Пустой Трон

Я был тогда молод, слишком молод, чтобы понять, что за ерунду он нёс. Кроме того, отец Беокка сказал мне, что настоящий Эдем находится далеко - за восходящим солнцем, в земле, сокрытой золотыми туманами, которую охраняют ангелы, в то время как Ивсхомм, как он утверждал, был назван в честь свинопаса, что болтал с Девой Марией, пока его свиньи рылись в буковых лесах.

– О чём они говорили?
– спросил я его.

– О Божьей благодати, уверен.

– Звучит волнующе.

– Так и есть, Утред, так и есть, - настаивал он.
– Мужчины и женщины идут в Ивсхомм в надежде встретить Богоматерь.

– И они встретят её?

– Молюсь, чтобы так и было, - неуверенно произнес он.

– Ты был там?
– спросил я, и он довольно неохотно кивнул.
– И видел её?

– Увы, нет.

– Может, тебе повезло бы больше, если бы ты взял с собой свиней?

– Свиней?
– он был озадачен.

– Может, она любит бекон?

– Не смешно, - ответил он. Бедный отец Беокка, теперь он уже умер.

Никаких признаков погони не было, но я знал, что она последует. Эрдвульфу нужно было быстро найти Эльфвинн, затащить ее в церковь и жениться на ней, только тогда он сможет претендовать на определенную законность в качестве наследника власти её отца. Таны Мерсии, размышлял я, не примут с готовностью эту власть. Они считают его выскочкой, но с дочерью Этельреда в его постели и мощью Уэссекса за спиной, им придется угрюмо принять эту новую власть. Но без Эльфвинн? Без Эльфвинн он будет лишь самозванцем. Девственность Эльфвинн, если она еще существовала, должна была связать его с семьей и статусом Этельреда. Я подумывал найти священника где-нибудь в этой насквозь вымоченной дождём долине и заставить его женить моего сына на Эльфвинн, а затем подождать, пока Утред утащит её в лачугу и сделает, что необходимо. Я крепко подумывал так и поступить, но отсутствие какого-либо преследования убедило меня не останавливаться.

Ручьи, что мы пересекали, вспухли от дождя, их воды вышли из берегов и глубоко накрыли броды. Фермы попадались часто, поскольку это были плодородные, богатые земли. Деревни выглядели зажиточными и разросшимися. Наша победа над датчанами при Теотанхиле дала этим людям чувство безопасности: теперь они строили без частоколов и строили с размахом. Новые амбары были столь же большими, как и церкви, а церкви имели высокие крыши с яркой соломой. Богатые сады и пышные луга, тучная земля, но лежащая так низко, что наводнение уже достигало пастбищ, а дождь упорно лупил по прибывающим водам. Мы продрогли, устали и промокли. Возникло искушение остановиться в любой из больших усадеб, мимо которых мы проезжали, и позволить огню в очаге высушить и обогреть нас, но я не смел останавливаться, пока мы не достигнем Аленсестра.

Мы прибыли в сумерках, вскоре после того, как Осферт со всеми семьями достиг деревни, хотя назвать Аленсестр деревней было для него слишком лестно. Он был построен там, где пересекались две реки и две дороги, и римляне построили два форта. Старый форт, чьи земляные валы теперь поросли ежевикой, лежал на холме к югу от рек, а новый построили в месте слияния рек, и именно там нас ждал Осферт. Вне дряхлых стен форта стояло несколько лачуг, а большой дом, сарай, и полдюжины коровников находились внутри. Дом принадлежал датчанину, погибшему при Теотанхиле, и отобранные у него земли Этельред отдал церкви.

– Епископ Вульфхед молится, чтобы здесь основали монастырь, - сказал мне управляющий.

– Еще один монастырь? Их что, недостаточно?

Аленсестр, должно быть, имел большое значение для римлян, потому что по всему форту лежали руины их строений. Теперь эти руины заросли плющом и крапивой, хотя управляющий расчистил один из домов без крыши.

– Епископ сказал, что мы должны превратить его в церковь, - пояснил он.

– Лучше бы вы починили стены форта, - ответил я.

– Думаешь, что датчане придут снова?
– нервно спросил тот.

– Датчане всегда приходят снова, - прорычал я в ответ, отчасти потому, что был в плохом настроении, а отчасти потому, что этот хнычущий коротышка пытался отказать нам в своих запасах еды и эля, утверждая, что они принадлежат епископу Вульфхеду. Я намеревался заплатить серебром за всё, что мы возьмём, но сейчас решил просто забрать всё необходимое, а епископ пусть хоть мочится против ветра, мне всё равно.

