Пустой мир 3. Короны королей

— Никак нет, господин, — адъютант отрицательно покачал головой. — Только то, что сир Де Семпри настаивает на личной встрече с бароном Тристанским. Естественно, предприняты все необходимые меры безопасности, вашей жизни ничто не может угрожать.

— Хорошо, подготовьте мой корабль, вылетаем в течение часа, — приказал Эдвард, — посмотрим, что у него есть для меня…

Колонии были осваиваемыми территориями, и поверхность не была тем местом, где можно расслабиться и думать, что находишься в безопасности, даже находясь на подконтрольных территориях. Внешние границы обычно контролировались системами защитных крепостей и аванпостов, но они были ориентированы именно на уничтожение крупных опасностей, вроде орочьих орд или кочующих племен дикарей-каннибалов, пока за небольшими группками или даже одиночными мутантами охотились разъезды патрулей. Что все равно не мешало множеству самых различных тварей пробиться на контролируемые территории, устраивая в развалинах и скалистых холмах гнезда и охотничьи угодья. Порой пробирались даже отряды дикарей, устраивавших налеты на шахтерские поселки и наземные караваны, стараясь держаться вне зоны действия орудий основных колониальных городов.

Поэтому каждое поселение представляло собой настоящую крепость с высокими внешними укреплениями, башнями комплексной защиты и куполами, защищавшими от внешней агрессивной атмосферы и погодных явлений. Все они так же находились в общей сети, взаимосвязанные друг с другом. Основой был центральный город колонии, обычно основанный на том месте, где колонисты вступили на землю этого сектора. Вокруг него размещались города регионального значения, обеспечивающие наблюдение и контроль за безопасностью отдельного участка, а вокруг них уже рассыпались города-поселения, основанные на стратегически или экономически важных точках. И уже от них расходились совсем маленькие поселки чисто практического назначения, вроде тех же шахтерских поселений или торговых пунктов. Обычно все города и крепости связывались широкой дорожной сетью, состоявшей из линий монорельса и магнитных автострад, но столь же часто использовались воздушные линии связи для военных и гражданских нужд.

Центром этого сектора был город Аррой-один, заложенный еще во времена деда Эдварда и сейчас уже успевший вырасти по численности населения до отметки в сорок миллионов человек, что уже делало его для бароната стратегически важной точкой на поверхности. Он состоял из пяти крупных куполов диаметром от двадцати до сорока километров, окруженный еще десятком малых, не превышавших диаметра пяти километров. Гражданский порт находился на поверхности, около одного из центральных куполов, но военный порт являлся дрейфующим, расположенным на высоте сотни километров над городом, связанный с ним несколькими орбитальными лифтами.

Эдвард наблюдал за стыковкой, находясь на капитанском мостике. Трехкилометровый крейсер «Лорс», выбранный им для личного использования из приписанных к колониальному флоту охранения, сейчас подходил к одному из причалов в гордом одиночестве. Корабли сопровождения и группа корветов отошли к своим причалам чуть раньше, чтобы не мешать своим старшим собратьям.

В порту Аррой-один всегда находились не меньше трех десятков крупных кораблей, не считая тех, что были приписаны к городскому флоту, прибывающие сюда для ремонта в дрейфующих доках, пополнения боеприпасов, снаряжения и получения пополнения личного состава. Одни корабли только подходили к причалам, другие уже отправлялись обратно к своим местам по расписанию, третьи дрейфовали поблизости, дожидаясь своей очереди. На общем фоне выделялась только группа кораблей Ударных сил флота, державшаяся на расстоянии и сохранявшая боевой порядок. Три тяжелых крейсера, пять фрегатов и четыре эсминца, не считая корабли сопровождения, напоминавшие мелких мушек, постоянно вившихся вокруг. Та группа, с которой он прибыл в колонии, и все еще ожидающая его возвращения обратно к фронту гражданской войны.

Перебежчик, судя по докладу, дожидался сейчас в городской тюрьме, находясь под охраной отделения гвардейцев, что говорило о его высокой важности. Любопытство Эдварда только росло, ему не терпелось лично познакомиться с добровольным пленником. Так что не задерживаясь в порту, который жил своей обычной повседневной жизнью, кипевшей вокруг причалов, где загружались или разгружались транспорты, маршем двигались абордажные и десантные команды, гудела погрузочная техника, и раздавались команды и окрики, тристанский барон сразу направился в город, где уже были извещены о его прибытии.

