Путь Черной молнии

Через два часа дверь открылась, и в рабочую камеру ввели Макара. Леха искренне удивился:

– Тебя-то за что?

– Скучно одному, всю братву в нашем отряде пересадили, а я что? Лысый, что ли?! Мне тоже хочется каторжан поддержать,- Макар засмеялся,- поговорить хотел с тобой, вот и сцепился с повязочником, да плюнул ему в хайло. Он на меня за оскорбление докладную накатал в режимную часть, вот и притащили сюда, - оглядевшись, Макар невесело добавил, - видать здесь мусарня местная "ломает" отказников от работы.

Не успели они разговориться, как двери снова открылись и в камеру завели Кротова - пахана двенадцатого отряда, а с ним молодого пацана Серегу, недавно прибывшего с малолетней колонии. Буквально через несколько минут завели еще нескольких осужденных.

– Слышь, командир,- крикнул через дверь Дрон, - чё покой нарушаешь, давай всех сразу закидывай, а то по - одному до утра будешь здесь шухер наводить.

– Это последние были. Отдыхайте, курортники - ваша мать,- засмеялся прапорщик Гена.

– Я помню,- начал Дрон,- на уральской зоне меня сначала в такую же хату посадили, так я категорически отрицал труд на благо Родины, вот тогда мне хозяин влепил первую пятнашку. Отсидел, и за то, что бастовал, мне следом еще срок продлили. Потом давай ловить меня на разных нарушениях, да в карцер перевели на десять суток. Выбрался я с того сырого, каменного мешка, живот от голодухи подвело, качает словно на ветру, а хозяин мне опять: "Будешь честно работать?", а я ему,- размечтался, губу-то подбери! Огребся я еще одной пятнахой и после нее - сразу в БУР.

– А здесь в карцер садят?
– спросил паренек.

– Посидишь еще пацан,- заверил его Макар,- карцер - это тебе не обычная камера, холодрыга несусветная. Кормят день летный, день не летный, на воде, да на хлебе.

– А что такое летный - не летный?- поинтересовался Серега.

– О-о! Да ты у нас совсем зеленый пацан, даже таких простых вещей не знаешь,- удивился Дрон, - это когда день нормально кормят, а на другой дают кипяток с солью и хлеб-жмых. Колотун (сильный холод) стоит сутками, обнимешь теплую батарею, а толку с этого мало, лучше уж бегать по камере туда-сюда, быстрее разогреешься.

– Кстати, у нас здесь такая же канитель,- подхватил разговор Крот,- когда на сутках сидишь: курить не положено, нары на день пристегиваются к стене, параша (Бак под испражнения) выносная, канализации не существует и в помине. Не умыться по-человечески, хотя стоит бачек с водой, хочешь мойся, а хочешь пей, а под ним помойный таз.

– В принципе изоляторы в отношении режима везде одинаковы, и по интерьеру все они подстать одному,- заговорил Макар,- на свет божий поглядеть нельзя. Окна -решки заварены железными листами, и только несколько крохотных дырок, пробитых ломом, помогают определить, что за окном - утро или вечер.

Их разговор был прерван открыванием двери. В камеру ввели еще одного парня, им оказался осужденный Жаров из пятнадцатого отряда. Серега, как только увидел его, сразу же насупился, и какое-то время держался в стороне ото всех, как будто о чем-то раздумывал.

– Кто такой, тебя за что загребли?
– спросил его Дрон.

– Жаров я, с пятнадцатого отряда. Сам не знаю, за что посадили.

– Это ты перед следователем стойку держи, а нам правду всю, как на духу,- с сарказмом произнес Макар.

– Да говорю же, ни за что. Просто кое-кого из наших пацанов забрали на вахту и когда вели по проходу, мне пакетик сбагрили, чтобы я спрятал. Прапор увидел его под моей шконкой и меня до кучи со всеми повели.

Серега подошел к Кроту и что-то нашептал ему на ушко.

– Чё, в натуре что ли?
– Серега кивнул. Все повернули голову к Кроту.

– А ты откуда к нам в зону пришел?- спросил Крот Жарова.

– Да я это...
– Он замялся и почему-то покраснел. Дрон вопросительно взглянул на Серегу и Крота:

– Что за дела?

– Серега говорит, что вот этот тип на "Гусинке" в третьем отряде был бугром.

– Бригадиром на производстве что ли?
– уточнил Макар.

– Да не-е-ет,- протянул Сергей,- бугром на малолетке называют председателя совета коллектива отряда.

– Ни хрена себе?!
– воскликнул Дрон,- вот это рыба к нам заплыла. Чё молчишь? Предъява - то жесткая. Было такое?!

– Да нет, мужики, он наверное ошибся...

– Короче, я тебе даю один шанс,- перебил его Дрон,- или ты сейчас в натуре говоришь правду или я даю цинк в зону, и сюда приведут с десяток пацанов, кто сидел на Гусинке. После того, как на тебя укажут пальцем, гадом буду, если не определю тебя в петушиную семью. Начал! Время пошло!

– Да гонит он все, не был я там бугром! Ты сам-то с какого отряда?- спросил Жаров Серегу.

– С первого. Ты помнишь такого - Болта? Он у вас в третьем отряде считался пацаном.

– Не знаю такого.

– А я его хорошо знал. За то, что он подбивал некоторых пацанов в вашем отряде поднять бунт против актива, ты - Жаров дал своим козлам указание, чтобы Болта запомоили.

– Чё ты гонишь!- не сознавался Жаров.

– Ты сказал петухам, чтобы его с ложки дерьмом накормили, а потом Болта объявили на всю зону опущенным.

Дрон изменился в лице и, встав между спорящими, заскрежетал зубами:

– Все! Завязали базар, дальше я сам буду разбираться.

– Ты - пацан,- указал он на Серегу,- даешь отчет своим словам? Ты готов ответить за базар?

– Да, готов.

– Ты, - Дрон указал в сторону Жарова, - отвечаешь за свой базар?

– Да, отвечаю.

– И проституткой у начальства не был?

– Нет!

– Тогда у меня остается один выход,- Дрон вытащил из носка заточенный гвоздь и подошел к Сереге,- ты первым ответишь за базар, я выколю тебе глаз.

– Но я правду говорю! Он сука!

– Тогда спроси с него, вот заточка! Если ты прав, то выколи ему глаз.

Разгоряченный Серега схватил гвоздь и уверенно пошел к Жарову. Увидев, что его сейчас будут дырявить гвоздем, Жаров запрыгнул на рабочий стол и хотел перепрыгнуть на другой, как поскользнулся на масляном пятне и грохнулся о бетонный пол. Не успел он очухаться, как увидел перед своим глазом острие гвоздя.

– Мужики не надо! Я беру свои слова обратно. Было-было такое, но я никому плохого не делал.