Путь к Источнику

– Значит, он все-таки повинен в смерти короля?

– Самым непосредственным образом. Он и Эриксон были организаторами покушения.

– Так ты знала и это?!

– Да. Когда произошло покушение, я сразу заподозрила Эмриса и подслушала его разговор с Эриксоном. Они, глупцы, считали, что их защиту нельзя обойти, а я...

– Что ты услышала?

– Эмрис жаловался Эриксону, что дело не выгорело. Мол, король умирает, убийца, как и было задумано, скончался, не успев никого выдать, но оказалось, что совсем недавно дядя Бриан втайне изменил завещание в пользу Колина...

– То есть, - снова перебил ее Кевин, - ты узнала достаточно, чтобы обоих казнили. Не так ли?

– Вполне достаточно, - подтвердила Бранвена.

– Тогда почему же, черт возьми, ты молчала?

Бранвена тяжело вздохнула и ответила:

– Дядю Бриана это все равно не воскресило бы, а Эмрис - мой брат...

– Он преступник!
– гневно воскликнул Кевин.
– Он негодяй, каких мало!

– Да, он преступник и негодяй, он заслуживает смерти. Но он мой брат, и я люблю его... Не так, как Колина, иначе, но все же люблю. У тебя нет ни братьев, ни сестер, Кевин Мак Шон, и тебе трудно понять мои чувства.

В мозгу Кевина промелькнула дикая мысль, что он, пожалуй, смог бы собственноручно убить Александра (да! однажды он чуть было не сделал это), но хладнокровно отправить родного брата на эшафот у него точно не хватило бы духу. Отчаянные попытки вспомнить, кто такой Александр, вызвали у Кевина сильную головную боль, а спустя секунду он и вовсе позабыл, о чем только что думал. Мгновенное озарение ушло, оставив лишь воспоминание об острой беспричинной боли...

– Ошибаешься, Бранвена, - сказал Кевин.
– Я прекрасно понимаю твои чувства и с уважением отношусь к ним. Ты не можешь сообщить о преступлении своего брата, ладно, тогда это сделаю я.

– А ты помнишь, что дал мне слово молчать?

– Да, но...

– Ты дал мне слово, - настойчиво повторила Бранвена.
– Ты поклялся честью.

– Но ведь я не думал, что это так серьезно.

– Надо было хорошенько подумать, прежде чем принимать мои условия. А теперь уже поздно. Ты дал мне слово и должен сдержать его... если, конечно, ты честный человек.

– Будь ты проклята!
– в отчаянии произнес Кевин.
– Ловко ты заманила меня в ловушку! Зачем ты мне все это рассказала?

– Ты сам настаивал. Я же предупреждала тебя, говорила, что неведение - благо. Но ты не внял моим предостережениям.

– Ты спокойно могла солгать, сочинить какую-нибудь побасенку...

– А зачем? Ты подвернулся мне очень кстати. У меня больше не было сил одной терпеть эту тяжесть на душе, так хотелось разделить ее с кем-то...

– Со мной?

– Да, с тобой. Ведь я люблю тебя.

– И из большой любви ко мне, - едко осведомился Кевин, - ты решила огорошить меня известием, что по милости твоего брата у меня не будет детей?

– Не у тебя, - уточнила Бранвена.
– У Дейрдры.

– Это одно и то же.

– Нет, это разные вещи. Ты можешь...

– Прекрати, слышишь!
– прорычал Кевин, готовый расплакаться от бессильной ярости.
– Ах, с каким удовольствием я придушил бы тебя!..

– Вот поэтому ты и сидишь обездвиженный, чтобы сгоряча не наделал глупостей. Разве я виновна в бесплодии Дейрдры? Я только сообщила тебе дурную весть.

– А еще ты покрываешь преступников - своего брата и Эриксона, - с хищным блеском в глазах проговорил Кевин.
– Я не намерен потакать тебе в этом. Я дал слово молчать и сдержу его. Но я оставляю за собой право лично расправиться с этими мерзавцами. Я убью их! Обоих!

