Путь, данный герою

– И ты, братец Зел! – горестно воскликнул Вэй Арэн. – Весь мир против меня обернулся.

– Надо было послушать Кэрэндрейка в Аруле, – пробормотала Гордислава.

– Что такого интересного предложил Кэрри? – поинтересовался Вэй.

– Оставить тебя там, пока ты спал, – холодно ответила северянка. – Он говорил, что так ты не принесешь нам проблем, даже если опять решишь наесться плодами кактусов, а также не будешь утомлять своей болтовней.

– Кэрри жесток, – вздохнул Вэй Арэн.

– Вэй-Вэй, можно попросить тебя кое-что сделать? – обратился к нему Зелорис.

– Помолчать? – предположил Вэй.

– Я уже просил, но, похоже, что это невозможно, – ответил мечник. – Это кое-что другое.

– Тогда я всегда к твоим услугам, братец Зел!

– У. Тогда закрой глаза.

– Зачем? – удивленно произнес лучник, но глаза всё же закрыл.

Левый уголок губ Зелориса слегка поднялся в малозаметной улыбке, мечник наклонился, сорвал большой пучок степной травы, легким движением рук скрутил его в комок, после чего, дождавшись, когда Вэй Арэн откроет рот для очередного высказывания (благо, ждать пришлось недолго), засунул только что сделанный кляп в рот лучнику.

– Миссия выполнена, – самодовольно отрапортовал Зелорис.

– Это заслуживает если не ордена, то медали уж точно, – Гордислава отвесила мечнику благодарный поклон.

Вэй Арэн возмущенно промычал и захлопал глазами, далее принялся вынимать кляп изо рта. Избавиться от травы было несложно, большую неприятность добавили её семена, которые никак не хотели вылезать изо рта лучника. На то, чтобы полностью очистить ротовую полость от посторонних предметов, Вэю потребовалось около часа.

– Я на вас обиделся, – вытирая слюну, сообщил лучник. – И больше с вами не разговариваю.

– Пф, – усмехнулся Зелорис.

– Ну, наконец-то, – с облегчением вздохнула Гордислава.

Однако, Вэй Арэн не только решил молчать в знак протеста, но и отказался от выполнения своих обязанностей по добыванию пищи. Усмехнувшись, Вэй написал на земле, что пока ему не будут принесены извинения, за лук он не возьмется, а значит, зайчатины на ужин друзьям не видать.

– И до тех же пор ты будешь молчать? – полюбопытствовала северянка.

Лучник кивнул. Траектория его кивка превышала обычную траекторию кивка мечника в десятки раз.

– Я сам поймаю зайца, – прошептал Зелорис. – Проблема не велика.

Но, увы, Герой Монтильфондской «Охоты» недооценил проблему в лице коварного зайца. Во-первых, стоило Зелорису начать оглядываться по сторонам в поисках добычи на ужин, как все зайцы, словно решив, что в степи они водиться не должны, куда-то исчезли. Во-вторых, как только Зелорис решил устроить засаду, притворившись частью пейзажа в надежде, что мимо него какой-нибудь ушастый всё же пробежит, он был клюнут в затылок невесть откуда взявшейся дрофой, которая тотчас же скрылась в неизвестном направлении. В-третьих, когда заяц показался перед мечником, последний не сразу бросился в атаку. Напротив, с минуту они пристально смотрели друг другу в глаза. Взгляд зайца был настолько жалостлив, что мечник чуть было не отказался от мысли поймать ушастого на ужин, но, представив рассерженный взгляд Гордиславы, Зелорис всё-таки переборол себя и схватился за рукоять меча… Однако косого к тому времени и след простыл.

Очередная попытка поймать убегающий ужин также обернулась провалом, несмотря на то, что мечник учел все свои предыдущие промахи. Да, он снова устроил засаду, но в этот раз старался следить не только за тем, что происходит перед ним, но и за тем, что происходит позади, чтобы, если вдруг очередная дрофа решит приблизиться к его затылку, захватить её саму в качестве ужина. Также мечник решил ни в коем случае в глаза своей добыче не смотреть, а меч достал заранее. И вот заяц, которому уже было присвоено имя Ужин, оказался перед Зелорисом. Мечник резко выпрямился, выкинул меч из рук и попытался поймать зайца руками, но тот выпрыгнул из захвата Зелориса, стукнув последнего задними лапами в лоб.

