Пустой мир 2. Война за престол

Введенная в прорыв кавалерия стала чуть ли не крахом всей оборонительной операции, организованной Стивки, имевшим весьма ограниченные резервы, и бросившего все на удержание первой линии, собираясь следом отвести войска в город. Кавалеристы же, практически не встречая сопротивления, ворвались на второй рубеж, уничтожив немногочисленные группы охранения. Все планы моментально смешались, и организованный отход превратился в паническое бегство, когда солдаты узнали, что на тех позициях, где они бы могли передохнуть и перевязать раны, уже засел противник. Чувствуя опасность окружения, части начали произвольно отступать со своих позиций, но чаще всего плохо организованный и ничем не поддержанный отход превращался в беспорядочное бегство.

Многие даже не представляли, куда именно следует двигаться, мечтая лишь о том, чтобы снова не увидеть поблизости быстро мчащиеся антигравы легкой кавалерии, почти беззвучно проносящиеся надо головами, расстреливая солдат из скорострельных пушек и снова безнаказанно исчезая где-то за пределами видимости. Лишь для того, чтобы снова появиться уже где-то за спиной спустя пару минут.

Перешедшие в наступление на протяжении всей линии фронта тристанские войска закрепили захват второй линии укреплений. Те же части защитников, что еще пытались удерживать фронт, оказались взяты в кольцо и блокированы, лишенные возможности повлиять на дальнейшее развитие ситуации. Даже выведенные из-за городских стен резервы, последние бронетанковые силы, что еще имелись у Стивки в оперативном доступе, не смогли ничего изменять, и, сильно потрепанные, потерявшие больше половины имевшейся техники и личного состава, защитники вновь отступили к воротам, прикрывая эвакуацию уцелевших войск за крепостные стены. Только заградительный огонь городской артиллерии и контрудары базировавшейся в городе легкой авиации, использованной Стивки в самый последний момент, все же позволили избежать полного разгрома полевой группировки, чьи остатки в беспорядке отступили за стены.

Тристанские танки и штурмовые группы вышли к крепостным стенам, но были вынуждены отступить, и это время Стивки использовал для того, чтобы перегруппировать силы, подготовив их к уличным боям. Защитные системы Крустаи-Три просто не были рассчитаны на противника вроде тристанской армии, предназначенные в первую очередь для отражения атак мутантов и дикарских племен, чаще всего не имеющих тяжелой техники и подходящей осадной артиллерии, способной пробить городские дефлекторные щиты.

Сейчас же против них выступила одна из лучших армий Рейнсвальда. Тяжелые орудийные системы класса «сотрясатель», специально разработанные как орудия для разрушения крепостей и укреплений, могли вести прицельный огонь по координатам на расстоянии больше тысячи километров, находясь вне зоны поражения любыми системами защиты, что имелись в Крустаи-Три. Плазменные заряды пробивали защитные щиты и методично разрушали городские стены, выводя из строя орудийные батареи, средства воздушной обороны и локации, выжигая целые куски крепостных стен и превращая их в кучу обломков.

Примерно через час такого артиллерийского обстрела, в бой пошли тяжелые танки «малкадоры», с усиленной лобовой броней, разработанные именно для участия в крепостных штурмах, оснащенные как двухсотмиллиметровой импульсной пушкой, так и счетверенной рельсовой установкой, засыпавшей противника снарядами, пробивавшими практически любые укрепления, какие только возводились на городских улицах.

Стивки выжидал до последнего момента, воспользовавшись тем, что проломы в стенах узки, и тристанцы не смогут использовать свое преимущество в численности. Дождавшись, когда первые танки атакующих колонн вошли в черту города, ударил по ним сразу с трех сторон, бросив в бой свои последние танковые силы, пока в соседних кварталах уже разворачивались противотанковые орудия и ловушки. Ему легче было бы до основания разрушить этот город и перебить все местное население, чем отдавать его противнику.

Вооруженные легким противотанковым оружием, ополченцы должны были занимать внимание танкистов противника, обстреливая их с верхних этажей и целясь в уязвимые точки вроде линз видеокамер и локаторов, заодно отвлекая на себя часть снарядов, какие противник на них израсходует по пути к центру города. Широкие магистрали для постоянно двигающихся здесь грузовиков и монорельсового транспорта были засыпаны направленно подорванными зданиями, рухнувшими и и превратившимися в нагромождениями камня и бетона. И там, в развалинах, прикрытые установленными бетонными блоками и полевыми дефлекторами, развернули скорострельные противотанковые пушки. Калибр и возможности большинства из них было недостаточно, чтобы уничтожить тот же «малкадор» попаданием в лобовую броню, но могли хотя бы пробить ему гусеницу и остановить. Так же предусмотрены и подрывы мостовой, чтобы заблокировать путь танковым частям. Этими приготовлениями саперные команды и отряды добровольцев из ополчения еще продолжали заниматься, когда на улицах возле крепостных стен уже начинался танковый бой.