– Эмриса не трожь, - предупредила Бранвена.
– Впрочем, он уже далеко, и когда ты остынешь, тебе вряд ли захочется пускаться в многонедельное плавание единственно ради того, чтобы утолить свою жажду мести. А что касается Эриксона, то тут мы с тобой едины. Я тоже не собираюсь прощать ему смерть дяди и издевательство над Дейрдрой.

– Так почему же ты...

– Я очень терпелива, мой дорогой, и времени у меня вдоволь. Прелесть мести состоит для меня в том, чтобы готовить ее тщательно и неспешно, получая наслаждение от каждой, даже самой ничтожной детали.
– В глазах Бранвены заплясали дьявольские огоньки, отчего по спине Кевина пробежал озноб.
– Эриксона ждет сущий ад.

– Кара Господня?
– криво усмехнулся Кевин.

– О нет, моя кара. Как говорится, на бога надейся, но сам не плошай. Я готовлю для Эриксона индивидуальную преисподнюю, там он познает такие муки при жизни, что после смерти, после медленной и мучительной смерти ад ему раем покажется. Я предлагаю тебе участвовать в этом. У тебя богатое воображение, так что, надеюсь, ты внесешь свою лепту в наше общее дело, подашь мне идею еще нескольких, особо изощренных пыток. А потом, когда все будет готово, мы вместе насладимся зрелищем долгих предсмертных страданий Эриксона.

Кевин неожиданно икнул. Холодная, расчетливая жестокость Бранвены вызвала у него приступ тошноты. В данный момент он не чувствовал к ней никакого влечения.

– А пока, - между тем продолжала Бранвена, - побудь здесь полчасика, обдумай мое предложение, угомонись, остынь. Позже я зайду узнать о твоем решении... Кричать бесполезно, - добавила она, когда Кевин раскрыл рот, но вместо протестующих возгласов смог издать лишь серию негромких булькающих звуков.
– Эта комната надежно защищена и в коридоре ничего слышно не будет. Не трать понапрасну силы.
– Она наклонилась и чмокнула его в щеку.
– Надеюсь, когда я вернусь, ты будешь более спокоен. До скорой встречи, Кевин Мак Шон. Не обижайся.

С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Кевин лишь возмущенно промычал ей вслед. Он проклинал Бранвену, на чем свет стоит, и неистовствовал по поводу своего бессилия. Такого унижения он не испытывал еще никогда и чуть не рыдал от гнева и досады. Он был связан по рукам и ногам, как спеленатый младенец. Он был в состоянии гораздо худшем, чем брошенный ребенок, так как не мог закричать, позвать на помощь...

К счастью для Кевина, его мучения длились недолго. Спустя несколько минут после ухода Бранвены раздался осторожный стук в дверь. Кевин собрал все свои силы и как можно громче застонал в надежде, что его услышат. Так оно и случилось. Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась рыжеволосая головка Даны.

– Милорд Кевин!
– озадаченно произнесла она.
– Что с вами?

Кевин снова застонал, бешено вращая глазами.

Дана проскользнула в комнату и подошла к нему. Кевин с мольбой глядел на нее.

– О боже!
– произнесла она, поняв наконец, в чем дело.
– Да на вас наложен заговор! Потерпите, сейчас я вам помогу.

Ее руки опустились ему на плечи. Тело Кевина сотрясла судорога.

– Обычное заклинание, - сказала Дана то ли себе, то ли ему.
– Но какое цепкое! Как мастерски наложенное! Кто ж это вас так отделал, милорд? Я проходила мимо, как вдруг почуяла что-то неладное. Комната была защищена сильными чарами, в том числе отвлекающими, и я чуть было не пошла дальше, только в последний момент спохватилась... Ну, вот и все, вы свободны.