Следующая попытка поймать Ужин на ужин была более продуктивной. Во-первых, меч был спрятан в ножны, отчего Зелорису не пришлось тратить время на его отбрасывание. Во-вторых, он не только пытался схватить зайца руками, но и попытался сделать это в прыжке. Подобно хищному зверю, мечник набросился на ушастого, крепко схватил его, после чего пропахал своим телом землю. К сожалению, незапланированное скольжение заставило Зелориса разжать руки. Заяц сбежал. Теперь его звали не Ужин, а Беглец.

Война с зайцем продолжалась. Наступил новый раунд. Зел решил отказаться от мысли поймать зайца голыми руками и вернулся к первоначальной идее зарубить коварного зверя мечом. Засаду устраивать также было бессмысленно. Заяц больше не прятался, а скакал вокруг мечника, словно издеваясь над ним. Нескончаемые взмахи тяжелым двуручным мечом рассекали воздух, срезали траву, рыхлили землю (один из них напополам разрубил летящую бабочку), но зайца даже не задевали. Поймать зайца для Зелориса было уже не столько вопросом утоления голода, сколько делом принципа, а посему из Беглеца заяц был переименован в Рагу, коим его мечник уже мысленно представлял.

Когда Герой, одолевший главаря разбойников в лесах Монтильфонда, сразивший грозного северного зверя, выстоявший в дуэли против Карателя Сокрытого Ордена, обессиленный рухнул на землю, наглый заяц не помедлил потоптаться по его спине.

– Козел, – ругнулся Зелорис, дав новое имя зайцу.

Наблюдавший за ходом «сражения» Вэй был не в силах сдерживать смех, а Гордислава, понимая, что надежды на мечника больше нет, осторожно приблизилась к зайцу, гордо восседавшему над поверженным противником.

– Кис-кис-кис, иди сюда, – позвала она зайца, словно кота.

Ушастое создание без раздумий прыгнуло на руки северянке.

– Ужин пойман, – торжественно улыбнувшись, произнесла Гордислава.

Заяц, догадавшись, что северянка оказалась не той, кем ему представлялась, и осознав, какая участь его ожидает, попытался предпринять попытку побега, которая обернулась неудачей, поскольку Гордислава только сильнее стиснула зверька.

– Не вздумай этого делать, – холодно произнесла исследовательница, приподняв зайца перед собой и посмотрев в его глаза.

Подобно Капе, двумя днями ранее испугавшейся взгляда Рэйны на мосту, заяц, он же Ужин, он же Беглец, позже Рагу, а ныне Козел, испугался взгляда северянки. От испуга заяц вмиг обессилел, повесил уши и потерял всякую надежду на спасение. В то же время Гордислава, смотревшая зайцу в глаза, подобно Зелорису двумя часами ранее (именно столько продолжалась их с зайцем дуэль), сжалилась над свежепойманной добычей. Порыв жалости длился недолго, всё же голод давал о себе знать, но этого времени зайцу хватило, чтобы осознать: надежда на спасение осталась, отчего он незамедлительно предпринял сильный рывок, выпрыгнул из рук поймавшей его северянки и попытался скрыться в одному ему известном направлении.

Но не тут-то было! Стоило зайцу удалиться от поверженного мечника и оставленной с носом северянки, как он был пронзен стрелой меткого лучника.

– Я больше не мог на это смотреть! – вздохнул Вэй.

– Скорее уж устал молчать, – заметила Гордислава.

– Это я должен был его одолеть, – всё ещё лежа на земле, напомнил Зелорис. Для него заяц уже давно из категории «пища» перешел в категорию «злейший враг».

– Ну что ж, пора приниматься за кулинарное дело, – произнесла северянка, поднимая тушку зайца с земли.