Путь, данный герою

– Нхыр Чамплык будет принесена в жертву через пять дней, – перевел только что сказанное вождем Дунир Ра.

– Раз так, – вздохнул Вэй, – то покажите, где живут эти ваши боги! Я пойду к ним и положу конец этой глупой традиции.

– Чужак уходить из племя! Не доставлять больше проблем, – прорычал Дунир Ра.

Однако вождь остановил его.

– Боги принимать жертва на юго-запад, – перевел Дунир Ра слова вождя. – У большой камень.

– Как далеко? – спросил Вэй.

– Половина ту.

– Ту? – не понял лучник.

– На трилунском это расстояние, которое человек может преодолеть за день, – объяснила Гордислава.

– Полдня пути, значит, – вздохнул Вэй Арэн. – Зел, Горди, ждите меня здесь. Я вернусь, когда улажу эту проблему.

– Кажется, я поняла, что чувствует Кэрэндрейк, когда его называют «Кэрри», – пробормотала Гордислава, у которой от нового варианта имени перекосилось лицо.

Вэй Арэн, не взяв с собой ни воды, ни еды, отправился в указанном направлении. Он не останавливался на отдых, даже несмотря на наступление ночи.

– А камушек-то действительно большой, с человека размером, – заметил Вэй, когда прибыл на место. Он настолько был одержим идеей положить конец жертвоприношениям, что не ощущал никакой усталости. – Боги, или как вас там, выходите!

Тот, кого кочевники принимали за своего бога, откликнулся на звук людского голоса. Камень зашевелился. Как оказалось, это был вовсе не камень, а нарост на голове гигантского ящера, показавшегося из своей норы.

– Как жаль, что малышки Рэй здесь нет, – вздохнул Вэй Арэн. – Похоже, этот мой подвиг останется никому не известен.

Стрела вонзилась ящеру в глаз. Вторая не заставила себя ждать – монстр ослеп полностью. Однако слепота не мешала чудовищу ориентироваться по запаху. «Божество» в ярости приближалось к лучнику, намереваясь проглотить за один присест. Третья стрела пронзила чудовищу язык.

От боли и злости, ящер ударил хвостом по земле, подняв облако пыли и образовав в земле заметное углубление.

Чешуя служила монстру отличной броней: четвертая и пятая стрелы показали, что им ее не пробить. Когда «божество» приблизилось к лучнику на расстояние, достаточное, чтобы тут же его проглотить, и раскрыло для этого пасть, Вэй натянул тетиву настолько сильно, насколько мог это сделать, чтобы не порвать ее. Шестая стрела вонзилась чудовищу в нёбо. Седьмой стрелой Вэй Арэн попал в шестую, заставив последнюю проникнуть глубже. Еще две стрелы, выпущенные с невероятной скоростью и меткостью, протолкнули шестую стрелу так глубоко в плоть монстра, что тот, качнувшись из стороны в сторону, рухнул наземь и испустил дух.

Мелкая дрожь пробивала Вэя. От пота его рубаха прилипла к телу. Он только что одолел страшного монстра. Ноги лучника подкосились, и он сел на землю перед поверженным противником. Просидев так до рассвета, Вэй пришел в себя, после чего отправился обратно.

Вернулся уставший лучник только к полудню следующего дня.

– Ваши боги больше не будут требовать жертв, – сообщил он. – Ради процветания вашего племени, один из них добровольно принес в жертву себя.

Тем же днем трое путников покинули племя южных кочевников. Их приход навсегда изменил неизменное прежде течение жизни этого племени. На следующий день Дунир Ра и другие воины обнаружили убитого стрелами «бога». Сначала это вызвало панику среди племени: южане ожидали неминуемой катастрофы. Но ни землетрясения, ни эпидемии, ни нападения неизвестных существ и ничего другого, похожего на кару богов, так и не последовало. Нхыр Чамплык не была принесена в жертву, как и не был принесен в жертву никто другой. С тех пор жертвоприношения прекратились. Осознав, что, отказавшись от этой традиции, племя не обрекло себя на гибель, постепенно оно стало отказываться и от других пережитков прошлого. Этот процесс происходил столь медленно, что ни Нхыр Чамплык, ни ее потомки так и не застали его результатов. Лишь потомки их потомков смогли прочувствовать на себе плоды этих событий, образовав первое южное государство, которое через несколько сотен лет достигло такого величия, что его стали сравнивать с Трилунской Империей.

Так чем же была встреча Вэя Арэна и Нхыр Чамплык: случайным совпадением или же неизбежной судьбой?

Из следующей главы вы узнаете о том, как трое путников, наконец, перебрались через реку, и о том, как неприятности снова нашли их.

====== Часть 6. “Разделение”. Глава 53 ======

О том, как трое путников, наконец, перебрались через реку, и о том, как неприятности снова нашли их

Покинув племя южных кочевников, Зелорис, Вэй Арэн и Гордислава продолжили свой путь к руинам Трилунского города Деларта, в котором должен был находиться мост на ту сторону реки. Они шли уже второй день, но ничего, что говорило бы о приближении к руинам Деларты, не встречалось.