Я выставил часовых на остатках крепостной стены. Дождь наконец утих, и мокрую землю накрыли сумерки. В доме развели большой огонь и еще один - в сарае. Я остался на крепостных валах, наблюдая в сгущающейся темноте за наводнением. Плавающий мусор прибился к сваям римского моста, так что там пенилась вода и бурлила по обе стороны каменного моста. Если Эрдвульф гонится за нами, подумал я, то должен пересечь этот мост, и потому я охранял его, поставив шесть воинов у наспех сделанной баррикады из вырванных в хлеву стропил. Шести человек было достаточно, потому что я сомневался, что наши преследователи придут этой ночью. Они также устанут, промокнут и замерзнут, как и мы, а ночь обещала быть черной, как смоль, слишком темной, чтобы безопасно продолжать путь.

– Этельред и в самом деле умер?
– ко мне присоединился Осферт.

– Так говорит Эльфвинн.

– До нас и раньше доходили такие слухи.

– Думаю, на сей раз это правда. Но они будут держать это в тайне, пока смогут.

– Чтобы Эрдвульф мог жениться на Эльфвинн?

Я кивнул. Ингульфрид, женщина Осферта, шла за ним, и я подозвал ее к нам. Жизнь так сложна, подумал я. Ингульфрид была женой моего двоюродного брата, еще одного Утреда, сына моего дяди, захватившего Беббанбург. Она решила остаться с нами, когда я не смог захватить эту крепость. Ее сын тоже находился при ней, но Осферт отослал мальчишку к отцу. Я бы перерезал маленькому ублюдку горло, но отдал его жизнь Осферту, а тот оказался щедр.

– Эрдвульф, должно быть, скоро нас найдет, - сказал Осферт, - он не может долго хранить тело Этельреда. Не дольше, чем оно начнёт вонять.

– У него есть неделя, - предположил я.

Осферт посмотрел на юг. Закат почти потух, и холм за рекой выглядел лишь черным силуэтом в темноте.

– Сколько воинов они пошлют?

– Всех, что есть.

– И сколько это?
– спросила Ингульфрид.

– Две сотни? Три?

– А сколько у нас?

– Сорок пять, - уныло ответил я.

– Недостаточно, чтобы удержать форт, - вмешался Осферт.

– Мы можем остановить его на мосту, - сказал я, - но как только уровень воды в реке спадет, он сможет перейти её вброд выше по течению.

– Так завтра мы продолжим путь?

Я не ответил, потому что вдруг осознал собственную глупость. Я считал Бриса безмозглым противником, но сейчас сам присоединился к нему в рядах придурков и отдал Эрдвульфу все преимущества. Он не был глупцом, как и Этельхельм, и они должны знать, куда я еду. Я мог притворяться, что направляюсь в Сирренсестр, но они знают, что я намерен присоединиться к Этельфлед, и у них не было никакой необходимости следовать за мной по дороге на Аленсестр, они всего лишь должны были направиться к Честеру по самому быстрому пути, по дороге вдоль валлийской границы, и расположить свои силы передо мной, а я услужливо использовал длинную и медленную дорогу через сердце Мерсии. Шесть часовых на мосту охраняли пустоту, потому что Эрдвульф не преследовал нас, вместо этого он торопливо скакал на север по дороге к западу от нас. Его разведчики будут искать нас и, несомненно, найдут, а затем Эрдвульф поведет своих людей на восток, чтобы заблокировать нам путь.

– Господин?
– с тревогой спросил Осферт.

– Он придет не с юга, а оттуда, - указал я.

– С запада?
– удивился Осферт.

Я не стал объяснять свою глупость. Я мог винить в этом свою боль, но это слабое оправдание. Я послал Осферта, семьи, Этельстана и его сестру по этой дороге, потому что она предоставляла собой безопасный от банд валлийцев путь, но всё, чего я этим достиг, так это загнал их в ловушку.

– Они придут с запада, - с горечью сказал я, - если только наводнение их не замедлит.

– Нас оно замедлило, - неуверенно произнес Осферт, глядя в мокрую темноту.

– Тебе следует пойти в дом, господин, - предложила мне Ингульфрид, - ты замерз и промок.

И, вероятно, потерпел поражение, подумал я. Конечно, Эрдвульф меня не преследовал, ему это и не нужно! Он был впереди меня и вскоре преградит мне дорогу и заберет Эльфвинн как свою невесту. И тогда я подумал, правильную ли сторону в споре я занял, потому Эрдвульф, даже женившись на Эльфвинн, никогда не будет назван лордом Мерсийским. Эдуард наверняка заберет трон, и Эрдвульф станет его инструментом, его наместником, и, возможно, Этельфлед одобрит, что её брат заберет корону Мерсии, потому что это приблизит исполнение мечты её отца.