Орбитальные лифты были чудом инженерного мастерства. Арочные конструкции, состоявшие из аномальных металлов, использовавшихся при постройке тяжелых кораблей, делились на секции, способные изменять свое положение друг относительно друга при слишком высокой внешней нагрузке — вроде изредка накатывающих на город штормов — а контроль их постоянного состояния обеспечивала система противовесов и компьютерной диагностики. Основную часть конструкции составляла сама лифтовая шахта из наноматериалов, обеспечивающих сверхвысокую прочность и надежность. Лифт же представлял собой платформу на магнитных рельсах. Собственный генератор гравитации позволял ей развивать скорость до пятидесяти километров в минуту, так что подъем и спуск занимали минимально возможное время.

Сам город, как и большинство городов такого типа, был строго разделен на секции, центрами которых были многоуровневые вертикальные модули, являющиеся опорными точками купола. Эти здания могли быть или жилого, или промышленного назначения, но все с очень мощными, похожими на ступенчатые трапеции, основаниями площадью до нескольких десятков квадратных километров. И уже вокруг них высотными зданиями застраивалась вся городская территория. Через равное количество этажей модули связывались подвесными улицами и даже целыми площадями, стабильность и безопасность которых обеспечивалась генераторами антигравитации. Множество огней, от маленьких точек окон жилых зданий до огромных, ярко сияющих коммерческих вывесок, вместе с основным городскими уличным освещением создавали непередаваемую световую картину, нарушаемую только потоками воздушного транспорта, движущегося по специально размеченным маршрутам.

Эдвард любил города. Они казались ему сосредоточием жизненной энергии этого мира, их вечно кипящая деятельность не останавливалась ни на секунду, противопоставляя себя мертвой темноте и безмолвию диких пустошей. Миллионы живущих здесь людей были его подданными, и за каждого из них молодой барон чувствовал свою ответственность. Миллионы жизней, которых от ужасов окружающего мира защищали только крепостные стены, удерживаемые войсками бароната, и для них сам тристанский барон всегда был и будет символом надежды, защитником, посвятившим свою жизнь тому, чтобы их следующий день не стал последним.

— Господин барон, мы рады снова видеть Вас здесь… — начал было встречающий его чиновник городской администрации, но Эдвард остановил его жестом руки.

— Хватит формальностей, мне нужно как можно быстрее посетить пленника, привезенного с Рейнсвальда, — приказал он, выходя с платформы орбитального лифта. — Надеюсь, мой транспорт уже подготовлен?

— Да, конечно, — кивнул встречающий, — Ваш флаер готов и ждет вас.

Городская тюрьма, не считая гарнизонного сектора, была едва ли не самым защищенным местом в городе, но большая часть ее защиты была обращена не столько наружу, сколько вовнутрь, чтобы не выпустить тех, кто там находился. В колониях в тюрьмах содержали не только преступников, но и пойманных мутантов, дикарей и пиратов со взятых абордажем кораблей. В этих же тюрьмах находились лаборатории для изучения и препарирования пленников, допросные и пыточные, где содержались самые опасные разумные и полуразумные существа из тех, каких только можно встретить в пустошах. Благодаря данным, полученным в таких тюрьмах при исследованиях, было так много известно о тех же орках, с которыми Тристанский баронат сталкивался далеко не в первый раз, и именно поэтому появилась удачно выработанная стратегия, позволяющая практически без потерь уничтожать даже крупные орды.

Высокие крепостные стены, отделявшие тюрьму от остального города, вовсе не имели ворот, все сообщение с внешним миром обеспечивалось исключительно по воздуху, и каждый подлетавший транспорт, вне зависимости от его идентификационных номеров, тут же брался на прицел системами воздушной защиты.

Эдварда при посадке уже встречали тристанские гвардейцы, чтобы сразу проводить к камерам пленников. И лишь в порядке исключения, как барона, его пропустили без какого-либо досмотра и проверки, оставив ему и его сопровождающим все оружие.

Камера, где содержался гористарский пленник, находилась на уровне для временного задержания, здесь атмосфера была гораздо легче, нежели во внутренних казематах тюрьмы, где пленники могли провести всю жизнь, так больше и не покинув тюремные стены. Вместо низких серых проходов и стальных защитных дверей здесь были широкие, выкрашенные белой краской и высокие коридоры с решетчатыми дверями, за которыми ожидали решения суда или своей участи пойманные преступники или задержанные, чья вина не была точно установлена. У дверей пленника стояла охрана из четырех вооруженных гвардейцев и нескольких тюремных служащих, нервно поглядывавших на барона и его свиту.