Путь истребителя

увидеть. Это было легко определить, они резко легли на обратный путь.

– Ну вот. Так даже не интересно, - хмыкнув, проворчал я.

Догнать «хейнкель» мы просто не успели. Его встретило звено майора, и как на тренировке расстреляли, по очереди заходя на него.

«А майор не дурак, не стал записывать сбитый на кого-то одного, а дал всем потренироваться в стрельбе. Теперь это высотник на общем счету звена», - с

уважением подумал я.

Ничем особенным этот вылет не запомнился, ну разве что, кроме того, как мы пролетели над тем болотом. Высота километровая, но катер и понтон на нужном месте

я рассмотрел. Значит, работают, пробивают проход в мой мир.

Когда мотор стих, я открыл фонарь и отстегнув ремни приподнялся.

– Как товарищ командир?

– Аппарат в норме, посмотри, что с мотором, что-то он стал странно шуметь на форсаже.

– Хорошо, товарищ командир. Кроме излишней громкости, тяга падала?

– Остальное в норме, не заметил… Хотя, насчет спинки сиденья хотел поговорить, нужно переделать. При перегрузках вдавливает, нужно анатомическое.

– Посмотрим.

Оставив механика возиться с истребителем, я быстро зашагал к машине Микояна.

– Что у тебя?

Стоявший рядом с левым крылом Степан, обернулся и едва заметно сморщился.

– Тяга упала, едва сесть успел. Что-то с мотором, весь фюзеляж в масле, - кивнул он на левую сторону самолета.

– Вот и началась первые проблемы, - пробормотал я, подходя к открывающему один из люков механику Степана.

– Лейтенант, как осмотрите и обнаружите причину, доложите майору Кождубу.

– Так точно, товарищ подполковник.

Развернувшись, я направился завскладу где, сдав костюм и шлем, переоделся в обычную форму. Особист уже ждал, поэтому направился сразу к нему, отчеты, отчеты

и еще раз отчеты.

После особиста, обсуждая с Коржедубом вылет, раздался стук и вошел капитан Арефьев.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Иван.

– Маслопровод перебило, двигатель заклинило от перегрева.

– Там же датчики, - удивился я.

– Не сработали датчики, - вздохнул капитан.

– Как с ремонтом? – спросил Иван, нахмурившись.

– Моторы есть. Они на окружных складах, специально запас делали. Завтра привезу, а мы пока этот снимем. Через два дня вернем в строй, товарищ майор.

– С моим что? – спросил я.

– Ваш уже отремонтировали. В капонире стоит, а шум посторонний это обшивку в одном месте содрало. Когда вы на форсаж уходили, она и бултыхалась, била по

стойке, поэтому и услышали. Уже заклепали.

– Проведите полное обследование всех машин совершавших вылет. Вечером доложите, - приказал Иван.

– Есть, – козырнув капитан вышел.

– Сырые машины, - буркнул Кожедуб.

– Это точно. Нужно перебираться на бетонную ВПП, угробим технику на этом поле.

С темнотой, когда мы вернулись от соседей, после горячего приема, то застали в землянке Степку.

– Ты чего тут? – удивился я.

– Выписался.

– Сам?

– Сам-сам. Я на фронт воевать прибыл, а не в санчасти валяться.

– Понятно,- хмыкнул я.

Сходив в штаб и созвонившись с соседями, попросил предупредить врача, что больной у нас.

С утра началась суматоха у самолетов, мы с Верником обдумывали, как сделать кресло более удобным. Припомнив как меня вдавливало, я предложил пару примеров. В

спинку сиденья, чуть выше поясницы мы вставили поролон от сидений. Мягкие, но помочь должен. Осмотрев мое сиденье и попробовав посидеть, Степка потребовал,

чтобы ему сделали такое же.

Подошедший Иван окликнул нас.

– Что?

– Я говорю, что аэродром готов. Можно перебазироваться на бетонную ВПП.

– Отлично, - обрадовался я.

Дальше были хлопоты по переезду и перелету, но к десяти часам мы были готовы. И попарно с десятиминутным промежутком, начали взлетать.

– Товарищ подполковник, там командование приехало. Генерал прилетел, - заглянул к нам в капонир боец-посыльный.

Вытерев тряпкой измазанные маслом руки, я вышел из капонира, и обернувшись сказал:

– Продолжайте. Лейтенант, я так думаю эти шланги все-таки лучше поменять, а то так и будут травить масло.

– Сделаем, - кивнул Верник, хлопнув по измазанной маслом стойке шасси. Сидевший рядом с ним Степка почесал затылок и спросил:

– Как думаешь, кто приехал?

– А кто его знает. Пойду, узнаю. Переоденусь только, - после чего направился вслед за посыльным к станционным постройкам.

– Зачем приехали, не знаешь? – спросил я.

– Ни как нет, товарищ подполковник.

– Ладно, сам узнаю.

Заскочив в казарму, быстро скинув пропитанный маслом комбинезон, натянул гимнастерку, и направился в штаб.

– Долго же вас ждать приходится, подполковник, - недовольно произнёс генерал-авиации, обернувшись на скрип открывшейся двери.

– Виноват, товарищ генерал-майор. Находился на стоянке самолетов, производил ремонт вверенной мне техники.

– Хорошо, что хоть пришел.

Было видно, что у генерала плохое настроение, поэтому я только пожал плечами на его реплику. Кожедуб сидевший за столом, тоже старался не выделяться. Хотя

судя по стаканам с чаем и вазочке с печеньем пытался его немного успокоить.

– Значит так, подполковник. Слушайте приказ командования. Вы сдаете свои машины и вылетаете в Ленинград, где принимаете новые машины. Вместе с ними грузитесь

на поезд и следуете в Архангельск, там грузитесь на английский транспорт. Будете представлять нашу авиацию у англичан.

– С секретной техникой к вероятному противнику?! Товарищ генерал, там у нас в штабе с головой дружат? Это же считай измена!

Теперь было понятно плохое настроение генерала, он считал также. Взорвавшись, генерал пять минут объяснял мне, что я не прав, и что приказы надо выполнять.

За его спиной Кожедуб делал большие глаза и крутил пальцем у виска. Мне стало интересно, кому его знаки предназначались.