригласительный билет. Друзья понимают, знают даже, на сколько такой билетик потянет, но делают вид, что восхищены юным дарованием.

Рядом с ним очкастый дядька с недоразвитой нижней челюстью и узким лбом раздавал направо и налево свои визитки, на коих золотыми завитушками было начертано что-то вроде: «Действительный Член Очаковской Академии, доктор-шмоктор, Каплун Григорий Осипович». Полно, Гришка, врать-то! Какой ты академик... Второгодник, лоботряс и неуч – вот ты кто! С грехом пополам среднюю школу закончил. Диплом институтский папаша купил. Но… надо признать, есть у тебя одна извилина – деньги за версту чуешь. Спекулянт от бога. Только фарцовал ты, жулик, то подмоченным, то фальшивым товаром... Так и сколотил свой первый миллион. А академию сам учредил. Это сейчас делается элементарно. И в ней, похоже, ты, действительно, единственный член.

Много… много популярных в определенных кругах личностей почтили своим присутствием сегодняшнее собрание.

Двинем дальше.

Была здесь известная пирамидостроительница Василиса, по прозвищу Премудрая. Многим из здесь присутствующих подкинула она деньжат за счет облапошенных простаков, так больше и не увидевших своих последних, кровных. Не повернется у нас язык отчитать этих несчастных – типа «Поделом вам!». А вот вам, Василиса Ивановна, должно быть стыдно зарабатывать обирая и без того обделенных! Это адресуется также и друзьям вашим, тем, кому «помогали».

Повстречали мы здесь и известного банкира Артунина Гамлета Шекспировича. Три банка под его мудрым руководством приказали долго жить, но всякий раз он, как сказочная птица Феникс, возрождался из пепла, становясь заметно богаче, чем прежде.

Присутствовал и сам генерал-полковник Безбородько. Злые языки судачили – богат генерал несметно! Продавал, мол, и поныне продает материальную часть советской нашей, то бишь российской, армии, оставшуюся без должного надзора. Нам, впрочем, вскоре предстоит снова встретиться с товарищем генералом и познакомиться с ним гораздо ближе.

А сейчас сфокусируем внимание на том, молодом на вид... Небезынтересно узнать, что с позволения сказать, «парень» этот шестой десяток разменял. Зовут Игорь Николаевич Золото... В подпитии Игорь Николаевич часто жалуется на свою примечательную фамилию: «Хлебнул я, – любит рассказывать он с пьяной, дрожащей слезой в голосе, – с лихвой из-за этой гребаной фамилии. В школе, а впоследствии в институте, называли меня товарищи – говном... Так и дразнили: Игорь Николаевич Говно!».

Оставив безутешного Игоря Ивановича горевать над незаслуженной несправедливостью, протиснулись мы дальше сквозь толпу, приобретающую всё большую и большую плотность по мере нашего сквозь нее продвижения. Не успев совершить и пары шагов, повстречали хорошо знакомого каждому столичному тусовщику господина Турсунова, нефтяного магната, шоб он сдох! Господин Турсунов держался классно. В смысле – важно. Он относился к категории людей, искренне верящих в то, что только лишь благодаря собственному гениальному уму они всего за десять–пятнадцать лет сделались владельцами подавляющей части подземелий родины, вернее, их неистощимого содержимого, которое природа накапливала на протяжении сотен миллионов лет. Больше сказать о нем, пожалуй, нечего. Так что оставим этого господина в компании с его же заблуждением, приятно ласкающим самолюбие, и проследуем к следующему персонажу. Тем более, что наше мнение ни в малейшей степени не может отрицательно сказаться на величине состояния господина Турсунова.

Совершенным сюрпризом выглядели взявшиеся откуда ни возьмись, иностранные подданные, представленные тремя черными (кожа их практически не отражала фотонов) толстыми Ви-Ай-Пи-господами из промелькнувшей уже в нашем повествовании африканской страны Бурна-Тапу. В целях экономии твоего драгоценного времени, уважаемый читатель, этих дядек мы пока тоже обойдем, поскольку встретимся с ними позднее.

Среди разношерстной толпы встретился нам популярный в народе массовик-затейник Сенькин. Влюбленными глазами он пожирал своего собеседника, полностью «озвездевшего», певца Кузькина. Время от времени Сенькин что-то интимно шептал ему в ушко с серебряным колечком в мочке. У этих «труба была пониже и дым пожиже», но и они чувствовали себя здесь вполне среди своих.

