Путь истребителя

деревенском клозете утопил. В глубоком. Между прочим, у них тоже есть свои реактивные, что же они не делятся знаниями? Вон в Америке с января вовсю летает Ф

– восемьдесят «шутинг стар», в Англии уже больше года «Глостер метеор».

– Высказался? – хмуро спросил Архипов.

– Все, молчу.

– В общем, не можем мы сейчас вести войну на два фронта, сил нет. А «союзники» не шутят. Сперва они хотели купить, не получилось, потом договориться, так же.

Украсть в конце концов, тут тоже им не дали. Это уже потом, когда счет у эскадрильи перевалили за сотню, встали в позу и выложили свои претензии.

– Америкусы уверен первую скрипку играют, - буркнул я с интересом слушая, можно сказать чувствуя себя соприкоснувшимся с большой политикой.

– Но в спину они ударить могут.

– Эти могут, - кивнул я.

– Поэтому то мы и решили. Вроде как «просьбу», эту завуалированную угрозу их выполнит, но по-своему. На заводе было изготовлено, несколько моторов, у которых

нет будущего. Да и моторесурс у них даже до тридцати часов не дотягивает. В общем, изготовлены два прототипа с этими двигателями, есть запасные моторы к

каждому, по пять штук. В общем, согласно заключенному договору мы передаем их Англии с опытными летчиками…

Дальше ничего нового Архипов мне не сказал, в принципе все тоже-самое, о чем я и предполагал. Фактически союзнички получали обманку, которая сведет на нет

все разработки двигателя в ближайшие десять лет. Пока сообразят, что мы их умных реально кинули, пока найдут другой путь в освоении реактивной авиации, мы их

обгоним на порядок. Кинем косточку собачке чтобы не гавкала, а то ч то он с червоточинкой думаю поймут они ой как не скоро.

– Вот тут распишись… и тут… Да, тут тоже. Ну все, инструкции получил, расписался. Можешь быть свободен.

– Сейчас на завод, машины принимать? – спросил я, возвращая перьевую ручку.

– Какой завод? Наружу выгляни, ночь на дворе. Машина ждет. Вас в служебную гостиницу определили, а людей ваших, техников, в казармы. Сопровождающий в

коридоре, можете ехать.

Утром мы стали принимать машины, интересно я также лицо кривлю, как и моих механики?

Если по внешнему виду сравнить принимаемые машины и те, на которых мы воевали, то фактически одно и тоже. Но начинка, это просто ужас какой-то. И они думают,

что оно будет летать?

– Я даже внутрь боюсь залезать. Вдруг что отвалиться, - хмуро бросил Степка, разглядывая получившиеся аппараты.

Это конечно он так шутил, но опаска взлетать на них, была, что уж говорить. Движки чуть ли не на треть слабее, не знаю вытянут ли.

– Нам эти движки что стоят, разрешили полностью облетать до выработки ресурса. Так что разберемся.

Первый взлёт был поход на порхание мотылька. Оторвавшись от полосы, я сразу же посадил обратно, на конце развернулся, и все повторил. Вроде все нормально.

После чего взлетел уже нормально. Их конечно испытывали летчики-испытатели, но проверить все же стоило.

В течение трех дней, как и договорились, мы привыкали к машинам, облетывая их и устраивая учебные поединки. Ну что я мог сказать, летать можно, драться,

честно говоря не знаю.

На третий день наши техники разобрав истребители поставили свежие движки, и проверили остальные системы, после чего самолеты были в разобранном состоянии

погружены на состав.

– Ну что? Посмотрим мир, себя покажем? – спросил я Степку, когда мы устроились в купе вагона. Нам повезло, что к составу присоединили купейный вагон, так что

поедем со всеми удобствами.

– Ага, пусть буржуи хвосты поджимают, мы идем, - ухмыльнулся он.

Когда мы устроились в купе, и поезд, стронувшись, стал набирать скорость, в дверь купе кто-то постучал.

– Входите открыто! – крикнул я. Степка повесив на крючок портупею с кобурой, с интересом повернулся к двери, расстёгивая пуговицы гимнастерки.

Дверь открылась и вошел тот, кого я тут точно не ожидал увидеть.

– Кого мы видим?
– радостно засмеялся я и полез обниматься с Никифоровым.

– Не ожидал увидеть? – спросил он после того как мы закончили обниматься, и звонко хлопать друг друга по спинам.

– Конечно. Я конечно думал что нам кроме технарей еще кого-то подсунут, но никак не думал что это будешь ты.

Насчет технарей я не солгал, из обслуги у нас забрали двигателистов, заменив их «местными», с завода. Причем англоговорящих, про которых можно сказать, что у

них «холодная голова, горячее сердце и чистые руки». Короче чекистов подсунули. Они за эти три дня плотно работали с нашими людьми, вливаясь в коллектив. И

вообще за эти три дня с нашими технарями работали безопасники, и постоянно им что-то объясняли и давали подписать.

– Знакомься, мой лучший друг Степан Раевский, а это мой хороший знакомый с которым мы много и плотно работали, майор Никифоров.

Они быстро познакомились, пожав руки. Степка задумался и хитро улыбнувшись, спросил:

– А это не вы Севку запахом шашлыков подманили? В Крыму?

– Рассказал уже? – спросил у меня Саня, вздернув правую бровь. Знакомая привычка.

– В подробностях.

– Понятно, значит, секретов нет?

– В точку. Кстати, какими судьбами ты тут объявился, спрашивать не буду и так понятно, но лучше пояснить, что за хрень происходит вокруг.

– Всегда когда недоволен, на мат скатывается, - повернувшись к Стёпке, с укором сказал Никифоров.

– Вы кому говорите? – изумился Стёпка: - Мы с ним в садик вместе ходили, одногоршковые. Чем вы меня удивите?

– Да? Буду знать. В общем, глава экспедиции, полковник Антонов, он в Архангельске, там и встретимся. Я отвечаю за безопасность. Да, в общем, за все отвечаю.

– Ага, ясно. Располагайся пока. Чемоданчик свой вон на ту полку положи, там пусто.

Пока особист устраивался, я раскидывал на столике нехитрую закусь. Пузатую бутылку армянского коньяка из темного стекла мне передал Никифоров, вытащив из

чемодана.

Стаканы нашлись у проводника, тут даже такой был, мы у него постельное белье получали.

– Ну-с, за встречу, - приподняв стакан, произнёс я первый тост.

В течение часа мы обменивались новостями не забывая опустошать бутылку. Когда новости более-менее были рассказаны и выслушаны, Никифоров вдруг сказал: