Путь чужака

— Я тоже не хочу. Но что здесь поделаешь? Я не поэтому позвал тебя, — резко переменил тему Стас. — Элор, прошу: оставайся позади! Не лезь в бой — королеве это не пристало.

— Королева сама решает, что ей пристало. И если этого не было раньше, то станет впредь!

Стас обнял ее.

— Ты необыкновенная! — с восхищением произнес он. — Ты настоящая королева!

Он поцеловал ее. Элор рассмеялась.

— Что такое?

— Ты бы видел наше отражение в зеркале! — она кивнула на небольшое зеркало, висевшее на стене.

Стас протянул руку, сорвал зеркало и швырнул под ноги. Осколки разлетелись по углам.

— Зачем ты это сделал? — удивилась она, и он не нашел, что ответить. «К несчастью, — мелькнула мысль. И за ней другая: — В моем мире. А в этом… Узнаем».

— Чтобы не мешало, — наконец сказал он. На душе стало тревожно. «Зачем я это сделал? — думал он и не знал зачем. — Точно рукой двигал кто-то другой».

— Мне оно не мешало.

— Но ты смеялась.

— Не над тобой.

— Осталось два часа. Элор, обещай…

— Не бойся, Стас. Я не позволю убить себя в шаге от трона. Ничто меня не остановит теперь!

Ее одержимость пугала Стаса. Элор, такая женственная, была не похожа на себя.

— Иногда мне самому хочется убить тебя!

— Потом. Если захочешь. А сейчас…

Ее одежда легко скользнула вниз. Стас и не заметил, что она пришла без панциря. Он пожирал глазами ее тело. Словно во сне, он сделал несколько шагов и закрыл дверь. За стеной горланили подвыпившие воины. Кто-то спал, кто-то готовился к бою.

Двое в комнате рухнули в постель. Миры рушились и возрождались, приходили и уходили мессии, создавались и угасали империи. Для тех, чьи сердца и тела бились сейчас в одном ритме, это не значило ничего.

Когда Элор ушла, Стас позвал Голошкура. Разудалый ставр в самодельной броне из покрытой лаком кожи, с вечной ухмылкой на физиономии, возник перед вождем.

— Слушай меня, Голошкур. Королева поведет атаку с другой стороны, и я не смогу там быть. Ты должен…

— Я все понял, вождь. Не впервой.

— Отвечаешь головой! Чтобы ни волоса с Элор не упало! И не позволяй ей биться, понял? Убей всех, кто встанет на ее пути, даже если это будет сама Айрин! Исполнишь — считай, я твой должник! У меня — железные рога, у тебя будут золотые!

— Исполню, вождь. А рогов мне не надо…

— Спасибо, Голошкур. Иди. И позови Фардорна, военачальника королевы. Хочу с ним говорить.

Невысокий коренастый воин вошел к вождю. Стас впился взглядом в его широкоскулое лицо и поймал себя на неожиданном чувстве ревности. Этот парень проводит с Элор больше времени, чем он, и она хорошо о нем отзывается. Но он — перебежчик, можно ли ему верить?

— Я слушаю, вождь, — удивленный молчанием Мечедара, сказал воин.

— Ты служишь Элор…

— Да.

— Почему ты перешел к нам?

Вопрос не выбил воина из колеи.

— Айрин разжаловала меня за провинность, — спокойно ответил Фардорн. — И я ушел от нее. А когда узнал, что настоящая королева — Элор, решил встать под ее знамя.

— Зачем?

— Чтобы достичь того, чего не смог с Айрин.

Его неприкрытый цинизм поразил Стаса.

— Ты расчетлив, Фардорн.

— А что в этом плохого? — искренне удивился человек.

— Таковы вы все! — презрительно процедил Стас.

— Да. И что?

— А то, что я не верю таким, как ты! — Вождь подался вперед. Человек едва доставал макушкой подбородка Мечедара, могучие бицепсы вождя были размером с его голову, но воин не испугался. Или умел владеть собой.

— Я не верю тем, кто руководствуется выгодой! Если Элор проиграет, ты тотчас сбежишь к ее врагам!

— Нет! Обратного пути не будет, — заявил воин. — Я выбрал свою сторону.

Стас сжал челюсти. Крепкий орешек.

— Вот что, Фардорн. Слушай меня внимательно. Элор доверяет тебе, но мне этого мало. Скоро начнется штурм и… Я хочу, чтобы ты охранял Элор, как сокровище, понимаешь?

Воин молчал, и Стас не мог прочитать ни мысли на его бесстрастном лице.

— Мы все здесь ради нее, — наконец проговорил человек. — Каждый из нас будет биться за королеву до последнего.

— Мне этого мало! Я поручаю тебе охранять Элор во время штурма. Если с ней что-нибудь случится… я сам разорву тебя на части, Фардорн!

…Три огненные стрелы взвились в воздух, и осаждавшие ринулись на штурм. Бежали без звука, без боевых кличей, стремительно и быстро. Больше всего шума наделал таран, и ему же больше всех досталось. Осажденные сбрасывали на него камни, лили кипяток и стреляли, но толстая крыша спасала раскачивавших таран храбрецов. Мощные удары потрясли ворота. Окованный железом ствол бил так, что от ворот летели щепки, и в считаные минуты преграда была снесена. Но радость была преждевременной. За воротами оказалась железная решетка, и таран вновь взялся за дело.

С другой стороны цитадели послышался рев ринувшихся в атаку ставров, и Стас занервничал. Что, если они прорвутся, а он застрянет здесь?

— Что там на стенах? — спросил он у телохранителя.

— Не знаю. Бьются, должно быть.

— Так беги и узнай! Быстро!

Ставр умчался. Большой отряд Стаса нервно топтался на месте, ожидая, когда рухнет последнее препятствие. Лишь стрелки посылали стрелу за стрелой в видневшихся на стенах воинов.

— Ну?

— Лютоглаз ворвался на стены! — крикнул запыхавшийся ставр.

— Громорык! Пятьдесят ставров на помощь Лютоглазу! — приказал Стас, и воины умчались. Там они нужнее, чем здесь. Но что там, в проломе?

Решетка не выдержала. Тяжелый наконечник погнул и вывернул ее из стены. По команде десятника ставры потянули за канаты, вытаскивая таран из прохода, и, когда он освободил дорогу, отряд бросился вперед.

Стас побежал со всеми. Проскочив мимо повисшей на честном слове, изуродованной ударом тарана створки, он увидел погнутую решетку, за которой тускло отсвечивали шлемы аллери.