Занятые в танковых засадах, дополнительно укрепленных бетонными и керамитовыми плитами, тоскарийские танки удерживали оборону, а несколько сведенных групп бронетехники контратаковали при любой возможности. План Стивки был предельно прост – завалить проломы в крепостной стене и близлежащие к ним кварталы таким количеством разбитой бронетехники, при этом без особой разницы, своей или чужой, чтобы заткнуть всем этим металлом бреши в городской обороне как пробкой, выиграв, как минимум, еще несколько часов.

«Малкадоры» без особых проблем уничтожили те танки, что были выставлены напротив брешей и проломов, расстреляв их прежде, чем хотя бы одно из попаданий противника смогло пробить их броню, но когда уже вышли на улицы, ситуация изменилась. Сильно уступая в численности и качестве, уцелевшие танки тоскарийских колониальных войск устраивали засады в переулках и на перекрестках. Нападающим приходилось рассеивать силы и брать в клещи сразу по несколько кварталов, уничтожая танковые засады. Танки натыкались на недавно установленные ловушки, саперы засыпали бронемашины обломками с помощью направленных зарядов, либо же подрывали мостовые, от чего машины сразу же проседали и не могли уже двигаться дальше. Из-за этого приходилось вводить в город большие силы пехоты, методично зачищая здание за зданием, но скорости к наступлению это никак не прибавляло.

***

– Командор… вас срочно вызывают! – связисту пришлось перейти на личный канала Стивки, чтобы наконец-то до него докричаться, хотя они находились буквально в соседних комнатах. Из-за того, что здание сейчас оказалось на самой линии фронта, грохот сражения накатывался сюда со всей силой, а все каналы были забиты приказами, отчетами, простой руганью и криками, так что отдельные слова просто тонули в общем потоке. Разбитый попаданием фугасного снаряда третий этаж здания теперь служил позицией для Пятого стрелкового взвода сводного корпуса внутренней полиции Крустаи-Три, отстреливавшегося от занимавших противоположное здание стрелков штурмового отряда тристанцев, прикрывавших атаки отряда шагоходов. Полицейские понесли тяжелые потери, боевые штурмовые костюмы противника позволяли вести точный огонь практически с любого расстояния, стабилизируя оружие и внося поправки в электронный прицел с учетом поступающих с датчиков данных. Не говоря уже о том, что импульсное и реактивное стрелковое вооружение штурмовиков по всем параметрам превосходило легкое пулевое и лазерное оружие защитников.

Разбитое и наполовину засыпанное обломками помещение, со снесенными внутренними перегородками, завалено телами защитников, стреляными гильзами или разряженными батареями, простреливалось едва ли не насквозь. Бойцам на позициях приходилось буквально ползти между трупами своих товарищей, чтобы самим не получить метко посланный заряд.

Стивки, словно уверенный в своей неуязвимости, стоял около разрушенной стены и разглядывал улицу с помощью бинокля, параллельно делая какие-то пометки в своем планшете. Услышав обращение, командор повернул голову в поисках связиста, и в этот момент боец рядом с ним, использовавший для стрельбы сквозное отверстие в стене, отлетел в сторону, пробитый реактивным снарядом, прошедшим точно сквозь самодельную бойницу. Стерев с линз шлема брызги крови, Стивки все-таки обнаружил связиста, прятавшегося за проломленной внутренней перегородкой, куда пара измученных санитаров оттаскивала раненных, а единственный медик с ног валился от усталости.

– Что у вас? – включив двустороннюю связь, командор даже не оторвался от бинокля, продолжая наблюдения, - Если только что-то срочное, тогда отвечу. А если у вас опять пораженческое нытье о том, как все плохо, то сразу передай этим штабным крысам, что либо они берутся за дело и начинают заниматься тем, чем обязаны, кроме своего потрясания медалями, либо я нахожу всю их деятельность некомпетентной и повышу эффективность штаба методом уничтожения этого крысиного балласта… Понял? А теперь продолжай говорить…

– Дальние посты уловили сигналы нашего флота, - сказал связист, - Командор, подкрепление всего лишь в нескольких часах пути от нас! Командование вас просит немедленно вернуться в штаб обороны и доложить ситуацию в городе!

– Пусть эти штабные крысы занимаются докладами, - отмахнулся Ствики, не обращая внимания на плазменный заряд, только что поджегший стену всего лишь в нескольких сантиметрах от его шлема. Только отряхнул бетонную крошку с бинокля, снова полностью погрузившись в наблюдения, - Я сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться на подобные мелочи. Можешь так и передать графу, если, конечно, он сам соизволит выйти на связь. Я пытаюсь сделать так, чтобы здесь хоть кто-то еще остался в живых, когда подкрепление все-таки подойдет.