Путь Черной молнии

– А это успокаивающие, нервишки видите - ли тоже шалят, - опять спокойно ответил Дронов.

– Да он издевается над нами!
– Начальник колонии протянул руку,- дай мне таблетки.

– Да ради Бога, гражданин начальник, между прочим помогает,- и протянул Сереброву флакончик.

– Слушай, Дронов, ты что добиваешься?- вмешался Кузнецов,- сейчас выпишем тебе пятнадцать ШИЗО, и с переводом на шесть месяцев в ПКТ, ты же на волоске висишь, у тебя и так три по - пятнадцать отсижены.

– Да что же мне теперь, таблетки не принимать и молчать? Я не вижу основания, по которому вы меня упрячете в ШИЗО. Конечно, воля ваша, но перед тем, как посадить объясните - за что?

Серебров переглянулся с начальником Режимно - оперативной части, как бы спрашивая: "Как с ним поступить"?

– Ладно Дронов, бросай комедию ломать. Причин, чтобы засадить тебя, пока нет, но имей в виду, поступит малейший сигнал и мы тебя закроем.

Кузнецов дал понять всем присутствовавшим, что его слово имеет значение в принятии окончательного решения.

Дронова отпустили.

Сашке Воробьеву дали пять суток, за выяснение отношений на публике с другим осужденным.

Из двадцати предводителей блатного сообщества, вышло из изолятора только семь человек. Пархатому, как и было обещано начальником колонии, дали пятнадцать суток, с переводом в БУР на шесть месяцев. Ворону, за его грубость начальству, тоже перепало: пятнадцать с переводом в БУР на три месяца.

Зона затихла, оправляя крылья, слегка помятые режимниками и операми. Видимо по закону природы, так и происходит затишье перед бурей.

Дронов решил пойти ва-банк: он перевернет здесь все верх дном, но для начала ему необходимо съездить на выездной объект и прояснить там кое-какие дела. "Если братва не "спасует", мы наведем здесь порядок, меня все равно закроют и возможно отправят на другую зону".

В один из июльских дней на территории, прилегающей к колонии со стороны свободы, собралась группа людей. Это родственники приехали на свидание к осужденным и привезли передачи. Недалеко на лавочке сидела пожилая женщина, и все утирала слезы платочком.

К ней подошла взрослая девушка и, присев на лавочке рядом, спросила:

– У Вас что-то случилось? Может, Вам помощь нужна?

– Случилось, у меня в этой колонии сын умер,- и она закрыла рукой лицо, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– Вот горе - то. Как это случилось?

– Не знаю, он был такой крепкий и здоровый, врачи доложили лагерному начальству, что произошло кровоизлияние в мозг. Я не могу в это поверить и даже не знаю к кому обратиться.

– А вы были у начальника колонии?

– Была, он и сказал мне о заключении врачей, теперь мне необходимо взять разрешение на получение трупа,- и она зарыдала в голос.

Горевавшую женщину обступили со всех сторон граждане. Узнав в чем дело, кое- кто стал давать советы, как быстрее ускорить процедуру получения покойного для захоронения на вольной земле. Мужчина средних лет посоветовал горевавшей женщине:

– А вы в управление езжайте, а потом в прокуратуру, и пусть они назначат расследование в отношении смерти Вашего сына. Бывали случаи, когда лагерному начальству не выгодно было обнародовать истинные причины смерти, так они подтасовывали факты. Зоновские врачи в одной упряжи с управленческими, и дают неверное заключение. Не давайте мамаша его захоранивать, пусть повторно назначают независимую экспертизу.

– Да кто бы ей помог, во всех этих неразберихах,- говорили другие.

Через день, после того, как все осужденные были наказаны и отсиживали срок в камерах, Дрон посетил санчасть. На удивление Инна приняла его радушно, хоть и в первый раз видела Дронова. Он без обиняков обратился к женщине:

– Можно я буду обращаться к тебе по-простому: Петровна?

– Не возражаю. Что хотел?

– Мне нужно денек полежать в палате с одним человеком, он сейчас находится в ШИЗО.

– Не понимаю твоей просьбы.

– Петровна, получи разрешение от начальника РиОР, чтобы осужденного Макарова перевели из изолятора к тебе на пару дней.

– Для чего?

– Мне необходимо с ним поговорить.

– Может вам еще спирту за встречу налить,- продолжила она с сарказмом.

– Инесса - ты женщина мировая, и мне известно твое независимое положение среди начальства. Прошу тебя: помоги. Мне очень нужно встретиться с этим человеком.

– А кто ты такой? И почему я должна идти тебе навстречу?

– Моя фамилия Дронов.

Инна удивленно приподняла брови, она слышала уже не раз эту фамилию от Ефремова, он в жесткой форме высказывался об этом авторитете. Она утвердительно кивнула и спокойно сказала:

– К сожалению, я не могу нарушать правила, меня за это могут наказать или вообще уволить с работы.

– Никто тебя не накажет, если ты получишь разрешение у Кузнецова.

– Вот как!
– удивилась она,- с какой стати майор должен давать мне подобное разрешение?

– Все уже обговорено. У меня единственная просьба: никому об этом не говорить.- Инна еще больше удивилась.- Инесса, до меня дошел слушок, что твой несовершеннолетний сын попал в неприятную историю и я хотел бы помочь тебе.

Инна сощурилась и впилась острым взглядом в Дронова.

– О чем ты говоришь?!

– Я точно знаю, что он или кто-то из его друзей нечаянно выстрелил из охотничьего ружья, и немного зацепил проходящего мимо сараек человека. Он написал заявление на твоего сына и его дело сейчас решается в срочном порядке: отпустить или закрыть. В нашей стране уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет, ты понимаешь, о чем я говорю.

Инна хотела что-то возразить, но Дрон продолжил:

– Ты хотела обратиться к дознавателям через Ефремова, так как дружна с ним, но его отправили в командировку. Если завтра твой вопрос не решится - сына отправят в КПЗ (Камера предварительного заключения) и потом он попадет на малолетку. Я еще раз повторяю, что могу тебе помочь.

– Чем?
– смиренно спросила женщина.

– Это мои заботы, от тебя требуется только одно - сходить к Кузнецову и формально получить от него письменное разрешение на перевод Макарова в санчасть.

– Это в последствие может иметь уголовное преследование?

– Ни в кое случае! Мое слово верное.

– Дронов,- голос Инны дрогнул,- если сам начальник отдела уголовного розыска не дал никаких гарантий, что моего сына отпустят, как тебе это удастся? Кто ты? И почему я должна тебе верить?

– Я тот, кто решает вопросы с ходу и не тянет кота за хвост. Будь спокойна: я помогу тебе с сыном. Гарантий пока не даю, но если сегодня я лягу на соседнюю койку с Макаровым, то завтра твой сын будет дома.

Что оставалось Инне в этом случае? Поверить незнакомому мужчине, по слухам, являющимся самым авторитетным человеком среди заключенных. "А может правда, он может через своих знакомых решить мой вопрос. Хорошо, я попробую ему помочь, правда я не знаю, зачем им нужно встретиться в таких условиях. Неужели не было другой возможности?".