– Хорошо, что кочевники все же дали нам с собой воды, – вздохнула Гордислава, прервав бессмысленную болтовню Вэя.

– У, – подтвердил Зелорис.

– Кстати, Вэй, я поражаюсь! – заметив, что лучник обиделся тому, что его болтовню прервали, Гордислава решила поговорить с ним. – Как тебе удалось убедить южан прекратить жертвоприношения? Нет, я, конечно, сама видела, как. Но все же. И ты не боишься, что они все-таки вернутся к этой традиции после того, как мы ушли?

– Боюсь, – признался лучник. – Но надеюсь, что все обойдется. Ведь бога у них больше нет.

– Ну да, ты сказал, что он принес себя в жертву…

– Миледи, разве Вы не заметили, что мой колчан частично опустел?

– У, – подтвердил Зелорис.

– Что? – Гордислава чуть не поперхнулась от удивления.

– Они считали своим богом ящерицу-переростка, – объяснил Вэй. – Жаль, что малышка Рэй не видела, как я ее убил. Могла бы выйти отличная песня о прекрасном бесстрашном лучнике, сражающим своими стрелами богов!

– Пф, «прекрасном», – издал смешок Зелорис.

– Но это же безумие! – воскликнула северянка.

– Безумие – приносить своих соплеменников в жертву, – возразил Вэй.

– Обнаружив своего бога убитым, кочевники впадут в панику, – сказала Гордислава. – Они могут совершить необдуманные поступки, они будут жить в страхе перед неминуемой смертью, вызванной гневом богов. А если эта ящерица была не одна? Ее сородичи могут разозлиться и напасть на племя…

– Обнаружив своего бога убитым, – медленно произнес лучник, – кочевники поймут, что их боги смертны, что они не всемогущи, что человек может обойтись и без них.

– Как бы не вышло все только хуже!

– Они поклонялись гигантской ящерице. Ящерице! Это практически то же самое, что поклоняться, скажем, нашей Капе.

– У! – воскликнул Зелорис, представив, как его лошади поклоняются толпы людей.

– Эти люди жили так на протяжении тысячи лет, – Гордислава пыталась выдать длительную возмущенную тираду, но Вэй Арэн не дал ей это сделать.

– Хочешь сказать, что они должны продолжать приносить людей в жертву и дальше? – спросил он.

– Нет, – ответила северянка. – Я хочу сказать, что потеря бога может вызвать у них шок и заставить принести еще больше жертв, чтобы загладить свою вину.

– «Загладить вину»? Но ведь их бога убил я, а не они.

– Прекратите спорить, – вмешался Зелорис. – Вэй-Вэй сделал все, что мог. Будем надеяться, что его усилия не пройдут даром.

– Спасибо, братец Зел, – лучник похлопал друга по плечу.

После этого Вэй Арэн снова переключился на пустую болтовню.

Трудно поверить, но в детстве лучник не был таким болтливым. Несмотря на то, что маленькие дети, как правило, очень разговорчивы, трехлетний Вэй говорил не более, чем Зелорис до «Монфридской Охоты», то есть совсем чуть-чуть. Когда в возрасте четырех лет он лишился матери, бабушки и дедушки, а его отец был настолько опечален горем, что практически не обращал внимания на сына, Вэй Арэн чувствовал пустоту. Если бы Бэй Арэн Виндсвиш заметил состояние своего сына, он бы утешил его, но Бэй Арэн не замечал, и Вэю приходилось спасаться самому. Наблюдая за состоянием отца, маленький Вэй решил, что ни за что не заплачет при нем, чтобы не делать отцу еще больнее. Но слезы не слушались ребенка, они текли, не переставая, опустошая мальчика еще больше. Внезапно Вэя охватил жуткий страх: ему представилось, что с каждой слезой из него вытекает жизнь. Вэй Арэн испугался того, что станет с его отцом, если и Вэй покинет его. Чтобы остановить слезы, заглушить страхи и хотя бы как-то заполнить пустоту, Вэй заговорил. Он сидел под большим деревом и безостановочно что-то рассказывал. Кому он это рассказывал, если вокруг него не было никого и ничего, кроме большого дерева, Вэю было неважно, как и то, о чем он говорил. Вскоре Вэй заметил, что когда люди видят, как он разговаривает в одиночестве, они странно на него смотрят. Тогда он стал искать людей, с которыми можно было поговорить. Прохожие улыбались при виде разговорчивого мальчика, Шарлотта всегда внимательно слушала его речи. Когда Вэй не находил людей для общения, он разговаривал с животными. Почему-то люди, которые замечали, как он разговаривал с животными, не считали его странным, как было раньше. Своими разговорами Вэй вылечил отца, заставив вспомнить о сыне. Когда Бэй Арэн Виндсвиш снова стал прежним отцом, таким, каким он был до потери близких, вернулся и прежний Вэй. Забота отца утешила боль и пустоту, а потом ушли и страхи. Вэю больше не было необходимости так много разговаривать, и он снова стал молчать большую часть времени.