Много путалось под ногами также и мелкой шушеры, сомнительных личностей, право, не сто;ящих отдельного упоминания...

 Говорили обо всем: что какая-то попсовая «звезда» в очередной раз развелась, а другая вышла замуж; о том, что в новгородской области в озере появился гигантский сом, который затаскивает в пучину домашнюю птицу, коз и овец, отмечены даже случаи исчезновения людей; о том, что депутат Филькин построил дворец на Рублевке и огородил поместье стенами, как две капли воды похожими на кремлевские; что в древко флага Федерации на Дворце съездов средь ясного дня ударила молния.

Мужики все больше перетирали о своем, о мужском.

Сначала о пиратах в районе Африканского Рога – совсем, де, расшалилась тамошняя сомалийская братва, живут без понятий, вообще, шакалы, бл... ничего святого! Необходимо, дескать, устроить показательную разборку – предлагались, между прочим, реальные варианты; не сходились лишь в количестве – сколько этих козлов необходимо замочить для устрашения? Кто-то говорил, очевидно, не подумав, что, мол, десятка хватит, а экстремист какой-то предлагал извести всю эту шайку, даже если для этого нужно будет применить химическое оружие. Потом неизбежно скатились на футбольную тематику – в смысле кто какого игрока или даже целиком футбольный клуб приобрел и за сколько тугриков-денег. Об австрийско-швейцарско-французских горнолыжных курортах трепались тоже с удовольствием, опять же не с точки зрения скучных деталей техники скоростного спуска. Тютькину и Гобагии, устроивших очередную оргию, и тем, кто в ней принимал участие, косточки перемывали. Обсуждали вообще блядей. Самая горячая новость – новая яхта Ромки Форвардова, хоть никто, кажется, на ней еще не побывал, но рассказывали невероятные подробности отделки. Второй по популярности темой стало предстоящее открытие охоты на «водоплавающую», потому как среди гостей присутствовало немало любителей замучить дикую скотинку.

Женщины мужикам не уступали, хотя профиль бесед местами кардинально отличался от тематики, избранной сильным полом.

 Мальдивы и бутики, искусство и литература обсуждались особенно оживленно – чуть ли не каждая вторая из присутствующих была писательницей, и уж, пожалуй, все без исключения заказывали портреты у модной сейчас столичной художницы Лизки с фамилией Плиски. Гламурные похождения и скандальные тусовки перетирали основательно. Сплетничали о том, как обокрали шоумена Гудкера – взяли много цацек (следовал точный список в штуках и каратах) плюс наличных: двести штук баксами и миллиона два деревянными; говорили – Гудкер со своей новой, «с иголочки», двадцатилетней женой заявил журналистам что-то типа: «Так, ничего существенного – мелочь, заработаем еще». Злорадствовали насчет Анверова, которому все завидовали, за что, понятное дело, недолюбливали – парень на скорости 260 где-то в Европе разбил «в лепешку» свой новенький «феррари», правда потом всё-таки жалели: мол, хорошо – жив остался. Перемывали косточки Осенину, народному артисту и любимцу, который будучи в фиолетовом состоянии подрался в баре с двумя проститутками. Девки расцарапали ему рожу, а самого народного забрали в милицию. Понятное дело, откупился бы, если бы не захотелось вдруг пьяному дурню плюнуть в рожу одному из ментов. Тот, естественно, в амбицию, и артиста упекли за оказание сопротивления властям на пятнадцать суток.

Вот какие не простые люди собрались здесь сегодня. Вот какие не простые разговоры тут велись.

В общем, много интересного можно было услышать, пока мы искали Марлена Марленовича Проньина, который – странное дело – пока так и не повстречался нам среди этой пестрой толпы.

Как?! Разве не было еще упомянуто о хозяине, собравшем всех этих милых людей под одной, фигурально выражаясь, крышей? Поспешим немедленно исправить это упущение.

Итак, какова была подлинная причина сегодняшней пирушки, никто толком не знал, поскольку в приглашении об этом ничего не объяснялось. Говорилось просто: будем, типа, рады увидеть тебя у нас, дорогой друг, тогда-то и тогда-то, во столько-то и во столько-то. Ни слова о причине торжества, что было вполне в духе хозяина, большого оригинала по части разнообразных придумок, стоит заметить.