Путь Чести

— Не знаю такого! — твёрдо заявил Михаил, облегчённо выдохнув. Кажется, его план по дискредитации Маркуса всё же сработает.

— То есть, снова боярич Маркус Дёмин своевольничал?

— Он.

— Ладно. Тогда задам другой вопрос… Почему твои люди той же ночью, как тати, взяли штурмом усадьбу боярина Каганова и всех там поубивали? Подожди, боярин! Не отвечай! Знаю я, что скажешь. Маркус Дёмин своевольничал. И я даже знаю, что это правда. Знаю я так же, что Маркус лично боярина Каганова зарубил.

— Позволь сказать, княгиня! — выкрикнул Сильнов. Дождался разрешающего кивка и продолжил: — Маркус действительно зарубил Каганова. Но не по своей воле.

— А по чьей же? — удивилась Саблеслава.

— По воле богов. Боярин Каганов сам его вызвал на божий суд. И боги свой выбор сделали.

— Подтверждаю! — неожиданно произнёс боярин Соболь. — Был я там и всё видел. И ещё сказать хочу, что если боги выбрали, то судить Маркуса Дёмина княжьим судом не следует!

«Это как так?!» — мысленно удивился Михаил Васильевич, снова потеряв нить происходящего. Такое ощущение, что всё это хорошо срежиссированный спектакль. Причём все в курсе, кому какая роль выпала. Кроме него — боярина Дёмина.

— Хорошо, дядя, — посмотрев на Соболя, кивнула княгиня. — За это судить не буду. Но снова хочу спросить у боярина Дёмина, почему его люди в штурме усадьбы участвовали? Кто их вёл? Чей приказ был?

— Не приказывал я такого! — уже не скрывая злости, ответил Михаил. — Маркус это!

— Маркус… Значит, боярич Маркус Дёмин отдал приказ воинам рода Дёминых? Тогда ответь мне, Михаил Васильевич, а кто у вас в роду боярин? Ты или Маркус?

— Я! — от избытка чувств Михаил Васильевич даже посохом в пол стукнул.

— А я вот вижу другое. Ты, боярин, ничего не знаешь. А Маркус командует твоими людьми по своему усмотрению. И ладно бы он потешные битвы устраивал, как все дети. Но нет — он людей на настоящие битвы водит. Так может уже следовало бы его в боярское сословие возвести? Чтобы потом не возникало вопросов, от чьего приказа люди Дёминых действуют?

— Не бывать такому! — снова ударил посохом в пол боярин Дёмин, окончательно выходя из себя. — Я глава рода! И в моём роду — в моём, княгинюшка! — Маркус боярином не станет. Никогда! Нет на то твоей воли!

— Твоё право, боярин, — спокойно произнесла княгиня. — Однако я считаю, что это несправедливо. И потому повелеваю! Внести Маркуса, недоросля из рода Дёминых, в списки служивых людей, как боярина…

— Не имеешь права! — перебил её Михаил Васильевич, наконец-то сообразив, к чему всё идёт. Слишком поздно сообразив. — Нет твоей власти над моим родом! Я слуга Великого князя! И лишь ему решать!

— Я не договорила, боярин, — бросив на него холодный взгляд, сказала Саблеслава. — Но раз уж ты от своего внука отказываешься, то я его под свою руку возьму. Дозволяю ему род новый основать и имя тому роду самостоятельно выбрать!

— Да как же так, княгинюшка?! — выкрикнул кто-то из толпы. — А земли? Боярину ведь земля в кормление положена? Или ты ему и их дашь? А за какие заслуги? За то, что гвардейца твоего зарубил?

— Гвардеец тот сам свою участь выбрал! Он мести возжелал несправедливой, а потом на богов уповал. Но боги его и рассудили. Что же касается земли… Так вот же! — княгиня указала рукой на перевёрнутый герб рода Кагановых. — Нет больше такого рода. А землю их Маркус на меч взял. По древнему праву. Пусть с них и кормится. Посему — новому роду быть!

Глава 15

Не каждая перемена ведёт к улучшениям,

но чтобы что-то улучшить,

нужно сначала это изменить.

Георг Лихтенберг

Я думал, что взять очередной ранг — это приятно. Но то, что произошло далее, оказалось намного приятнее.

Воины рода Дёминых, во главе с боярским сыном Сильновым, неожиданно, словно по неслышной мне команде, обнажили оружие. Будь я менее уставший и побитый, то, наверное, испугался. А так лишь растерянно хлопал глазами.

А вот боярин Соболь со своими людьми напрягся. Цапнул меч за рукоять и сместился немного в сторону. Но напрасно. Никто нападать на него и не собирался. Воины не угрожали, а радовались. Они приветствовали своего боярича, стуча мечами в щиты и выкрикивая здравицы. А Александр Сергеевич ещё и довольно, и совсем чуть-чуть кровожадно, улыбался. Словно это он лично зарубил вражину.

— Доволен, боярич? — тихо спросил Соболь. Он уже стоял рядом со мной, успев незаметно приблизиться.

— Доволен, — устало кивнул я.

— Ну и ладно, — вдруг улыбнулся он. А затем, видя растерянность на моём лице, пояснил: — Не каждый день боги так явно показывают свою волю.

— Волю?

— А ты не заметил, что боярин Каганов споткнулся на ровном месте?

— Заметил. Но там, кажется, камешек под ногу попал. Ничего удивительного.

— Камешек? — вдруг рассмеялся боярин. — Маркус, на том уровне, что был у покойного, никакой камешек не помеха. Не с его опытом.

— И что же получается? Не я победил, а боги?

— Нет, — снова рассмеялся Соболь. — Победил ты. Боги лишь дали шанс. И ты им воспользовался.

— Ну и ладно, — махнул рукой я. Боги, так боги. Главное, что я — вот он. Живой и почти здоровый. А мои враги мертвы.

— А теперь боярич, пойдём со мной. И прошу тебя — не делай глупостей.

— Даже не собирался, — бросил я недовольный взгляд на княжеского ближника.

— И это правильно, — с серьёзным лицом произнёс Соболь. — Потому что пожелай ты сейчас, и твои люди объявят войну кому угодно. Даже без шанса на победу.

— Я же сказал — даже не собирался! — зло повторил я, повернувшись к нему лицом. — Не ровняй всех по себе, боярин!

— Ершистый, — снова рассмеялся он. — Молодец! Настоящий боярин таким и должен быть. И что о людях своих думаешь — тоже молодец. А теперь можешь сказать им пару воодушевляющих слов, и поедем.

Воодушевляющих слов? А почему бы и нет? Эти воины только что сражались именно за меня. За мои боярские хотелки. Правда потом уже я сражался… Нет, не за них. За честь рода Дёминых. Но ведь и они все Дёмины. Хоть и носят другие фамилии, но всё же являются частью рода. И теперь радуются как дети моей победе. Словно и не было только что бойни… Так что можно и сказать…